Пропадаю я

      Брошенный в углу комнаты увесистый чемодан неприятно скрипнул по разбитому сердцу девушки. Грустно осмотрев свою комнату, она медленно побрела к широкой кровати и откинулась на сиреневое покрывало. Куча ненужных подушек, что украшали изголовье, сейчас была весьма кстати и заменила ей полноценные объятия. Такие ненастоящие, согретые только собственным теплом они напомнили ей его, человека, нет, монстра, что чудом сумел завладеть её ранее горячим сердцем. Сейчас же вместо вечного насоса в груди была пустота, в которой ветер напевал холодную песнь одиночества.       Карие глаза уперлись в потолок нежного голубого цвета, снова рисуя ассоциации не с тем, с кем надо. Стараясь отвлечься от назойливых мыслей, что, как мухи на мёд, лезут в её темноволосую голову, Лайя направилась в царство кафеля. Но и тут её ждал подвох. Глупый сувенир, что на барахолке купила Милли, — карпатское мыло.       «И когда она успела его сюда поставить?» — негодовала старшая сестра, пробегаясь глазами по полкам в поисках любого другого пенного друга душа.       Теплы струйки смыли пыль дорог. Хотя о каких дорогах можно говорить, когда в родную страну ты добралась на комфортном частном самолёте, а под двери тебя сопроводил охранник владельца нефтяной скважины, любезно выполняющий работу белл боя?       Душ совсем не привёл мозги в порядок. Наоборот вымыл все, кроме одной мысли, что поселилась в подкорке сознания молодой девушки.       Рутинная работа в музее. Выставки. Встречи. Мероприятия. Любое событие в жизни не приносило никакого удовольствия мисс Бёрнелл.       Хэллоуин выбесил количеством назойливых, мозолящих очи и обливающих сердце кровью костюмами любителей прогулок под луной.       Пышный накрытый стол на День Благодарения словно специально с издёвкой напомнил обед в лиловой гостиной, ведь именно этого цвета скатерть покрыла деревянную столешницу.       Рождество по-садистски пахло свежей хвоей, как и карпатский лес. А Новый год боем и мерцанием гирлянд напомнил о зале с большими часами.       Дни ползли со скоростью улитки, но вытягивали все соки из девушки. Она заметно осунулась. Родители начали переживать и постоянно готовили на ужин всякие вкусности, но Лайя лениво ковыряла их вилочкой, охотно запивая каждый кусочек крепким алкоголем.       С начала февраля бокальчик вечернего вина плавно превращался в полбутылки без закуси. А чем ближе подкрадался День Святого Валентина, тем градус жидкости, плещущейся в бокале, повышался, что очень озадачивало мать.       Четырнадцатое число кисло улыбнулось помятой и недоконца протрезвевшей девушке, что превратилась в ленивца выходного дня. Она бы точно не проснулась так рано, но настырный шум в комнате не дал ей возможно проваляться до часу дня, как это было обычно. Милли, окрылённая романтичным настроением, штурмовала шкаф сестры ища идеальный наряд для вечернего свидания. Именно эта надоедливая любимая сестричка и заставила главную страдалицу мира умыться и причесаться, а это в планы бывшей модницы никак не входило. До время Икс Лайя то и дело помогала сестре с марафетом, чем ближе к вечеру, тем больше под градусом.       Выпроводив подростка в кино под ручку с каким-то прыщавым школьником, мисс Бёрнелл приветливо улыбнулась открытой бутылке виски без компании портящей благородный вкус колы.       — Тебе хватит! — вырывая подругу из тонких пальцев, грымнула мама и строгим взглядом предложила старшей дочери присесть за стол немирных переговоров. — Что с тобой?       — Мама, ради Бога, я ни капли не пьяна. И не одинока, и не просто влюблена, — вздохнув, опрокинула стакан Лайя и, выдохнув, добавила: — Пропадаю я… Пропадаю я.       — Доченька, что с тобой? — приложила руки к дрожащим губам миссис Бёрнелл и мокрыми глазами посмотрела на девушку, что тихонько тянулась за добавкой.       — Мама, вытри слёзы, а иначе быть беде, — продолжила та, выхватывая у родительницы стеклянную подругу. — Глупые вопросы, что я делаю и где? Пропадаю я…       Женщина поднялась с места и направилась к шкафчику, за стеклянной дверкой которого ей мило улыбнулся широкий стакан. Виски нежно разлилось по донышку, поднимая уровень будущего понимания. Нарезанный на скорую руку сыр стал идеальной закуской на спонтанном девичнике. Сделав жадный глоток, Лайя жестом дала понять, что вернётся через пару минут, и покинула кухню. В дверях она показалась с одним из тубусов.       — Что там? — отставив от себя стакан, спросила мать. Ответом послужило громкое касание крышки с полом и дальнейшее шуршание, пока весь портрет не расстелился по островку, прижатый фруктами по концам.       — На него! — уткнула пальцем прямо в нос мужчине, изображённом на холсте, — На него я смотрю и понимаю — пропадаю я. Ничего, ничего, нихрена о нём не зная, пропадаю я. — припалась пересохшими губами к стеклянной стенке и, промочив горло, решила договорить: — за него, за него всё отдам и потеряю — пропадаю я, — постучала кулачком по голове, — Без него, без него судьба другая, не моя…       Мать покачала головой, наблюдая, как дочь эмоционально изливает душу, постоянно поглядывая на портрет мужчины с пронзительным властным взглядом. Серо-голубые глаза цвета льда вызывали холодок по коже даже будучи нарисованными. Ровные губы не тронутые улыбкой, украшенные щетиной. Темные волосы зачёсанные назад. Он был красивым, таинственным, притягательным.       Миссис Бёрнелл молча припалась к алкоголю, лишь глазами говоря, что понимает дочку. И все же ей было жаль девочку. Но, что поделать, любовь зла, а козлы, как мы знаем, любят этим пользоваться.       — Как бы я хотела штрихом украсить холст. Раньше рисовала, а теперь попутал чёрт, — тыча ногтём в виновника, она надавила сильнее, и пластинка треснула, словно наказала за порчу драгоценной картины. — Пропадаю я, — подула на палец, — Пропадаю я.       Родительница осторожно ножницами и пилочкой поправила причину пары слёзок в уголках карих глаз. С заботой и тревогой заглянула в зеркала души, в которых отражалась причина любви ко дну бутылки, и обняла свое чадо, баюкая.       — Мне заплакать впору, только светится лицо, — подперев кулачком щеку, вздохнула, любуясь мужчиной, Лайя, — Будто на Голгофу поднимаю колесо — пропадаю я, — припала губами к бутылке, но мама вырвала из рук, проливая содержимое на пол, — Смеюсь и пропадаю я.       — Так позвони ему, — нежно коснувшись хрупкой руки, предложила миссис Бёрнелл.       — Ничего о нем не знаю, — глоток, — пропадаю я.       Мудрая женщина сыпала советами на темноволосую хмельную голову, что плакалась о своей судьбе одиночки. Мама хитрыми путями пыталась выведать побольше информации о таинственном незнакомце, но партизанка обмолвилась лишь Румынией и именем. Заварив крепкий кофе, родительница гладила спинку плачущей дочери, что совсем раскисла после душевного разговора.       В двери постучали, и, решив, что это Милли просит помощи, нетрезваная зарёванная старшая сестра супергероем помчалась на подмогу, по пути вытаскивая волосы из-за рта. Не глядя в глазок, Лайя открыла двери и застыла на месте, не понимая: это пришла к ней белочка или реальность решила подшутить над алкоголичкой.       — Привет, — тихо прошёлся голос поверх огромного букета эустом. — Без тебя судьба другая — не моя.