Корабль мертвых душ

      Алексу снова снился тот странный сон, где он тонул, но на этот раз жидкость не мешала дышать. Она обволакивала его тело и тянула в себя, проникая в легкие с каждым вдохом. Даже сейчас под бесконечной, непроглядной толщей, Ал слышал колыхание ее волн, ее ласковые прикосновения, ее вибрацию. Ее голос. И он знал сколько бы это падение не длилось дна не будет. Никогда. Она необъятна ровно настолько насколько неосязаема — эта великая, древняя бездна.       Больше всего она напоминала воду, но Алекс был уверен это нечто совсем иное, не поддающееся классификации и описанию. Невероятно яркое и в то же время спокойное чувство окутывало его с ног до головы этим мягким коконом. Полное умиротворение. Кажется, он всю свою жизнь искал именно это. Сейчас оно поглощало и оглушало, заставляло забыться, раствориться в этой черной глуби, принять ее и стать ее частью. Ал тянулся к ней, как не тянулся должно быть и к родной матери, а все его тело дрожало, резонируя в такт с глубоким, раздающимся сразу отовсюду гулом.       Бездна отпустила. Сначала он услышал в ее толще беспокойный голос, затем обжигающие прикосновения к слишком чувствительной коже. Пробуждаться оказалось неприятно и больно. Здесь в реальности, после блаженной прохлады было невыносимо жарко, душно и…мокро? Да мокро, но совсем не так как было там, во сне. Неприятный холод тянул разогретую кожу. Алекс мотнул головой, когда на него брызнуло ледяной водой щеке и отфыркиваясь, разлепил сухие веки. — Фу-ух, ты меня напугал.       Ал ничего не видел, но безошибочно распознал голос Тео. Тот снова выразил свое беспокойство его самочувствием, но Алекс окончательно пришедший в себя устало отмахнулся. Наверное, и далекий от медицины олимпиец видел: с модификантом творится что-то неладное и ни ДН-3, ни адаптация здесь ни при чем. Возможно, они и усугубляют его состояние, но точно не являются причиной.       Причину не знал даже сам Ал, и очень надеялся на то, что в кармане, куда они должны были прибыть с часу на час, найдется приличный врач. По крайней мере в этом его заверил Дафнис, который с тем врачом был лично знаком. — Пион — близкий друг моего отца. Он был одним из лучших врачей в Олимпии пока не покинул фракцию, — тем же днём расхваливал гархар своего знакомого, когда Ал принес ему обед. — Думаю, он сможет разобраться в том, что с вами творится, мистер Доуэл.       Юноша очнулся, но был еще очень слаб несмотря на то что восстанавливался буквально по часам. В первое время он не мог подняться с постели, но вскоре уже расхаживал по кораблю как у себя дома, чем иногда смущал Алекса. Терранец предполагал, что незрячий гархар не сможет перемещаться самостоятельно. Очень зря. Дафнис видел. Не глазами, а больше слухом и обонянием. Кроме того, Тео вернул слепому товарищу устройство, помогающее ориентироваться в пространстве. По действию оно напоминало эхолокатор и выглядело, как металлическое, плотно прилегающее к коже, кольцо, крепившееся на задней части шеи к позвоночнику специальными иглами после чего, действовало, как протез.       Есть Даф мог лишь витаминно-питательную смесь, очищенную и к тому же разбавленную водой до состояния полупрозрачного коктейля. Вид у этого мессива был не слишком приятным, вкусовые качества недотягивали даже до слова «пресный». Алекс ради интереса пробовал — безвкусный мел как он есть. Однако юношу это нисколько не расстраивало и не заботило. Ал вообще не знал, что эту жижу можно поглощать с таким зверским аппетитом. Не знал и Актеон, наблюдавший за своим товарищем с широко раскрытыми глазами. Даже сам Дафнис не знал. В первый раз он эту кашицу почти с отвращением пробовал, но после одного глотка выпил все залпом еще и добавки попросил, обмолвившись о том, что даже не подозревал насколько «эта гадость» может быть вкусной. — Твой организм пытается восполнить недостаток веществ, — объяснил Алекс в первый день пробуждения гархарца. — Должен сказать, тебе очень повезло.       Ал не хотел говорить про яд, но, к его удивлению, когда Актеон ушел из лазарета, оставив их наедине, Дафнис сам поднял эту скользкую тему и даже назвал точную формулу того соединения, чем укрепил некоторые подозрения. — Это токсин. Его используют в малых дозах, как лекарство при болезнях пищеварительной системы, но в больших количествах вещество воздействует на мозг. — просветил тогда Даф. — Добыть его такой огромной партией чтобы отравить насмерть целый экипаж можно только через черный рынок. Для такого нужны особые связи. — Даже не знаю радует меня твоя откровенность или настораживает, — признался Алекс. — То, что яда в твоем организме было мало — невероятное везение. В противном случае ты бы не выжил. Не расскажешь, как так получилось? Дафнис тогда побледнел сильнее, но пожав плечами предположил: — Удача, — тихо промолвил он, ковыряя пальцы, и принялся объясняться: — после крушения, мы поняли, что запасов кислорода на всех не хватит и по традиции бросили жребий. Я и Фаэтон вытянули короткие, но мой брат… — Дафнис запнулся несколько секунд сидел, стиснув зубы и пялясь слепыми глазами сквозь Ала. — Орфей совсем плохой стал после того, как Эври, его пара, погибла. Он занял мое место, а у меня возразить не хватило смелости. Вот такой трус, — вздохнул он. — После этого аппетит и пропал. Лишь иногда, когда совсем плохо становилось я ел по чуть-чуть. Потом начал специально отказываться: заметил, что остальные наесться не могут и всё более агрессивные становятся. Да и с самим кораблем творилось что-то неладное, постоянно барахлила система связи, терялись записи, бортовой журнал перестал обновляться. Я пытался понять в чем дело и пришел к выводу, что это паразитическая колония «…». Последнее слово, которое Даф произнес Алекс не рискнул бы даже пытаться повторить. Звучало это как сплошной набор согласных и больше напоминало забористое ругательство. — Кого? — проронил терранец, но Дафнис лишь беспомощно пожал плечами. — Я не знаю, как это переводится и переводится ли вообще, — потупился он. — «…» — исключительно наше слово. Оно обозначает микроорганизмы, живущие в телах гархаров. Их колонии сосуществуют с нами еще со времен Великого Шторма и помогают управлять кораблями. Но с тех пор мы вывели около шести сотен различных видов. Изначально они…как же это на терранском?.. Сим-ба-он-ты?.. — Симбионты, — кивнул Ал. — Так, а причем тут корабль? — «…» живут колониями. Они же присутствуют и в тканях корабля, помогая ему расти и развиваться, но им нужна постоянная связь материнской особью, способной жить только в теле гархара-носителя. — Пилота? — М-м-м, пилот и управленец — не всегда одно и то же, — задумчиво ответил Дафнис. — Да, зачастую это один и тот же гархар — так проще. Но не всегда. Пилот отвечает за положение корабля в пространстве, только и всего. — «Только и всего»? — вскинул брови Алекс. — Не так уж мало. — Учитывая то, что без подходящего управленца, на борту корабль может просто не послушать приказа — это действительно мало. Колония «…» избирает наиболее сильную материнскую клетку из имеющихся на борту и соответственно ее носителя: это простая биология, — пожал плечами Даф. — Пилот лишь направляет корабль, в то время как координаты прыжков задает именно управленец. Он же отвечает за внутренние системы. Но все сугубо индивидуально. Бывает и так что управленцев на борту несколько, и они чередуются. Так как «…» выводятся для различных целей, у каждой колонии свои особенности, сильные и слабые стороны. Какие-то лучше выстраивают новые ткани, а какие-то увеличивают маневренность и так далее. — Да, ты сказал про шесть сотен видов, — припомнил Алекс. — Тогда понятно почему те же гребни отличаются от молний или стрел так сильно: это же практически разные породы. Значит эти ваши… симбионты и их виды используются для выращивания кораблей? Алекс прикинул все это многообразие и его голова пошла кругом. — Хоть так было изначально, но нет не все, — расстроил его Даф. — Есть колонии которые используют и в иных отраслях: в строительстве, сельском хозяйстве, медицине и еще многих других. В том то и загвоздка. Колонии «…» бывают разные так как выводили их для разных целей. Некоторые, виды «…» опасны, так как создавались как оружие, во время фракционных столкновений. Они, как вы выразились, и являются паразитом. — По-твоему, ваша Молния была поражена именно такой дрянью? В ответ юноша кивнул. Это было не просто предположение, Дафнис был полностью уверен в своей теории.  — Я несколько раз проводил анализы образцов нашей крови, и тканей корабля, но бортовой компьютер постоянно стирал записи, — рассказывал юноша. — Потом вообще стало не до этого. Экипаж начал сходить с ума. Они пытались бросаться друг на друга. Я распылил по вентиляции снотворное и поместил всех в капсулы. Сам тоже лег. Надеялся, замедлить процесс. Думал, нас успеют спасти. Не успели.       В тот день Дафнис был предельно открыт, и, хотя говорить ему было трудно он расписал почти поминутно все что произошло поле крушения. Ал не знал пытается он таким образом усыпить бдительность или действительно хочет помочь, но информация очень походила на правду. Все звучало логично и складно. Это и напрягало, и радовало.       В конечном итоге для себя Ал решил, что не стоит слишком доверять кому-либо из спасенной троицы. Каждый из них мог оказаться не тем, за кого себя выдаёт. Актеон так вообще имел полноценный мотив. С Миртилом и Дафнисом было сложнее — оба они в том крушении потеряли дорогих людей. Но Алекс не знал, насколько дороги им были погибшие. Мирт мог симулировать скорбь, а Дафнис, судя по всему, оплакавший свое ранее, ее и вовсе открыто не проявлял. В каких отношениях были братья опять же неизвестно. Впрочем, и Тео, и Мирт на этот вопрос ответили одинаково: Орфей и Даф были не слишком близки. Для всех вообще стало неожиданностью то, что рассудительный Дафнис согласился поддержать авантюру брата. Они с Орфеем даже не общались особо — сказывались различия характеров. Дафнис в свою очередь отношения Миртилла и Фаэтона описал как «идеальные» и обмолвился о том, что у них на момент миссии сложилась полноценная триада, третий член которой остался на Олимпии. Ал спросил почему это имеет значение и Даф напару с Актеоном переглянулись и принялись объяснять терранцу тонкости взаимоотношений. — Пары у нас — большая редкость. Либо это несерьезные отношения, либо связь до конца жизни, но чаще это только промежуточный этап по пути к полноценной триаде, — пояснил юноша. — Мы очень сильно привязываемся к своим партнерам. Жить парой опасно: если один умирает, то второй с высокой долей вероятности тоже. Поэтому чаще всего мы живем триадами. Но встречаются и более обширные союзы. Вот моя тетка — Мида, например, имеет целый гарем из… — Ох, Даф, обязательно впутывать сюда мою наставницу? — попросил сидевший рядом Актеон. — Госпожа Артемида — управляет целой эскадрой, она может себе позволить содержать хоть сотню любовниц. — Да я не из зависти же! — возмутился Дафнис прежде чем вернуться к объяснениям: — Так вот, на основе плохой пары полноценного треугольника, да и другой фигуры не выстроить. Если первые двое — основа, то третий это — баланс между ними. Его функция — уравновешивать обе стороны и искать компромиссы. Он заботится об отношениях в целом, а двое других заботятся о нем. Так что если новенький увидит сильные противоречия в текущей паре или получит недостаточно внимания на первых этапах отношений, то он просто сбежит еще до того, как связь сформируется и будет прав. — А если не сбежит? — То значит — дурак, — прохладно отозвался Тео. — Жизнь в неустойчивых триадах ужасна. Особенно для «третьего», так как его связи с обоими партнерами формируются одновременно, более прочно и очень, очень быстро. Многие недобросовестные пары пользуются этим. У нас для жертв таких отношений даже специальные клиники есть. Там сомневающимся помогают разобраться в себе и покинуть свою триаду если это нужно. В этих же центрах помогают тем, кто не может справится с потерей. Даже новых партнеров ищут или временных дают, чтобы легче было первое время. — То есть как это «временных»? — округлил глаза Алекс. Актеон, будто только и ждавший этого вопроса ухмыльнулся: — «Временными» становятся добровольно те, кто не может установить полноценную связь. Гархары с этим дефектом феромон других не слышат, и сами имеют очень слабый запах. Это — отклонение. Врожденное. Не у всех проявляется, но у полукровок чаще, — сказал он. — Поэтому я спать могу с кем угодно без вреда для себя и окружающих. Естественно, чтобы стать временным партнером нужно заполнить кучу бумажек, сдать множество тестов, анализы и пройти спец-обучение (что-то вроде психологического тренинга). Потом тебя привязывают к врачу и тот подбирает подопечного партнера из своих пациентов. Такие отношения длятся до выздоровления больного. Потом тебя приписывают к следующему и так далее. Кстати, сейчас я свободен, так что, Снежок, если вдруг ищешь с кем расслабиться без последствий… Тео нахально подмигнул, но Дафнис отвесил ему подзатыльник. — Замолчи! — одернул он второго олимпийца как несмышленого ребенка и Ал впервые подумал, что возможно посмешил с выводом о том, кто из них старше. — Алекс — человек, у них иные порядки. Он может тебя неверно понять или вообще оскорбиться. — Модификант хотел возразить, но не успел. — Ради Вселенной, не лезь к нему со своими разовыми перепихами! — Ну да-а, ущербные вроде меня ведь только на это и способны, — с веселым сарказмом отозвался второй олимпиец. — Можно подумать у них с этим тартарским…кхм, Хароном серьезно. Это по меньшей мере глупо — они из совершенно разных миров. И зоргу тупому ясно, что их дорожки рано или поздно разбегутся. Так в чем резон устанавливать заведомо обреченную связь? Не лучше ли развлечься в свое удовольствие?       Даф снова зашикал на своего товарища, чтобы тот не лез не в свое дело. В ответ Тео начал тыкать юношу под ребра и все вылилось в шуточную потасовку. А Алекс, наблюдавший за этим, не знал, что бы он сказал задай кто-либо этот вопрос всерьез. По правде говоря, он сам совсем запутался.       Когда Харон был рядом Ал не мог нормально думать. Тело делалось мягким и тягучим, но в то же время чувственным и возбужденным. Когда Харона не было рядом, Ал был просто возбужденным. И возбуждение это было с оттенком злости и обиды. И в эти моменты хотелось трахаться. Не заниматься любовью, а трахаться, быстро и грубо выплескивая всю накопленную энергию. Честное слово иногда Алу, казалось, он сможет может голыми руками Гребень разобрать, чтобы найти спрятавшегося гархарца и поиметь его. Именно что поиметь в самом прямом смысле этого слова. Каждый раз Алекса останавливал голос разума, который каким-то чудом продолжал звучать в голове голосом Актеона: «Это все глупо и безнадежно. Вам обоим это не нужно».       Только эта здравая мысль и останавливала. Удивительно, но снижение дозы ДН-3 помогло мозгу «включиться» и теперь Ал временами мог думать. Хотя лучше бы не мог. Ведь разрозненность его желаний и разума сводила с ума, а шалившие эмоции просто взрывали мозг. А самое главное Ал по-прежнему не мог понять, что собственно творится с его телом. Но он предполагал, что ноги росли прямо из его модификации.       Судя по всему, погружение на глубинные слои поспособствовало тому что «гархарская» часть его организма каким-то образом активизировалась и начала подавлять человеческую. Абсурд — так бы сказал Алекс раньше, услышь он о подобном от коллег. Модификация тела — это не смена расы, а всего лишь заимствование «полезных» черт иногда даже от разных видов одновременно. Да вылезают и побочки. Чем неосторожней мешать, тем побочек больше, но ни одна из них не вызывала полную перестройку всего организма, даже на стадии испытаний на лабораторных мышах.       Уж Алекс-то изучил эту тему вдоль и поперек, прежде чем сам решился лечь под нож. Изучил не только профессиональную сторону вопроса, но и другие не менее важные его аспекты. Он общался с теми, кто уже через это проходил, слышал про неудачные и удачные опыты, видел их своими глазами. И после одной такой встречи с «неудачным» результатом, честно сказать, несколько ночей не мог сомкнуть глаз. Но это все равно было не то. Алекс ни разу не сталкивался с такими симптомами какие наблюдал у себя сейчас. Даже у похожих на себя модификантов «гархарского» типа при погружении не было ничего подобного.       Он бы и не поверил никогда в такой бред, но у теории было основание, подтвержденное личным опытом. Вот он — Алекс Доуэл, в почти здравом уме и трезвой памяти, а вот его тесты и анализы аккуратно вклеены в тетрадь, для наглядности расписаны по циклам. И судя по ним, его организм перестраивался под другую расу! Ал в прямом смысле переставал быть человеком и даже модификантом, превращаясь в гархарца или очень близкого к гархарцу гуманоида.       На этот безумный вывод и собственно на начало этих исследований Алекса вдохновило собственное тело. Точнее стразу несколько изменившихся в нем вещей. Во-первых, жара на борту гребня незаметно стала для него комфортной. Во-вторых, зрение хоть и недобирало остроты полной темноте, после приступов адаптации становилось таким чувствительным, что смотреть на любые источники света было больно. В-третьих, метки начали выделять феромон, чего раньше не наблюдалось даже во время возбуждения. Да и Алекс тоже начал ощущать запах Харона слишком сильно. Если до прыжка, на Веге-7 это был просто приятный аромат, то теперь это был Аромат, от которого Ал терял связь с реальностью и желание держаться на ногах. Именно этот запах за последние циклы извел его наиболее сильно. Этот запах и его обладатель, которого Ал не видел уже довольно долго.       Харон, который если раньше хотя бы мельком появлялся в зоне видимости, то сейчас исчез окончательно. И первое время, после того как Алекс осознал причину он был отчасти благодарен. Поразмыслив над поведением своего пилота, Ал пришел к выводу, что причина действительно крылась не в нем, а скорее в самом гархарце. Харон ощущал запах Алекса столь же сильно, а судя по всему еще и словил привязку, а отдалялся для того что бы та же участь не постигла и модификанта. Ведь их сотрудничество их путешествие когда-то подойдет к концу, а вот привязка останется и чем она окажется прочнее, тем сложнее будет расстаться. Все же они принадлежат к разным мирам. Харон это понимал, как никто другой.       Эти «связи» о которых говорили Тео с Дафом не нечто мифическое. Это вполне научно объяснимый процесс, простая химия. Связи партнеров друг с другом не с потолка берутся, а возникают постепенно и напрямую зависят от вещества, выделяемого их метками. Это же вещество — феромон регулирует почти все отношения, как внутри отдельных семей, так и в целых фракциях.       Чтобы понять эту простую вещь нужно было только открыть справочник по анатомии гархаров и освежить память. Все элементарное по истине просто! И процесс установки связи был прост как дважды два. Первый этап — аромат, который привлекает совместимых и более подходящих партнеров. Второй этап — формирование привязанности — партнеры пробуют друг друга на вкус в прямом и переносном смысле. Попадая в организм через рот, феромон отпечатывается в мозгу каждого из партнеров и вызывает временное, но сильное привыкание, как самый настоящий наркотик. Это побуждает «влюбленных» продолжать встречи и узнавать друг друга ближе. — Я к его меткам губами не прикасался, — вспоминал Алекс как-то раз сидя у себя в каюте и изучая тот самый анатомический атлас, — а вот Харон…       Стоило вспомнить и в штанах стало тесно. Воскресив в памяти скольжение влажного языка по своей коже, и кусающие поцелуи, Ал прикусил губу. Поломавшись несколько секунд, он расстегнул ремень. Как говорится, раньше начнем раньше кончим.       «Раньше» не получилось. Дрочил он долго и под конец процесса уже был готов проклясть и себя, и свой организм, и Харона, и весь гархарский род. Да что там всю Вселенную разом! Резкие сильные движения руки по члену казались недостаточными, а сам процесс с участием одного лишь Алекса, казался ему неполноценным и блеклым. Хотелось чувствовать запах, вкус, слышать приятный мягкий голос, ощущать сильные руки, сжимающие и ласкающие тело снаружи и внутри. Сладкая волна накатила, стоило воссоздать в памяти несколько моментов, однако схлынув вместо облегчения она принесла лишь неприятную тянущую пульсацию. Ал всхлипнул, прикусив ребро ладони переждал это больше болезненное чем сладкое удовлетворение.       Сперма, стекающая по члену, была прозрачной и более маслянистой. Она стала такой недавно. А вместе с этим появились и неприятные ощущения во время оргазма. Алекс не знал о причинах этих изменений и пока что ограничивался лишь наблюдениями, но подозревал что и тут виновата «перестройка» его организма. Интересно какая сперма у гархарцев?..       Ал вздохнул, чувствуя себя опустошенным, но совсем неудовлетворенным. Во время второго этапа даже если стимулировать себя самостоятельно толку от этого будет ничтожно мало, а можно даже и вред нанести в погоне за разрядкой — это Ал тоже успел прочесть поэтому и остановился на простой дрочке. Хотя у него в чемодане имелось парочка… кхм вещиц особого назначения. Но это было на самый крайний случай. — Ему наверняка сейчас еще хуже, — «успокоил» себя терранец стирая остатки спермы с живота. — Та-ак что там дальше?..       Перетерпеть второй этап было сложно, но возможно. Особенно во время первого опыта. Но что до гархарских взаимоотношений, то тут в силу вступает третий этап — связь. Начинается он постепенно и длится очень долго. Со временем к феромону друг друга вырабатывается иммунитет, влечение ослабевает и на первый план выходят духовные аспекты отношений. За это время партнеры могут узнать друг друга лучше и тогда уже решить нужно ли им вести свои отношения дальше или логичней расстаться и отправится искать другого партнера. На этом этапе расставание наименее болезненно.       Для тех, кто решил продолжить только один выход — Единение, именно так с большой буквы. Вот про него то Ал ничего и не узнал. Просто потому что информации было мало, и больше это походило на описание эзотерического ритуала чем на выдержку из медицинского пособия. Ал понял лишь то что процесс это длительный, многодневный и больше всего походящий на животный гон. Автор аж трижды призывал подумать над своим выбором прежде чем начинать ритуал. Радовало то что просто запуститься сам собой процесс Единения не мог. Его начало провоцировалось целым рядом условий, в числе которых было погружение на девятнадцатый уровень подпространства. И здесь без этого никуда…       Харон будто бы совсем исчез из его жизни. Но вот запах его остался. Этот фруктовый аромат преследовал Алекса везде, где только было можно. Если сначала модификант думал это просто совпадения, то потом начал подозревать вселенский заговор. Казалось, сам корабль генерирует его всеми своими порами. Гребень пытался нагло свести их!       Вот вроде смешно звучит, но Ал пришел именно к такому выводу. Не мог же Харон появляться в его постели?! После того раза точно не мог хотя бы потому что Ал сверялся с журналом открытия дверей собственной каюты и туда никто кроме него не входил. И тем более Харон не мог просочиться в корабельную канализацию ведь вода которой Ал пытался умыться тоже пахла им. — Этот корабль играет на моих нервах! — сам себе рычал Алекс, утрамбовывая в нос смоченную маслом ватку. — Ну, ничего-о! Посмотрим кто кого!       Ватка не помогала. Ни ватка, ни спиртовой раствор, который он вдыхал, ни что-либо еще. Назальный гель бы помог, но найдя тюбик такого в лазарете, Ал прочел инструкцию и выругавшись убрал его от греха подальше с глаз. Как он и думал в состав входит проклятущий пряный корень.       Запах продолжал преследовать и окутывать его с ног до головы. И если в первые дни это было терпимо, то под самый конец Алекс начал сходить с ума от постоянного болезненного возбуждения и невозможности его хоть как-то облегчить. Даже если у него не стояло, а висело на полшестого кожа продолжала гореть, дыхание продолжало сбиваться, а ноги подкашиваться. Внизу живота постоянно тянуло, да и в другом месте тоже. За последние дни Ал полностью пересмотрел значение выражения «жопой чую». Он рычал, дергался, орал пользуясь тем, что комнаты со звукоизоляцией. Алекс злился на Харона, на Гребень, на себя и на проклятущую Глубину, которая все время давила на уши.       Он даже не знал, что его бесило больше — то что корабль навязывает ему близость с пилотом, или то что эта самая близость в данный момент недоступна, ведь проклятущего гархарца, как водой с борта смыло. Вот где он с его размерами может прятаться, а?! Впрочем, Гребень — корабль Харона наверняка гархар знал где заныкаться. Но опять же возникает закономерный вопрос: КАКОГО ХЕРА?! НЕУЖЕЛИ ТАК СЛОЖНО ПРИКАЗАТЬ СВОЕЙ ЗВЕРУШКЕ НЕ ПАЯСНИЧАТЬ?! — Если так хочешь видеть нас вместе просто столкни в коридоре, твою мать, а не издевайся лично надо мной! — орал Алекс ночью в спорт зале в бешенстве избивая несчастную боксерскую грушу. — Вот что я тебе сделал?! ЧТО?! — ударив в последний раз, модификант полностью выдохся. — Я ЗНАЮ ты меня слышишь, мудила-сводник! Так вот, мне остоебенило!.. Твою ж!..       Последние слова вырвались сами, когда корабль вдруг ни с того ни с сего потянуло вверх. Ал вдохнул, но выдохнуть так и не смог. Потеряв точку опоры, он стоял на месте боясь шевельнуться. Все его внутренности будто по воле невидимого магнита потянулись вверх к самой макушке. Затем ощущение взлета резко сменилось на прямо противоположное. Пол внезапно отдалился прежде, чем метнуться навстречу. Комната закрутилась вокруг. Алекс не смог устоять на ногах и рухнул на колени. Шум в ушах все нарастал и нарастал, как и давление в черепе. Ему казалось, что ели он сейчас не закричит, то его просто разорвет на части…       А следующее, что он помнил — то, как Тео пытается привести его в чувство, растирая лицо и шею прохладной водой. Судя по всему, они сидели на полу. Сидел олимпиец, придерживая Алекса в полувертикальном положении. У самого уха колотилось чужое сердце. В воздухе ощущался слабый аромат. Не феромон, просто запах кожи, такой…человеческий. Тео пах человеком. Приятно, но не так как хотелось бы. В груди разлилось болезненное разочарование, такое сильное, что с губ сорвался новый стон. Алекс сел на полу и растер лицо ладонями. Цыкнул, увидев на руках следы засохшей крови. Опять его многострадальный нос… — Вот, держи, — Тео протянул ему бутылку с водой и платок.       «Спасибо» в ответ Алекс прохрипел. Горло драло как от простуды. Он бы и подумал что это была она но на гребне не было сквозняков, а температура была слишком высокая. Даже то что он полночи провел на полу спорт зала не стало бы причиной болезни. Наверное, он просто сорвал горло во время того прыжка… Что это за внеплановый скачок кстати был? — М-м-м, скачков и не было вроде, — почесал кудрявый затылок Тео в ответ на последний вопрос. — Я конечно мог и проспать все, но вряд ли. Твой бугай, хоть с головой и не дружит о прыжках заранее всегда предупреждает. Да и зачем скакать? Мы же к карману почти вплотную… по…подошли.       По изменившемуся тону гархарца Алекс понял что-то не так. Он проследил взгляд зеленоватых глаз Тео и с трудом удержался от детского желания прикрыть себя руками. Штаны в районе паха выпирали характерным бугорком. В воздухе опять начинал витать вездесущий фруктовый аромат. — Только попробуй ляпнуть что-то вроде: «Ты так рад меня видеть, малыш?» Краснея лицом и белея метками, он прикрыл причинное место сложенным полотенцем. Тео вздохнул немного разочарованно: — Правда нельзя? Жаль. Я только об этом подумал. — Гархарец подался немного вперед и шепнул заговорчески: — у нас удивительно схожие мысли. Очень занятно, не так ли? Тео отодвигаться не спешил, оставаясь на расстоянии нескольких ладоней. Зато смотрел так что Алексу внезапно очень захотелось прикрыть не только стояк, но и всего себя. Он неловко поднес ладонь к шее, закрыв часть меток, но Актеон перехватил его руку. — В этом нет нужды. Я их не чую. — Дай угадаю следующая фраза: «Ты меня не привлекаешь, так что можешь доверять мне», — предположил Ал и оценив размер зрачков гархарца состроил скептичную мину. — Я такой чуши еще со времен колледжа наслушался. Если пиздишь, пизди хотя бы правдоподобно. Актеон не стал отпираться: — Привлекаешь. И я совру если скажу, что не стану пытаться. Я не привык отступать, — покаялся олимпиец, сверкнув озорной улыбкой, но добавил очень серьезно и проникновенно: — но это не значит, что ты не можешь мне довериться.       Прежде чем по общей связи Харон объявил о стыковке с карманом, Ал успел вздремнуть пару часов. После ночного приступа кости тянуло особенно сильно, мышцы жгли и дрожали под кожей от напряжения. Проснувшись он залез под обжигающе горячий душ где попытался размять мышцы вспомнив приблизительно как делал это Харон, но сил повторить у модификанта не хватало. Вывалившись из душевой, Ал порадовался хотя бы тому что пилот после той ночи оставил в его каюте баночку с тем самым травянистым бальзамом. Эта мазь снимала немного напряжение, но одна она все равно не давала того же эффекта что руки гархарца.       Переодевшись Ал взглянул на себя в зеркало и замучено застонал. Вот и прощай его строгий внешний вид! А ведь ему так шли узкие брюки, дорогие костюмы и идеально отглаженные рубашки, а теперь… Здравствуй бомже-стайл. Ал поправил пояс свободных штанов, застегнул поверх футболки кофту, а вторую повязал на пояс — на всякий случай. Все это великолепие дополняли очки с затемненными линзами (от яркого света), фиолетовый шарф (дабы скрыть метки), и высокие шнурованные берцы (просто потому что лакированные туфли мало подходили ко всему остальному). Ал цыкнул и махнул рукой на свое отражение. Гребень потянулся к нему щупалкой разглаживая складки на спине и заодно похлопал по плечу, будто одобряя. — Не разубеждай. Я выгляжу, как тинэйджер-инвалид, который подрабатывает шлюхой, — сделал заключение Алекс, оценивающе взвесил в ладони свои бесцветные, сплетенные в косу волосы (отрезать которые так и не поднялась рука) и покрутил на манер хлыста. — Или как шлюховатый дед… с инвалидностью. Одно другого не лучше.       Когда он, зло стуча тростью об пол выполз в обзорную, где уже собрались все остальные гархарцы замолкли на середине диалога. В воцарившейся тишине Тео прыснул, но это было ожидаемо. Мирт тактично сделал вид что ничего не заметил, но взгляд его то и дело проходился по Алексу. Незрячий Даф лишь натянуто улыбнулся. Харон вышедший к ним со стороны отсека навигации остановился в дверях. Все замолчали, оценивая уже его внешний вид. Миртил взорвался кратким смехом и тут же зажал себе рот. А вот Тео не стал сдерживаться и заржал в голосину.       Двухметровый гархар выглядел ничем не лучше Ала. Свободный комбинезон а-ля «я у мамы механик» и повязанная на пояс толстовка цвета хаки. Кроме того, Харон был растрепан, помят, зарос бородищей и теперь больше напоминал браконьера, или рейдера живущего в глуши на отсталой планетке, чем успешного пилота-перевозчика. Вот только плазмо-винтовки в руке не хватало и перевязи гранат-глушилок на груди! Алекс проморгался. Бородатый рейдер никуда не исчез и более того сделал тоже самое, еще и глаза протер, спустя пару секунд выдав неуверенное: «Мистер Доуэл?.. Это вы?» Актеон всхлипнул, и уткнулся в плечо ничего непонимающего Дафниса. Мирт молчал, но все его усилия шли на то чтобы сдерживать смешки. — А на кого еще я похож? — раздраженно ответил Ал пилоту и сдернув очки грозно глянул на него. — Ты не стесняйся, говори!       Харон, не ожидавший агрессии, вскинул раскрытые ладони, мотнул головой. Рот приоткрыл, но ничего не сказал, словами подавился лишь их взоры встретились. Должно быть у Ала видок тот еще, и на лице все блядство написано жирными неоновыми буквами. Гархарец это блядство и прочел, сглотнул так что кадык дернулся. Губы влажные, яркие облизнул. Ал с пару секунд на них смотрел, не отрываясь, и все думал, как бы этот рот да чуть пониже пояса… — Мистер Доуэл, я что-то не так сделал?.. Бедный Тео услышав искреннее непонимание в голосе гархарца, взвыл не хуже белуги и начал трястись от нового приступа хохота, пока пилот хлопал своими огромными ресницами. Ох, уж эта святая простота!       Вместо ответа Ал дернул подбородком и вернул очки на лицо. В груди полыхала обида, но причиной была не реакция окружающих и даже не поведение Харона в последние дни, а то что пилот не узнал его. По запаху очевидно не узнал. Значит не чует. Значит пользуется тем заглушающим феромон гелем на основе пряного корня. Ал, значит, тут чуть ли не на стенку лезет, а этот ксено-хитрец просто помазюкал нос и живет-радуется. Конечно, не вина Харона, что у его пассажира эта дурацкая аллергия, да и желание не мучиться лишний раз терранец мог понять, но ему все равно стало очень неприятно. Нет, Алекс точно не был сторонником той дурацкой логики «если мне херово, то всем остальным должно быть так же» просто… Это было подло. Нечестно. Ал даже не знал, что конкретно его так взбесило. Но взбесило сильно. — Эй, Снежок выше нос, — подмигнул ему Тео, когда они направлялись к выходу из корабля и повысил голос так чтобы идущий впереди пилот точно услышал: — как говорится, приметил красоткой — полюби и тыквой, да тартарец? — Тыква тут явно не он, это ведь у тебя мякоть вместо мозгов, — отозвался пилот. — Если я и тыква, то самая сочная в галактике.       Ал стрельнул в их сторону взглядом. Странная фраза. Будто бы шутка, а будто бы… Да нет, бредятина. Харон хмыкнул под нос, что-то грубоватое на гархарском, но в его голосе слышалась улыбка. Тео начал трепаться уже о другом. Ал все не мог отделаться от навязчивой мысли. Неприятное ощущение ворочалось в нем с боку на бок, и он все же мотнул головой отгоняя его подальше. Это все какой-то бред.       Выход из корабля появился перед ними и корабль защелкал чешуйками и проход раскрылся. Если бы не это Алекс бы даже не заметил, что они покинули корабль. Та же температура, те же живые стены, те же кристаллы на них, только светящиеся желтоватым светом. Все было почти также как на Гребне Харона. Разве что цвет материи немного отличался — был более блеклым и покрытый заметным белым налетом похожим на шелушащиеся кусочки кожи. Явно что-то нездоровое. Наверное, из-за размера станции следить за ее здоровьем было трудно. Вот и Харон с Миртилом заметив эти следы поморщились, последний сказал что-то про «профилактику», а первый согласно закивал и отошел в сторонку вызвав кого-то по связи. — Странно, — сказал Даф потерев стену дока пальцем. — Это споры. Но их здесь не может быть… Почему не может быть он не успел пояснить. Харон завершивший разговор вернулся к ним с мрачной миной. — У них тут какая-то неразбериха, — поделился он. — Вроде как преступная шайка разгулялась. Вся система безопасности на ушах проверка на проверке. Мне сказали придется цистерны с торном ждать два цикла минимум. А без него мы не полетим. Я должен как можно скорее оформить документы на поставку, так что предлагаю разделиться.       Мирт согласно закивал и добавил, что лучше всего им также поторопиться снять гостиницу ведь в доках по правилам станции ночевать запрещено, а вечером все более-менее, приличные варианты могут быть заняты. Кроме того, из-за тревожной обстановки на станции ввели комендантский час после которого отсеки палубы и сектора изолировались друг от друга.  — А вот бордели всегда гостеприимны, были бы кредиты, — поделился мудростью Тео, но получил подзатыльники сразу от обоих товарищей.       Так и решили разделиться: Харон отправился к местным властям выбивать цистерны с таким нужным кораблю газом, Мирт и Тео решили заняться поисками гостиницы, а Ал и незрячий олимпиец должны были отправиться прямиком в мед-корпус станции к знакомому Дафниса. Тео против такого разделения возмутился, мол они оба не совсем здоровы и отправлять их шляться по «опасной» станции в одиночку не очень-то здравая идея. С этим согласились все кроме самих Дафа и Ала. Первый даже порывался одолжить у второго трость чтобы стукнуть стрелка. К слову, Дафнис для слепого был удивительно меток и у него бы получилось не будь Тео таким резвым.       В итоге с ними двумя решено было отправить Миртила так как ему бы тоже не помешала проверка здоровья. В последние циклы он по словам того же Актеона слишком сильно налегал на тренировки и все свободное время проводил за штурвалом. Тео даже грозился поменять коды доступа на обеих стрелах, но сам же эту идею забраковал, обмолвившись о том, что Мирт защиту ломанет на раз-два.       Едва они покинули тихий стыковочный отсек и оказались в секторе в нос ударила смесь разнообразных запахов. В основном пахла еда из быстрых закусочных расположившихся вдоль стен широкого прохода по которому они шли куда-то вглубь станции «улицы» которой казалось вообще не имели никакой структуры. Вокруг было сумрачно, но не мрачно. Высоко вверху висела спутанная сеть проводов, светящихся огоньками гирлянд и фонариков и прочего, прочего, прочего. Вдоль центральной аллеи выстаивались лавочки с разного рода всячиной а среди них толкался разномастный народ.       Алекс только привыкший к расположению комнат на корабле Харона снова почувствовал, как его выталкивает из зоны комфорта. Здесь все еще чуждым чем на борту Гребня. Лишь одно успокаивало его спутники, даже слепой Дафнис, шли уверенно ориентируясь в запутанных живых тоннелях как рыбы в воде. Харон отделился первым и пожелав остальным удачи исчез за поворотом. Дальше пропал Тео, не потрудившись даже попрощаться или хоть как-то обозначить свой уход. Просто в один момент все Ал и двое его провожатых обнаружили что олимпийский стрелок куда-то подевался. Даф несколько минут ругался себе под нос, но его бурчание почти полностью перекрывали раздающиеся отовсюду голоса, звучавшие на разных языках и звуки, издаваемые совершенно разными существами.       Алекс изо всех сил старался не пялиться и не слишком озираться по сторонам, чтобы не потерять из виду своих спутников. Впрочем, Мирт и без того следил и за петляющей улицей и за тем чтобы они с Дафом шли в верном направлении. Но даже при этом не сбиться было трудно. Хотя бы потому что вокруг было слишком много интересного.       В гархарских карманах как Ал и думал обитали и останавливались не только гархарцы. тех естественно было больше всех, но они были не единственными. Кроме них на станции появлялись и другие обитатели подпространства: постоянные, временные или просто залетные гости. Некоторые встреченные расы Ал уже знал хорошо или не очень, но были и те, которые он видел впервые. Хвостатые, рогатые, патлатые. Покрытые шерстью, перьями или чешуйчатые. Многорукие и или вовсе безрукие. Со множеством мелких злых глазок или клыкастым ртом, занимавшим большую часть лица. Все это мелькало и мельтешило перед глазами бесконечной вереницей образов сбивая с толку.       Однако заметив среди них такие привычные глазу человеческие фигуры Ал даже не сразу поверил в увиденное. Он бы принял эту кампанию за гархаров, но те очень уж выделялись одеждой. Та была очень хорошо знакома Алексу по историческим учебникам времен Красной Земли. Расшитые золотом сюртуки, с перламутровыми пуговицами, остроконечные туфли и длинные застегнутые под горлом плащи. На единственной присутствующей в кампании женщине было строгое аристократическое платье, а руки скрывали черные перчатки. У одного из мужчин того что был постарше имелся монокль, более молодой прятал лицо под капюшоном плаща, дама обмахивалась веером. Все трое будто бы сошли со страниц какой-то давней летописи, но чуждо на подпространственной станции из-за этого не выглядели. — Это не люди, — словно прочитав его мысли шепнул Мирт. — Вернее люди, но лишь биологически. Фантомы — одна из изначальных рас, они используют других разумных для того чтобы исследовать Вселенную. Чаще всего выбирают людей. — Почему именно нас? — шепнул Ал. — То есть… есть организмы, которые куда лучше переносят такие путешествия. Да и с биологической точки зрения существуют более совершенные тела. — Ваш мозг, — отозвался Дафнис. — Фантомов привлекают псионитические способности, которые терранцы не могут задействовать в полную силу из-за несовершенства нервной системы. Кроме того, тела людей совместимы с большинством разумных рас и выдерживают большее количество модификаций чем представители других видов. Странно то что здесь их сразу несколько. Это не исследователи. Они что-то ищут здесь, вынюхивают. Не нравится мне это. Не к добру. У нейтралов есть поговорка: «Встретил фантома — жди неприятностей, встретил двоих — ожидай несчастья, а столкнулся с триадой — будь готов к бедам». — Это просто глупое суеверие, — хмыкнул Мирт, но тоже заметно занервничал. — Ты слишком мал чтобы помнить, но в прошлый раз, когда фантомы прибыли в Олимпию, случилась целая череда бед, — качнул головой Дафнис. — Владыка Аид переметнулся на сторону Тартара. Госпожа Деспина пропала без вести. Мой брат — Асклепий — погиб. Я потерял зрение, а Орфей голос. Из-за ошибки Эрмия погибли Гиацинт и Орион. Мой отец и Мида чуть не умерли от горя, а твой не вытерпев позора, покинул фракцию, — перечислял незрячий. — Суеверие или нет, но я рисковать не хочу. Дождемся поставки торна и валим — валим подальше!       Они прошли мимо троицы инорасников, как можно быстрее. Но прежде чем это случилось Ал мельком глянул на одного из них. Неосторожный краткий взгляд на незнакомца не в лицо, а украдкой. Даже не прямо, а сквозь отражение в витрине. Фантом поднял голову и повернул ее посмотрев на модификанта в упор. И Алекса изнутри будто всего тряхнуло. Будто кипятком ледяным обдало с ног до головы. Это длилось всего секунду. Свет во всем коридоре мелко замерцал. Когда освещение восстановилось ни одного из фантомов Алекс на их прежнем месте, да и просто поблизости не увидел.