Статистика любви

— Малиновый чай с мёдом для моей королевы, — широко улыбнувшись, Куроо вошёл в свою спальню, где на кровати сладко по-кошачьи потягивалась кудрявая, которая, судя по всему, только только проснулась.       Ночью, когда девушка проснулась в первый раз, её обуял страх незнания места, где она находится, но на помощь вновь пришёл запах — всё вокруг пропахло так Тецуро, что сомневаться, что она оказалась в спальне этого парне уже не приходилось, зато в голове возник другой вопрос — как она здесь оказалась. В поисках ответов Эстель решила найти хозяина квартиры, поэтому аккуратно спустила ноги на пол, ступнями тут же натыкаясь на большие чёрные тапки, которые, скорее всего, были заботливо оставлены для неё Куроо. Улыбка тут же украсила лицо девушки от волны нежности, которую она испытала, когда подумала о том, что Тецу позаботился о ней — хотя, если так подумать, то он с первой встречи о ней заботился, только вот девушка этого почему-то в упор видеть не хотела.       Он придерживал для неё дверь, когда они сталкивались у спортивного зала; всегда ограждал от фанатов Чёрных Шакалов, когда у тех были показательные мачи с колледжами или другими институтами; Куроо даже успевал перед работой заскочить в зал и вручить девушке стаканчик ароматного латте с карамелью, который она просто обожала, и несколько пышных ещё тёплых круассанов с шоколадом, потому что прекрасно знал — Эстель встаёт практически впритык, не успевая позавтракать. Забота парня была в таких приятных мелочах, как короткое сообщение в середине дня о том, что утром он забыл рассказать ей, как она прекрасна, или же приехавший на вечернюю тренировку курьер с коробкой сладостей и букетом её любимых тюльпанов, в которых обязательно была бы какая-нибудь милая записка с нарисованными котиками.       И если она не отвечала ему на сообщения, то он обязательно звонил под предлогом того, что ему просто захотелось услышать её голос, а вечером, после трёхчасовой тренировки Шакалов, если он не тренировался вместе с ними, то обязательно приезжал за кудрявой, чтобы отвезти её домой, по дороге обязательно заезжая куда-нибудь, чтобы накормить уставшую статистку. За ужином они разговаривали обо всём на свете, а Эстель с улыбкой рассказывала, как ребята уверенно идут к успеху благодаря её работе, да и Куроо не уставал этого повторять — для Шакалов девушка стала настоящим открытием. Шатенка умилительно краснела и неустанно твердила о том, что она и не сделала ничего такого важного, ведь это всё парни и их тяга к совершенству. Куроо её не слушал. — Я не люблю мёд, — жалобно простонала девушка, падая обратно на мягкие подушки и с головой прячась под одеялом. — Он не вкусный. — Значит, милая, ты не пробовала вкусный мёд, — усмехнулся парень, аккуратно опуская на прикроватную тумбочку большую кружку без ручек, чтобы девушка могла погреть о напиток руки. — Уверен, этот тебе понравится.       Присев на кровать и потянув на себя одеяло, Куроо с улыбкой наблюдал, как кудрявая вяло пыталась ему сопротивляться, теряясь не только в складках постельного белья, но и в его футболке, которую он дал ей ночью — её поиски закончились весьма плодотворно, ведь парень нашёлся на кухне. Он слушал музыку и что-то активно набирал на ноутбуке, который являлся единственным освещением во всей квартире. Надо признать, что Эстель его всё же немного напугала, когда вся взъерошенная после сна появилась на кухне и присела сбоку от работающего брюнета. Тецу почти не подал вида, но сначала вид сонной девушки, всё ещё одетой в свои спортивные штаны и его большую толстовку, его немного напугал, ведь он рассчитывал, что Нортман проспит до утра, набираясь сил, но потом Куроо лишь умилительно улыбался, наблюдая за маленьким воробушком. Он налил ей горячего чая, накормил жаренным с овощами мясом, которое готовил себе на ужин, а потом дал несколько таблеток, чтобы сбить вновь начавшую подниматься температуру. — Тецуро, поделись футболкой, мне жарко так спать, — устало выдохнула Эстель, когда парень с ней на руках вошёл в спальню, а потом аккуратно уложил на кровать, поправляя под головой подушку. — Сейчас, родная.       Парень куда-то исчез, послышался шум открываемым и выезжающим шкафчиков, а потом всё вновь стихло. Кинув большую чёрную футболку на тумбочку, Тецуро аккуратно принялся раздевать девушку, ощущая, как её кожа под его ладонями практически горит. Прикосновения прохладных рук сначала к ногам, а потом и к рукам, заставляли Эстель тяжело вздыхать, всем телом откликаясь на движения парня. Оставив девушку в одном белье, брюнет притянул к себе девушку, заставляя её принять сидячее положение и надел на неё футболку, помогая ей продеть руки в рукава, а потом аккуратно потянулся к застёжке лифчика, ловко снимая его через один из рукавов и вызывая у Нортман вздох облегчения. — Потом ты обязательно расскажешь мне, где ты научился так ловко снимать с девушек нижнее бельё, — растягиваясь на постели, сонно протянула кудрявая, чувствуя, как парень сначала укрыл её практически до подбородка, а потом едва ощутимо коснулся губами её лба. — Спокойной ночи, милая.       Поддавшись-таки парню, Эстель кое-как села в постели и, поправив на себе чёрную футболку, в которой буквально утонула, принялась её разглядывать. Ничего в ней такого особенного не было, если только не считать двух больших янтарных глаз, которые, судя по ощущениям от прикосновений, были нарисованы специальными красками. И эти глаза были так похожи на те, что сейчас наблюдали за каждым её движением. — Ощущение, что меня нагло клеймят, — хмыкнула девушка, наблюдая, как Тецуро с улыбкой потянулся за кружкой, а потом протянул её ей, при этом лукаво улыбаясь. — И, хочу сказать, что это не ложное ощущение.       Куроо весело расхохотался, хитро щуря свои блестящие озорством глаза и укладываясь на кровати в метре от пьющей, надо признать, вкусный чай девушки, которая наблюдала за каждым движением, явно ожидая подвоха. Но его не было — Тецуро просто растянулся на постели, явно не собираясь ни вставать, ни делать что-то ещё. Прикрыв глаза, он размеренно дышал, закинув руки за голову и давая Эстель возможность его как следует рассмотреть. Да, она изучила его практически всего, но каждый раз Тецу умудрялся предстать перед в новом образе, давая понять, что он не так прост, как ей показалось в самом начале.       Отставив на прикроватную тумбочку опустевшую чашку, кудрявая вновь взглянула на волейболиста, который, кажется, успел задремать. Неожиданно он зашевелился, поворачиваясь к Эстель лицом, притягивая левую ногу чуть ближе к груди, а руки укладывая под щёку, смешно при этом причмокивая. Сдержав в себе волну лёгкого смеха от таком милой картины, Нортман не смогла удержаться и провела по щеке Куроо пальчиками, нежно поглаживая. Парень тихо и нежно, со вздохом позвал её по имени, вызывая по телу сотни мурашек, но так и не проснулся — ночная работа сильно сморила его, поэтому сейчас экс-капитан сопел без задних ног.       Решив, что ей тоже не помешает ещё немного поспать, Эстель аккуратно прилегла рядом с парнем, накрывая их обоих одеялом и прикрывая глаза, только вот сон не шёл. Осознание того, что она лежит в одной постели с парнем, к которому испытывает явно не дружеские чувства и который сам не раз говорил ей о том, как он любит её, явно не давало Нортман спокойно мыслить. Да, они поговорили о своих чувствах, выразили их словами, донесли друг до друга, приняли, но дальше ничего. Куроо всё так же вился вокруг неё, окружал заботой и своим вниманием. Единственное, что изменилось, — Эстель позволила ему целовать себя не только в машине при прощании, но так же где-то в кафешках или парках, когда они гуляли, а недавно он в приветственном жесте поцеловал её перед Шакалами, давая им новый повод для обсуждения их взбалмошной парочки.       Негативные мысли начали медленно обуревать кудрявую голову, которая практически сразу начала болеть. Тихо простонав от проскочившей в голове вспышки, девушка пальчиками аккуратно надавила на виски, но боль всё не хотела уходить. Словно почувствовав, что девушке плохо, Куроо заворочался, начиная искать её руками, как слепой котёнок, потом, найдя, с облегчённым вздохом и коротким поцелуем в лоб прижал к себе, кутая в своих объятиях. Все дурные мысли тут же покинули голову, давая Эстель возможность задремать.