Невоенный роман

Много времени прошло с тех пор, как она попала сюда. С трудом сквозь страх и слёзы нашла себя и место в новой жизни. В лазарете CEDEF, где она всегда сидела, была ли работа или нет, несмотря на наличие многочисленных помощников. Она ждала. Ждала особенного для неё человека. — Тц, из-за такой ерунды всполошился, — послышалось тихое ворчание со стороны входа. — Йемитсу слишком много волнуется ни о чём. Этот голос Агнеса не спутала бы ни с чьим. Голос человека, чьё существование грело сердце. Лал Мирч, раздражённо выдохнув и гордо отвернувшись, села и протянула раненую руку. Рана не была глубокой или свежей, но о ней явно не заботились. — Значит, Йемитсу отправил тебя сюда? Было немного грустно, что Лал не пришла сама, не использовала рану как возможность лишний раз увидеться с ней. Агнеса печально улыбнулась про себя, своим глупым мыслям. Ведь отчего Лал желать встретиться с ней? С обычным штатным медиком. — Из-за какой-то ерундовой царапины задержал. Так глупо. Лал была сильной женщиной. Гордой военной, не признававшей собственной слабости. Но даже она была не застрахована от ранений. Лечиться не любила, больничные койки вгоняли её в тоску, потому бывало, что свои ранения она игнорировала, если они не казались ей серьёзными. — Ты не права, — тихо возразила Агнеса, спокойно обрабатывая рану. — Видишь эти покраснения? — указала она на опухшие участки кожи вокруг раны. — Они означают, что в рану попала инфекция, началось заражение. Какой бы незначительной ни была «царапина», если её правильно не обработать, она может стать фатальной. — Я обрабатывала, — словно обиженно проговорила Лал, вызвав у Агнесы добрую улыбку. — Видимо, этого оказалось мало для такой раны. Лал знала. Понимала, как никто другой, как важно было следить за своим здоровьем, но всё равно пренебрегала им, сломя голову несясь в бой, защищая нечто более важное, чем такие мелочи. В конце концов, она не была такой слабой, чтобы не справиться, чтобы не оклематься. — Прости, я опять заставила тебя беспокоиться, — наконец смирилась Лал. — Просто пообещай, что будешь заглядывать ко мне даже с незначительными «царапинами», чтобы я подтвердила их незначительность. Лал ушла от ответа, а затем из лазарета, отправляясь на очередное задание. Опасное, как и многие другие. И Агнеса ничего не могла с этим сделать. Не могла отправиться с ней, как бы того ни хотела. Потому что знала, что станет обузой. Как в тот день, когда в ней впервые зародились эти неправильные чувства. Чувства, которые не принимал мир. В тот день, когда Лал прикрыла её собой во время нападения на полевой лагерь. Враг сумел их обнаружить, а Агнеса оказалась слишком беспечной, желая помочь раненому агенту. Лал сражалась так самоотверженно, так завораживающе. Её движения, её сила, её воля — всё это вызывало у Агнесы немое благоговение. До следующей встречи с Лал не прошло много времени. Её принесли на носилках с того же задания. Тяжелораненую. Без сознания. Агнеса старалась отходить от неё как можно реже, почти не спала. Молилась, стоя на коленях у кровати. Как медик, она сделала всё, что было в её силах. Оставалось только уповать на несгибаемую волю Лал. Её жажду жизни. А желала ли она жить? — Эй, когда ты в последний раз ела? — еле слышно. Тяжёлая рука упала на голову Агнесы, слабо поглаживая, больше трепля волосы. — Лал! — не вставая с колен, подняла Агнеса голову. — Лал! — не смогла сдержать слёз. — Лал, я так… Прости. Прости. Прости, — продолжала она, не в силах объяснить, за что извинялась, а Лал была слишком слаба, чтобы спросить или успокоить. Не сразу, отплакавшись, но не успокоившись, Агнеса продолжила: — Я такая жалкая! Такая слабая! Если бы я была сильнее, я бы могла быть там! Я бы могла защищать твою спину! Я бы так хотела защищать твою спину! Я… — Ты и так защищаешь, — сумела прервать монолог Лал. — Все те раны, которые я получаю… Именно ты не даёшь им стать фатальными. Всегда. А я только умею, что заставлять тебя беспокоиться. — Лал… — Агнеса успокоилась, слёзы боли прекратились. Но Агнеса продолжила плакать. Тихо, спокойно, стараясь улыбаться. — Блин, — тихо выругалась Лал. — Ну не умею я подбадривать. — Нет-нет, ты меня очень подбодрила! Я так рада! Так рада, что плачу от счастья! Спасибо! Стало проще. Стало легче душе. Однако… «Не надумывай себе, — оборвала свою излишнюю радость Агнеса. — Она просто хороший человек», — убеждала себя. День за днём Агнеса заботилась о Лал, становилась всё ближе за короткими разговорами: Лал была немногословна. Зато всегда говорила по делу и отвечала честно. Агнесе нравилось это в ней. — Послезавтра тебя выпишут, — сообщила Агнеса. Лал не терпелось вырваться наружу, убежать от запаха медикаментов. — Жаль, что мы видимся, только когда что-то печальное случается. — Агнеса опустила голову под тяжесть грустных мыслей. «Ой, что же я говорю?! — укорила себя. — Ей это совсем не интересно!» — Просто у нас выходные не совпадают, — ответила Лал быстрее, чем Агнеса успела извиниться. — Но после выписки Йемитсу ни за что не отправит меня на задание, так что мы можем воспользоваться шансом и сходить куда-нибудь. — Вместе? — не поняла Агнеса. Тяжело было поверить услышанному. — Естественно вместе! Или я теперь благородных кровей, чтобы во множественном числе о себе говорить?! — совсем вспылила. А затем, будто извиняясь, произнесла: — Я постараюсь заходить к тебе чаще… Неважно, примет ли мир её чувства. Важно, что эти чувства принял самый дорогой для неё человек. Боль и тоска исчезли, словно их никогда не было — в душе воцарился покой, а сердце грело тепло радости. «Мы пойдём. Вместе».