***
Будь у Питера Паркера суперспособности, он непременно был бы хорошим парнем. Переводил бы старушек через дорогу, ловил мелких воришек и травил бы тупые шутки, чтобы соседские мальчишки и мужики посмеялись. Но у Питера, который сидит сейчас перед кабинетом директора, вытянув ноги и заткнув уши беспроводными наушниками, нет суперспособностей. И хорошим парнем он не назовёт себя даже с натяжкой. У этого Питера есть лишь дерьмовый характер, незаурядный ум и куча просроченных штрафов в бардачке новенькой Ауди S6. Ауди, которой он мог лишиться в считанные минуты. По мере приближения Тони — чеканещего каждый шаг, холодно-яростного и чертовски опасного — шансы на потерю автомобиля росли экспоненциально. Питер вскакивает на ноги, даже раньше, чем прожигающий насквозь взгляд успевает схлестнуться на нём. — Тони! — невино улыбается Питер. — По какому случаю? — По случаю твоей дурости, пацан. — рычит мистер Старк. — Какая дурость, — отмахивается парень, следуя шаг в шаг за Тони. — Мелкое хулиганство. Дурость была, когда мы решили прыгать с парашютами. Мистер Старк не сбавляя темпа, закатывает глаза, пробормотав что-то о том, что это была не его идея. А затем скрывается за дверьми директора, кинув на него короткий раздраженный взгляд. Хорошо. Если Тони закатывает глаза — это хорошо. Он зол, но не супер-зол. Скорее — раздражен. От такого Старка можно ожидать разве домашнего ареста на пару деньков и косых взглядов на завтраках еще недельку. Питеру бы по-хорошему испытать вину, угрызения совести — вырвал опекуна с какой-нибудь важной встречи или спасения малонаселенного пункта где-то на дальнем Востоке. Или ещё лучше — отвлёк его от очередной инстаграмной фифы или модели. После Пеппер они наполняют жизнь не только Тони, но и Питера. Те щеголяли по базе в чужих рубашках, снимали для пиара берлогу Железного Человека и корчили умилительные рожицы, стоило увидеть ребёнка. Ребёнком, если что, был Питер. Питер, на которого возлагаются надежды. Ребёнком, который в случае чего, унаследует огромную корпарацию СтаркИндастриз. Ребёнком, который вломил сегодня придурку-Флэшу и получил свое стотысячное взыскание. Он смотрит на запертую директорскую дверь, откуда доносились возмущенные повизгивания директора и короткие поддакивания мистера Старка, и не моргает. — Да, его поведение просто возмутительно, — соглашается Тони. А затем спустя ещё одну реплику директора: — Вы правы. Иногда мне кажется, что он не стоит моих вложений. Не подскажете хороших интернатов? Питер наконец-то моргает. Почему он всё еще здесь стоит? Питер разворачивается и идёт на крыльцо, доставая из заначки под шкафчиками сигареты.***
— Ты зачем подрался с Флэшем? В машине, помимо сигарет, витает аромат грядущей дрючки. Питер мастерски научился это обнаруживать. Но почему-то никак не влияло на его способность их избегать. Возможно, вкупе с тем навыком, ему стоит научиться держать язык за зубами. Возможно, говорить не то, что на уме. Говорить то, что хотят услышать. Возможно. — Вам прям интересно, — кривится Питер. — Всё равно же даже слушать не станете. — Спрашиваю — значит нужно. — Коротко отрезает он. Питер скрипит зубами. Ауди S6, мысленно напоминает он себе. Лишишься машины — считай, застрял на базе. — В прошлые разы это ничего не меняло. Не вижу смысла сотрясать воздух. — Одного слова будет достаточно, Питер. Ты проебался, а я обещал провести воспитательную беседу твоему директору. Иначе он бы меня не выпустил. Думаешь, мне нравится слушать ту чушь о тебе и кидать намёки, что я в любой момент готов перевести тебя в интернат? — А вы готовы? — интересуется Питер. Его голос сух, но Тони достаточно и этого, чтобы повернуться в его сторону и вскинуть брови. — Обиделся что ли? Питер неопределенно ведёт плечами. Не обиделся. Обижаться он разучился в тот момент, когда нашёл тела своих родителей. Может, чуть позже, когда подружился с очередной девушкой Тони, а затем прочитал её скандальную статью о богатом наследнике СтаркИндастриз. Или когда впервые закинулся таблетками в кругу друзей, а на следующий день нашёл видео с той вечеринки и миллионами просмотров, где его рвёт. В жизни было много моментов, когда он думал, что больше разочароваться в людях он не сумеет. Спойлер: такое невозможно. Питер, конечно, ничего из этого не говорит. — Просто не понял. Ты же даже речи об этом не заводил. Воспоминание о родителях отбивает всякое желание огрызаться. Даже соскользнул на "ты". Мистер Старк, конечно же, это замечает. Поэтому его следующие слова, если это конечно применимо к Железному Человек, звучат мягко. — Питер, последнее, что им нужно — твой перевод в более элитную школу. Мидтаун же делает деньги на твоем имени. — На вашей фамилии вы хотели сказать. Тони пожимает плечами. — Не имеет значение. Ты — вот, что имеет значение. В следующий раз они трижды подумают, стоит ли меня вызывать. Потому что для них следующий раз — это твой возможный перевод. — То есть вы даёте мне карт-бланш? — улыбается Питер. — Я даю себе отдых от мотаний в Квинс, — вздыхает мужчина. — Так из-за чего подрался? Вид за окном становится удивительно интересным. Питер буквально присасывается к стеклу, делая вид, что совсем не замечает прожигающий взгляд на затылке. Просвистевший мимо них велосипедист вызывает у парня зависть: вот бы и ему убраться из этой невозможной пробки. Из этой машины. Велосипедист застревает меж двух машин, и Питер думает, что на его месте оказаться бы не хотел. Вот пролетать где-то между высоток — это разговор. — Ну? — Захотелось. — Ах, захотелось, — саркастично протягивает мистер Старк, хищно улыбнувшись. — Из-за твоих хотелок меня уже в шестой раз вызывают к директору, Питер. Питер сглатывает, поймав взгляд Тони через зеркало. Только сейчас он обращает внимание на то, как крепко стиснуты его пальцы на руле. Больше, конечно, впечатляют наночастицы, собирающиеся и разбирающиеся вокруг реактора. — Мне в таком случае хочется посадить тебя на домашний арест. — Говорит он. — Неделя. Питер корчит расстроенное лицо, а про себя облегченно вздыхает.