Ночной эфир

      Раннее утро самого начала сентября, по обочине автомагистрали, милях в сорока от Ньевиля, идет и ловит попутку девушка. Шансов на успех в этом предприятии у нее не так уж и много, потому что пестрые индийские шальвары и темно зеленый бархатный сюртук, хоть и радуют глаз, но не вызывают желания подвести эту странную особу. Еще и тюрбан на голове из фиолетового шарфа, рюкзак и банджо, бродячая хиппи, не иначе, а вдруг наркоманка, пырнет ножом и прости-прощай, мир. Впрочем, её, кажется, не особо огорчает то, что никто из редких проезжих не решается ее подобрать — бывают такие люди, которым нравится месить пыль дорог.       Девушку зовут Мия-Мария Альбъе, впрочем, это имя нам не понадобиться — через десяток минут она таки поймает попутку, назовется водителю первым пришедшим в голову словечком и под ним будет фигурировать до самого конца книги собственной жизни. Но пока это все еще она, двадцати трех летняя дочь бывшего исландца, а ныне — итальянского винодела, выпускница математического колледжа, невозможно талантливая девушка, бросившая дом и семью ради целого мира, морей, лесов, городов. Она в пути уже больше года, за плечами четыре континента, переездов, перелетов и сплавов по рекам больше, чем дней в спокойствии; в поисках места, где хотелось бы остаться и людей, с которыми провести остаток жизни было бы не жалко, пока в безуспешном, впрочем, не спешите делать выводы, ведь вот она, машина, которая повезет ее в новую жизнь.       Старый джип, темно красный, ржавый и пыльный, останавливается немного впереди, передняя дверь услужливо открывается изнутри, но девушка не ускоряет шаг, идет так же медленно, будто дает водителю время на передумать. Он не передумает — за рулем Анри Лаво, вся его жизнь — травяной чай, успокоительные и ставить песни в эфир; однажды он уехал за мечтой и Мечтой, серьезно, ее так и звали — Мечта Май, родители-шутники, только мир слишком большой, чтоб удержать в руках ленту от воздушного шара; он вернулся разбитым, дипломированный архитектор, в город, где новые дома строить перестали еще до его рождения, засел на вершине сторожевой башни и открыл там радиостанцию, потому что радио в городе не ловило — из-за особенностей ландшафта, только это, его, полное брит-попа и новостей кино, три четверти.       Он смотрит на приближающуюся девушку в зеркало заднего вида, задумчиво — что она ему принесет: заточку под ребра или интересные истории и с жадным любопытством — те три удара сердца, что он проезжал мимо и ее профиль на фоне горизонта, самое прекрасное, а так ли прекрасно вблизи и динамике — не понятно.       Она наклоняется, заглядывает в салон, смотрит ровно, улыбается слегка покровительственно, просит подвести куда-нибудь.       — Вдруг нам с вами по пути. — и улыбка, за которую позднее Анри будет готов умереть. Кто-то в городе ставит в эфир его радио Лучшую песню о любви Марка Оуэна, рваная мелодия заполняет салон и весь мир, а затем раздается первый удар грома приближающейся грозы и Мия, уже не слушая ответа, садиться в машину, закидывая сумку на заднее сиденье.       — Анри Лаво. — представляется он немного нервно, в ответ она смотрит задумчиво, с пару секунд, на его медно-рыжие волосы, собранные в хвост и уже точно знает своё новое имя:       — Фокс. Просто Фокс, — добавляет она на его немой вопрос. — Как Малдер. — и секундой позже, уже почти не думая, увлеченная игрой и чем-то неясным — А вы такой рыжий, будите моей Скалли?       Анри смеется, по радио играет что-то невесомое, гроза догоняет их, пугает зайцев в поле раскатами грома, Фокс смотрит прямо перед собой, улыбается удачной шутке, сердце в ее груди бьется размеренно, метрономом, хоть вальс танцуй.       — А куда мы едем, — спрашивает она наконец, когда они на дикой скорости проносятся мимо указателя, название на котором она так и не успевает прочесть.       — В лучший горд земли конечно же.       — Уверены?       — Увидите.       Он останавливает машину у съезда с магистрали, у очередного указателя и теперь она уже читает название города, о котором никогда раньше не слышала, выходит из машины посмотреть на него с холма. Там, внизу, у подножья, до самого берега моря лежит он, пестрый как лоскутное одеяло, слегка затянутый туманом и шумящий портом, город, от его великолепия у неё перехватывает дух, Анри видит это, улыбается довольно и произносит торжественно, откашлявшись:       — Добро пожаловать в Бельвиль.       Фокс отвечает восторженным взглядом, с неба падают первые крупные капли дождя.

***

      Если выехать из Ньевиля и по северной автомагистрали поехать к морю, то через пару сотен миль вы увидите указатель «Бельвиль». Сам Бельвиль вы при этом конечно не увидите — для этого придется еще немного проехаться по указанному ответвлению дороги, но, поверьте, оно стоит того.       Бельвиль построен на морском берегу и еще немного на склоне холма, поросшего кедрами и соснами. С холма вы его и увидите, этакий причудливый крест из красно-керпичных домиков на фоне зелени и песка.       Когда-то очень давно здесь был обычный рыбацкий поселок, размеренная жизнь которого не нарушалась ничем, но потом в местных горах нашли уголь, за десяток лет добычи поселок разросся до размеров небольшого городка и порта, каким и остался по сей день. Угля в шахтах, правда, уже совсем нет, зато нашли малахит, а на берег волны выбрасывают янтарь, да и рыбная ловля процветает, так что жителям города не на что жаловаться.       Так же через Бельвиль проходит Северная железная дорога, так что если вам когда-либо доводилось ехать поездом до Савля или в порт Львиньё, вы совершенно точно проезжали его.       В городе есть школа, обычная и искусств, газета и радиостанция, небольшой завод по обработке малахита, конечно же порт, шумный как и все порты севера, путь кораблям указывает старый маяк Ласно, исправно горящий в любую погоду. Здесь живут удивительные и талантливые люди и, хоть за пределами города о них мало известно, это ни коем образом не уменьшает их значимости. Да и сам Бельвиль очень красив. Викторианские и финские домики отлично уживаются на его прямых и запутанных, как лучи снежинки, улицах; от Круглой площади — сердца города, в четыре стороны крестом расходятся главные проспекты: Прихода, Черный, Портовый и Мечты, от которых, в свою очередь, отходят все остальные улицы города, заблудиться в котором так легко и в то же время невозможно. А уж как волшебно тут зимой…       Однажды в одном из путеводителей я вычитал, что Бельвиль — самый удивительный город нашего Севера и знаете, что? — я с этим полностью согласен. Аластар Дёмин, сборник «Куда поехать к морю»