Ужасы жизни Сэма Винчестера

Я не слишком понимаю человечество. С его скоростью, страстью к покупкам и безмерным желанием оставить что-то после себя. Но оно очаровательно. С людьми весело и интересно, они восхищают, вдохновляют на иной взгляд на мир. Пусть я никогда не буду человеком, рожденным всего несколько десятков лет назад и готовым умереть еще через несколько, но нет никого на свете совершеннее, чем люди. Они могут любить. Ангелы тоже могут, но я узнал об этом только благодаря людям. Они показали мне, как. Они вызвали во мне эти чувства. Не они, а он. Нет никого человечнее, чем Дин Винчестер. Он олицетворяет все самое прекрасное в этом мире. Он олицетворяет людей. И я дорожу каждым его словом, каждым его взглядом, каждой его идеей, пусть в последствии могу и оказаться в обществе блудных женщин. Я люблю Дина. Для него я просто чудак, над которым и с которым можно пошутить. Я не против. Люблю его улыбку. То, как по-дурацки он морщит нос во время смеха. Только за это стоило бросать Небеса. Дин никогда мне не принадлежал, и я никогда не претендовал на отношения с ним, но слушать его рассказы о других женщинах мне больно. Мне больно каждый раз. И сначала я принимал это за зависть, что мне не дано быть таким раскрепощенным и человечным, за обиду, что Дин опять сбежал с какой-то дамочкой, хотя обещал совместный вечер фильмов, но только спустя время я понял, что это ревность. И завидую я не Дину, а очередной его женщине. И обижаюсь я не на Дина, а на себя за то, что недостаточно для него хорош. Все, чего я всегда хотел, это исполнить долг перед Небесами. Я был рожден воином, самым обычным ангелом из всех. Я должен был умереть за своих братьев и сестер, если потребуется. Теперь я хочу только Дина Винчестера. Эти женщины ничего для него не значат, но даже они получают то, что мне никогда не светит. Иногда я представляю, как занимаю сосуд какой-нибудь красотки, которую Дин заманил в свои сети. Дикость. Я совершенно точно не собираюсь использовать чужие тела ради плотских утех. Но эта мысль, совершенно далекая от реальности, такая соблазнительная, такая манящая. Я бы это сделал, если бы Дин не научил меня любить людей. — Кас? Он опять возвращается только утром. Я сижу за кухонным столом, поднимаю на него уставший взгляд и молчу. Меньше всего на свете хочется слушать о том, где и с кем он был. — Ты живой, — срывается с губ Дина. Я слегка приподнимаю брови, имитируя удивление. Мало ли почему он решил, что я мертв? Дурной сон. Дину вечно снятся дурные сны. — Кас, не покидай меня больше. Дин бросается на меня с объятиями. Он большой, тяжелый и немного неловкий. Продолжаю неподвижно сидеть, но расслабляюсь. От Дина не пахнет духами, от Дина не пахнет женщиной. А ведь вчера он именно за ними и ушел. — Что случилось? — наконец шепчу я. Дин отстраняется. Его взгляд сползает куда-то в сторону и становится чуть более стеклянным. — Ведьма навела на меня морок, видение. Я… Не слишком различаю, что было, а что нет. — Все живы. По крайней мере, здесь. Мы снова встречаемся взглядами, и Дин выдает неуверенную ухмылку. — Чертовы девушки из бара. Кто же знал, что она окажется ведьмой? Я киваю с наигранным пониманием. — Ты мог бы использовать для этих целей кого-нибудь, кому доверяешь. — Сэма, что ли? — смеется Дин. — Прости, но он немного не в моем вкусе. — Я не то… — Знаю. Но заводить отношения для меня так же нелепо, как здоровое питание. Это бессмысленно, Кас. Да и где я найду охотницу, которая согласится разделить со мной все горести? Я жму плечами. — Кто-нибудь найдется. Я же их спокойно разделяю. — Да, потому что ты мой лучший друг, — Дин хлопает меня по плечу и замирает. — Ты же не себя имел в виду? Он резко отдергивает руку и неловко усмехается. Я лишь дарю ему очередной уставший взгляд. Дин поднимает брови, отступает на шаг, удивленно приоткрывает рот. Должно быть, чтобы как-нибудь пошутить, но я быстрее. — Мне несложно было бы помочь тебе с этим. — «Мне не сложно было бы помочь», — повторяет Дин с ухмылкой. — Ну ты и дурень, Кас. Дело же не в том, что кому несложно. Дело в том, кто что хочет. — Я хочу. И откуда во мне сегодня столько смелости? Дину очевидно не нравится этот разговор — он хмурится. — Хочешь со мной? — С тобой. И тогда Дин шагает вперед, протягивая мне руку. Я настороженно берусь за нее. Дин рывком поднимает меня на ноги. Он не сводит с меня взгляда. — Ну и супер, — заявляет он, — мне давно надоели эти девушки из баров. Все одно и то же. А тут, оказывается, мой личный ангел хочет обо мне позаботиться. Он ухмыляется, я выдавливаю из себя неуверенную улыбку. — Что от меня требуется? — спрашивает Дин. Я пытаюсь понять, о чем он. — Ничего. — Ну, должен ли я сначала поухаживать за тобой? Знаешь, я ухаживаю даже за случайными незнакомками, это обычай, традиция. — Это не обязательно. Дин кивает, наступает на меня и выглядит так, будто нашел гнездо вампиров — не слишком утешающее зрелище. — Поверить не могу, — тихо произносит он прямо мне на ухо, а затем касается мочки губами. Это и приятно, и сбивает с толку. — Кас, ты напряжен. — Я думал, принято целовать в губы. Дин посмеивается, отстраняется и заглядывает мне в глаза. — Можно целовать, куда вздумается. — Даже в… — Даже в задницу. — Я хотел спросить про шею. Мы обмениваемся улыбками. — Да, тут точно нужна какая-нибудь традиция, — протягивает Дин. — Зачем? — Затем, чтобы ты расслабился, — он проводит ладонью по моей спине все ниже и ниже. — Но ты точно хочешь? Ты понимаешь, на что соглашаешься? — Да, я все понимаю. И он, наконец, целует меня. Прямо как в тех фильмах, что Сэм любит смотреть втайне от Дина. Весь мир замирает, начинает играть мягкая рождественская музыка. И я проваливаюсь в момент, тянусь к Дину, пока тот не отстраняется и не оборачивается. В проходе стоит удивленный Сэм, а из телефона на столе звучит музыка. Он моргает, смотрит на светящийся экран, смущенно покашливает и произносит: — Я возьму трубку. Сэм невозмутимо марширует к телефону, берет его и таким же уверенным шагом удаляется. — Кажется, мы сбили его с толку, — шепчу я. — Мы напугали его до усрачки, — смеется Дин. — Уверен, у него перед глазами промелькнули картины, как теперь он вечно будет заставать нас везде. И не всегда одетыми. Я обращаю к двери, за которой скрылся Сэм, сочувствующий взгляд. Дин снова ко мне оборачивается, берет за руки и провозглашает: — Нет ничего лучше, чем доводить родного брата. — Ну конечно, — я закатываю глаза. — Своим ужасом он благословил нас, Кас. Я принимаю его вызов. — И что ты сделаешь? — Для начала буду целовать тебя везде, где угодно. Посмотрим, как быстро Сэм захочет выколоть себе глаза. — Это вообще обязательно? — Он заставил меня съесть за неделю три салата, Кас. — Да, это непростительно. — И ты будешь моим лучшим способом отомстить. Наверное, это не должно льстить: быть чьим-то способом отвлечься от женщин или кого-то позлить, но мне приятно. Я рад быть полезным. Я будто слышу тоненький голосок внутри меня, который судорожно повторяет: «Мы нужны, мы нужны, мы нужны». Дин больше не целует меня. Он просто меня обнимает и говорит: — Как же мне с тобой повезло, приятель. Это еще приятнее, чем поцелуи. — А мне с тобой, Дин.

~

Несмотря на то, что он вечно старается показаться независимым и суровым, Дин очень тактилен. И это не просто желание побесить Сэма, хотя в его присутствии Дин сразу начинает в два раза больше ластиться ко мне и издевательски наблюдать то, как Сэм спешно ретируется. — Ты все еще зол за салаты? — спрашиваю я, потому что в этот раз Дин умудрился усесться ко мне на колени и обмотать вокруг меня ноги и руки так, как человеческие конечности вообще не должны быть способны. — Нет, он просто смешно убегает, — Дин запускает пальцы в мои волосы. — А еще ты быстрее привыкаешь ко мне, когда отвлекаешься на всякую ерунду вроде испуганных двухметровых принцесс. — Дин, я люблю тебя. Возникает пауза. Дин больше не двигается, хотя его пальцы все еще у меня в волосах. Он немного молчит, смотрит на меня во все глаза, а затем выдает: — Что ты думаешь насчет дэдди кинка? — Что? Мысли путаются, я не могу собрать картинку: что к чему? — Ты бы хотел называть меня в постели папочкой? — Зачем? Я все еще ничего не понимаю. У нас не было никакого секса. Дин вечно твердит, будто мне нужно привыкнуть, хотя, кажется, привыкает он. — Потому что это весело! — ухмыляется Дин и продолжает перебирать мои волосы. — Ты хочешь, чтобы я звал тебя Джоном? — Господи, нет! — смеется Дин. — Чаком? — Кас, прекрати! — Ты же сам это начал. И хохочущий Дин утыкается носом мне в шею. Приятно и щекотно. Я опускаю руки ему на бедра, скольжу чуть выше, он замолкает, но не отстраняется. Я продолжаю его гладить, его дыхание тяжелеет, а с губ срывается тихое: — Кас, я понятия не имею, что делать. — Что ты делаешь с девушками из бара? — Много чего. — Делай то же со мной. Дин заглядывает мне в глаза, слезает с меня и протягивает руку, как тогда, на кухне. — Идем отсюда. Я, конечно, люблю издеваться над Сэмом, но не хочу подарить ему психологическую травму. Дин на что-то решается, и я без сомнений следую за ним. Иногда мне кажется, что он раньше не был с мужчиной, но когда мы оказываемся в постели, он становится намного более уверенным. И только через некоторое время, лежа в моих объятиях, Дин наконец признается: — Я так привык к тому, что мы друзья. Я боюсь это потерять. — Ты всегда будешь моим лучшим другом, Дин. — Не забудь об этом после того, как я напортачу и мы расстанемся. — А ты не забудь, если напортачу я. Дин ухмыляется и скользит губами по моей скуле. Я не слишком понимаю человечество, но в одном я теперь точно уверен: Дин Винчестер мой. Он всегда был моим в каком-то особенном дружеском смысле, но теперь мы ближе, чем когда-либо прежде. И все же я спрашиваю: — Мы — пара, да? Дин посмеивается. — Ты бы спросил это еще после свадьбы и усыновления детей. — Ты хочешь детей? — Не сейчас, но хочу. — Они странные. — Ты тоже. Дин однажды уже звал меня ребенком в плаще, поэтому я дарю ему укоряющий взгляд, но в ответ получаю только: — Ты не хочешь детей, да? — Нам рано об этом говорить. — Нет, не рано. Я должен представлять, какое будущее нас ждет. — Если ты решишь осесть и бросить охоту, можно завести детей. Дин удовлетворенно улыбается, кладет мне голову на плечо и бормочет: — Хочу мальчика и девочку. — Это ты так говоришь, что тоже любишь меня? — Нет, Кас, рано. — Обсуждать детей не рано, а любовь рано? — Да. Нет, я никогда не пойму людей. Но тем люди и интересны. Они непредсказуемы и от них захватывает дух. От Дина захватывает дух. Я целую его в висок. Люди могут любить сильнее, чем все существа во вселенной. И если я правда заслужу эту любовь, то буду самым счастливым. — Я подожду, — обещаю тихо-тихо. — Так что там насчет дэдди кинка? — Я не против, Джон. Дин издает мученический стон.