Порочные игры

В девять утра следующего дня Мэй с курткой наперевес вышла в холл и увидела стоящего там Себастиана, точно так же с курткой в руках, который с максимально неприветливым видом стоял и пялился на какую-то девушку, которая с ним говорила. — Я оставлю тебе свой номер, может, ты позвонишь мне вечером и мы куда-нибудь сходим? — говорила она широко и соблазнительно улыбаясь, пытаясь дотронуться до ледяной глыбы под именем Себастиан Стэн. — У тебя плохо со слухом? — раздраженно вопросил он, не замечая приближающуюся Мэй. — Я, кажется, вежливо дал понять, что это меня не интересует. Или я слишком деликатно выразился? Могу погрубее. — Я люблю, когда погрубее. — Господи, — пробормотал он и закатил глаза добела. — Съеби в закат, ты меня раздражаешь. Так достаточно ясно? Мэй, увидев общение между двумя людьми, не стала им мешать, лишь махнула рукой Себу, который тут же перевел свой раздраженный взгляд на нее, и показала знаками, что она идет завтракать. Только она начала свое движение к обеденной зоне в поисках свободного столика, как ее тут же нагнал Себ. — Тяжелое утро? — осторожно поинтересовалась Мэй. — Я не выспался, голоден как черт, несмотря на то, что по утрам не ем, и ко мне приклеилась какая-то девица, от которой я с трудом отделался, — раздраженно поделился он, скидывая свою куртку на сиденье одного из столиков. — Раньше последний пункт тебя не смущал, — хмыкнула девчушка абсолютно беззлобно. — Так и было, — процедил он. — Но кое-что все же поменялось в моей жизни, и тебе ли об этом не знать, Мэй. — Ладно, не кипятись, — тихо рассмеялась она, — ты просто голодный и злой. Подобреешь после завтрака и, глядишь, примешь лестное предложение. — Знаю, я обещал не приставать, — хмыкнул он, идя вместе с ней за едой, — но если я еще раз услышу что-то подобное, что меня выбесит, — я отыграюсь на твоей заднице. И кстати про задницы, где наша сладкая парочка? — Рик прислал смс-ку глубокой ночью, чтобы мы их не ждали и отправлялись отдыхать сами, — сказала Мэй, беря большую кружку, в которую она планировала налить себе кофе. — Понятно, — хмыкнул он. — Один самец укатал другого… Завтрак прошел достаточно непринужденно: Себ слегка подобрел, но его агрессивная и прямолинейная манера речи не поменялась, а Мэй уже слишком к этому привыкла и больше не боялась. Она лишь иногда над ним посмеивалась, когда он особенно злобно клекотал. Сам же Себастиан все еще держал свое слово — он не приставал к Мэй и не нарушал ее личных границ, ведя себя скорее как старый приятель, чем как неудачный опыт в романтических отношениях. Именно потому что Мэй знала, что слову Стэна можно доверять и что он его не нарушит, она и была более-менее расслабленной. Она не думала и не анализировала, что происходило между ними последние несколько месяцев, понимая, что они просто хорошенько долбали друг другу психику, хотя всего-то делов — надо было просто честно поговорить, и все. Но в то время одна из сторон (и всегда она была разной) не готова была к открытому диалогу, и сейчас все поменялось. Себастиан не чувствовал, что злит Мэй, он, если честно, с ужасом понимал, что не видит, что Мэй вообще хоть что-то к нему чувствует. При таком раскладе ее ненависть к нему была не худшим вариантом: все же она была неравнодушна. Но это было в прошлом. Сама Мэй всем своим нутром ощущала, как Себ старается с ней осторожничать, пытается не сказать лишнего и постоянно держит себя в руках. Ей это не нравилось, потому что она не хотела, чтобы он становился кем-то другим: несмотря на его сложный характер, он все же понравился ей таким, каким он был. *** — Долго мы будем кататься? — спросила Мэй, топая рядом с Себом по сугробам. — Хз, — пожал плечами он. — В таких вещах времени не наблюдаешь, если честно. Думаю, в среднем может пройти часа три-четыре. Но если ты устанешь, скажи — пойдем отдыхать. — Да это не обязательно, — сказала Мэй. — Я могу сама отойти, а ты продолжить кататься. — Напомни мне, я хоть раз тебя кинул, когда мы были где-то вдвоем? — снова недовольно засопел мужчина. — Так что без разговоров. И потом, здесь на тебя тоже все пялятся, никто из нас не хочет, чтобы ты попала в неприятности. — Неприятности это что? Приглашение на горячий шоколад от какого-то славного парня? — усмехнулась она. — Именно, — буркнул Стэн, борясь с желанием, о котором догадывалась и Мэй, самому недвусмысленно позвать ее на горячий шоколад. — Слушай, ты можешь расслабиться, — сказала наконец Мэй. — Я знаю, что ты отмалчиваешься лишь потому что боишься сболтнуть лишнего и не хочешь меня напугать. Но ты вряд ли в состоянии меня еще как-то удивить. Да и держишься ты с трудом: пообещал дать мне по заднице уже, слегка по-собственнически наезжаешь… Отпусти себя, ты и так почти провалил операцию. — Ты уверена? — Почему нет? — она пожала плечами. — Ты пытаешься строить из себя того, кем не являешься. Ты не пай-мальчик, так и не будь им. Просто ко мне не приставай и все будет волшебно. — Хорошо, — кивнул он, — не буду. Тебя не напрягает, что я могу быть таким прямолинейным, как и раньше, в выражениях не стесняться и все такое? — С каких пор ты интересуешься тем, кто что о тебе подумает? — фыркнула Мэй, когда они подходили к прокату. — Меня напрягает то, как ты себя сдерживаешь. Все в курсе, что чем дольше ты держишь себя в тисках, тем сильнее ебанет потом, так что будь добр, будь собой. — Понял-принял, — хмыкнул он. В прокате они взяли два универсальных сноуборда, потому что именно они лучше всего подходят новичкам: ничего лишнего, никаких изысков, все сурово и по делу. После этого в ход пошли специальные ботинки, крепления к ним и комплект индивидуальной защиты. Себастиан настаивал, чтобы Мэй, помимо прочего, для защиты взяла еще и шлем, но она наотрез отказалась, сказав, что не хочет выглядеть идиоткой в нем, тем более и Стэн так же отказался от шлема. Сам он прокомментировал это так, что идиоткой она будет выглядеть, если упадет и ударится головой, когда как раз будет без шлема, но Мэй осталась непреклонна. Мужчина помог ей надеть на себя все обмундирование, проверил все ли надежно на ней сидит и, уже будучи на пустынном склоне, начал показывать ей движения. Она смотрела и, сосредоточенно сморщив носик, повторяла за ним, восторгаясь каждый раз, когда у нее что-то получалось, и высказывала свое восхищение Себу, который будто бы сам был продолжением этой доски — настолько виртуозно он ею владел. Прокатившись с ней пару раз по склону и убедившись, что теперь она в состоянии сама держать равновесие без посторонней помощи, Себастиан предложил ей прокатиться разок самой, пока он будет ждать ее внизу. Мэй охотно согласилась и приняла такое заманчивое предложение. Она слишком быстро бежала вверх по склону, слишком быстро закрепила доску вновь на своих ботинках и точно так же слишком быстро стала спускаться вниз на доске, контролируя скорость езды корпусом своего тела. Ветер трепал ее все еще короткие волосы, часть которых не была спрятана под шапкой, и она поняла, что испытывает некоторые проблемы с торможением, когда осознала, что приближается к Себу, (который стоял, довольно оперевшись на свою доску), слишком быстро. Она попыталась затормозить, но у нее ничего не вышло, и она заверещала, чтобы Стэн дословно «сдриснул оттуда немедленно, иначе она его завалит», но Себастиан услышал это слишком поздно для того, чтобы мгновенно сориентироваться, и в следующую секунду был, как и обещали, сбит с ног телом Мэй, несшимся на стремительной скорости вниз. Девушка налетела на него, повалив на снег так, что оказалась лежащей на нем сверху, пока он пыхтел, пытаясь подняться на локтях. — Блин, я же сказала тебе отойти, — сказала Мэй, все еще лежа на нем и опираясь ладонями на его крепкую грудь. — Ты ударился? Я тебя зашибла? — Ты? Меня? — он бросил попытки подняться и, расслабившись в снегу, искренне расхохотался, держась руками за талию Мэй. — Ты сама-то как? Все в порядке? — Ну… ты обеспечил мягкое падение, — смущенно сказала она, встречаясь с его глазами. — Я в порядке. — Рад слышать, — сказал он, остановив взгляд на ее губах, ибо они были слишком близко к нему, впервые за такое долгое время. Она на долю секунды замерла, точно так же смотря на его раскрасневшиеся на холоде губы, а после чуть смущенно перекатилась через него и повалилась в снег рядом. — Не много сегодня народу, да? — пробормотала она. — Хотя день деньской. — Не много, ага, — хмыкнул он, садясь на ноги и снимая с Мэй сноуборд. — Только мы двое. Замерзла? — Ну так, — пожала плечами она, потихоньку вставая и отряхиваясь от снега. — А ты? — Пойдем выпьем чего-нибудь, — он тоже поднялся и, взяв две доски, двинулся вперед. Через пятнадцать минут Мэй сидела на небольшой скамейке, расположенной вдоль склона на пешеходной тропе как раз для тех, кто решил отдохнуть. Рядом с ней стояли два сноуборда, а на склоне стало появляться больше народу и незаметно начало смеркаться. Себ был прав — тут время действительно текло по-другому, и никто из них не заметил, как они провели тут почти весь день, хотя, казалось, что прошла всего лишь парочка часов. Пока она наблюдала за катающимися людьми, на скамейку рядом сел Себастиан и протянул ей большой дымящийся картонный стакан. — Чай с облепихой, — прокомментировал он, когда Мэй взяла из его рук напиток и тут же стала греть об него руки. — А у тебя что? — полюбопытствовала она. — То же самое, но с клюквой, — он откинулся на спинку скамейки, полностью расслабившись. — Устала? — Ну так, мышцы ноют немного, но мне полезно, — улыбнулась она, поставив стакан рядом на скамейку и шарясь по карманам. — Подожди, завтра пойдем кататься на коньках, и если ты никогда до этого не стоял на льду, тебе пригодится нажопник вместе с наколенниками и прочими штучками. Это больно. — Ты много падала на льду? — спросил он, отпивая чай. — Конечно, — кивнула она и, найдя несколько чоко-паев, дала ему сразу две штуки. — Три чоко-пая? — он взял предложенное угощение и развернул одно, как и Мэй развернула свое. — Я всегда все беру в тройном экземпляре для себя и пацанов, — кивнула она, откусывая пирожное и запивая кислым чаем. — Но сейчас ты за них. — Спасибо, — он усмехнулся и целиком заглотил один чоко-пай, (хоть он и не был фанатом подобных десертов), запивая его чаем. — Нравится на сноуборде? — Сейчас сложно сказать, нужно переварить, — она тоже откинулась на спинку стула. — Ты хочешь что-то спросить? Я же чувствую, как ты задаешь дежурные вопросы, просто чтобы разговор был в нейтралитете. — Да я и так все знаю, — пожал плечами он. — Я тут ненадолго. Вы с ребятами здесь на десять дней, а я на шесть. Мне надо быть в Нью-Йорке на чтении сценария. — О, — выдохнула она чуть расстроенно и уставилась на него. — Ну, зато ты хоть сколько-нибудь отдохнешь. — Как у тебя дела с… Йеном? — выпалил он, напрягшись в один момент. — Мы друзья, — честно ответила она. — Что конкретно ты хочешь знать? — Хочу знать, что ты в него не влюблена, не испытываешь никаких чувств и вообще тебе по большому счету плевать, — он смотрел ей в глаза не моргая, пока говорил это. — Все верно, — подтвердила она, спокойно смотря на него, — кроме одного. Мне не плевать. Он хороший человек и заслуживает всего самого наилучшего. — Но не тебя. — Спасибо, — тихо рассмеялась она. — Наверное, ты прав. Или нет. Я не знаю. Но все уже в прошлом. — А вообще в целом у тебя кто-нибудь есть? — Тебя так и подмывало об этом спросить, да? Чего у Айка не узнал? — Предпочитаю такие вопросы задавать напрямую интересующему меня человеку, а не шкериться у него за спиной. Или мне, может, еще предложение руки и сердца у тебя за спиной согласовывать с Айком? — он фыркнул недовольно. — Я помню, что ты не хочешь расставаться со своим статусом холостяка, — рассмеялась она. — Так ты ответишь? — напряжение Себастиана читалось во всей его позе и интонации. — Нет, у меня никого нет. Сингл леди, — она изобразила движение рукой как Бейонсе в своем популярном сингле, и Себ чуть усмехнулся. — Мне нравится, — он с наслаждением пил чай. — Ну, а ты? Уже встречаешься с кем-то? — она смотрела на склон и сноубордистов, пока Себастиан смотрел только лишь на нее. — Нет. И коротких связей ни с кем я тоже больше не поддерживаю, — сказал он. — Остепенился? — Ты и сама знаешь ответ на этот вопрос, — пожал он плечами. — Слушай, ты всегда такой вредный? — она развернулась к нему лицом и уставилась на него. — От тебя и ласкового слова не дождешься, да? Все только какие-то недомолвки, ужимки, «сама знаешь», «не твое дело». — А что ты хочешь услышать? То, что тебя снова смутит и заставит от меня сбежать? Или еще лучше — взорваться и снова разругаться со мной, потому что ты снова скажешь, что я думаю только об одном? Я не веду себя обычно так в отношениях, которых до усрачки хочу, но сейчас — другой случай. Я не хочу, чтобы ты испарилась и снова начала меня избегать, я и так держусь из последних сил. Я безумно скучал. Мне не западло высказать все, что я думаю, и ты это знаешь. — Можно предложить вечером ребятам собраться, посмотреть всем вместе что-то и выпить, — перевела тему Мэй после легкой паузы. — Что думаешь об этом? — Можно, — сказал он, громко фыркнув. — Можно ужин в номер заказать. Надо у них затусить, двухместный по любому больше, чем наши одноместные. — Точно, — кивнула она. — Я скучаю по KFC. Люблю острые крылья, чем острее, тем лучше. — Ты фанат огнива? — Ну, мне просто весело есть острое, и у меня ничего не болит, хвала небесам. Так что я спокойно ем такое, а ты? — Ну, у меня видимо рецепторы отбитые, я не ощущаю остроту в той мере, в какой ее чувствуют остальные. Так что я еще более спокойно ем такие вещи. Кстати, — оживился он, — ты сходила к пиздатому доктору? Просто вспомнилось. — Ага, — кивнула она. — И как прошло? — Слушай, при всем уважении, ты не мой парень или муж, чтобы я тебе рассказывала, как я ноги перед гинекологом задирала, извини. — Ну, а ты представь, — нетерпеливо попросил Себ. — Я спрашиваю, потому что мне не плевать, так что ответь, пожалуйста, как все прошло. — Да нормально все прошло, — смущенно буркнула Мэй. — Живот болит иногда, потому что у меня низкий болевой порог, или как там это называется. Да и множество факторов на это влияют: где-то простыла, где-то переволновалась, и все такое. Колеса назначили специальные, и теперь все отлично… Спасибо, — добавила она, взглянув на него. — За что? — поднял одну бровь Себ. — За участие, — она неуверенно пожала плечами. — Я думала, ты забыл. — Ты плохо обо мне думаешь, — невесело рассмеялся он и выкинул в урну стакан с допитым чаем. — Я помню всю ту небольшую крупицу информации, которую ты о себе рассказала. И я бы хотел знать больше, если честно, но момент проебан, очевидно. — Пойдем домой? — предложила она. — Уже темнеет, и я реально подустала. — Пойдем, — согласился он. — Сиди здесь, я сдам обратно в прокат доски и вернусь. Будет кто приставать — ори как банши, я приду и дам всем, кто посмеет к тебе подкатить яйца, пизды. Мэй весело расхохоталась, и Себ в этот момент осознал, что он по уши влюблен в нее. Он готов был вечно слушать ее звонкий смех, машинально расплываясь в улыбке довольного кота. Через пару мгновений они топали по сугробам обратно в отель и продолжали непринужденно общаться. Мэй не чувствовала напряжения, наоборот, она удивленно радовалась тому, что все проходит достаточно легко и весело. В компании Себастиана ей было спокойно, весело и уютно, несмотря на его вредный характер. И что-то ей подсказывало, что на самом деле он не настолько уж и вредный, каким хочет казаться. — Какие планы по возвращении в Нью-Йорк? — спросил он, топая вместе с ней по снегу. — Работать, конечно, какие у меня могут быть планы, — улыбнулась она. — Если бы я позвал тебя как-нибудь встретиться, ну, например, просто на чашку кофе в обед или типа того… ты бы согласилась? — осторожно спросил он. — Слушай… — чуть нахмурилась она, и Себ тут же ее перебил. — Понял, отвалил, — невесело рассмеялся он. — Спасибо. Ты невероятно проницателен. *** Они сразу пошли к номеру сладкой парочки и в четыре кулака стали барабанить им в дверь, пока Айк не открыл им полностью в домашней одежде. — Вы похожи на парочку йети, — хмыкнул он и пропустил их внутрь. — Вы надолго? — Ну, нифигасе наглость, — присвистнула Мэй. — Мы, вообще-то, давно не виделись! — она недовольно расстегивала с себя куртку. — А приехали так-то все вместе! — Позже продолжите кувыркаться, — хмыкнул Себ, стаскивая с себя пуховик и вешая обе куртки в гардероб. — Когда мы все поужинаем, посмотрим что-нибудь увеселительное и разойдемся. — Справедливое замечание, — улыбнулся Рик, вышедший из ванной полностью одетый. Вечер прошел весело: Рик и Айк заказали кучу еды в номер, все умостились на большом широком диване и стали смотреть какой-то очередной триллер-загадку, шумно его обсуждая и делая ставки. Айк сидел между Себом и Мэй, в то время как Рик сидел рядом с Себом и что-то активно с ним обсуждал помимо фильма. Мэй устало положила голову на плечо мулата и тут же почувствовала, как он приобнял ее и прижал к себе, чтобы ей было поудобнее. Она понимала его и без слов: парень волновался о ней и ее моральном состоянии в последние месяцы, и именно поэтому идея позвать Стэна в этот отпуск казалась ему хорошей, потому что он считал, что здесь их отношения могут начать налаживаться. И в целом он не ошибся: потихоньку, аккуратно коммуникация между Себом и Мэй начала восстанавливаться. Они оба осторожничали друг с другом, потому что Себастиан не хотел давить как обычно, а Мэй не хотела торопиться, как в прошлый раз, когда все быстро вышло из-под контроля и разрушилось так же быстро, как и началось. И она также много думала над тем, к чему все это может привести, ведь однажды уже их недоотношения закончились не слишком красиво, да и она пообещала себе, что никогда снова не поведется на его красивую упаковку и что ей хватит мужества, чтобы снова не ввязываться в то же дерьмо и наступать на старые грабли. Но она смотрела на эти самые грабли и думала о том, что то ли ей кажется, то ли правда действительно такова, но было ощущение, будто бы Себастиан поменялся. В общем и целом, с окружающими он остался таким же холодным и неприступным, но теперь это амплуа не распространялось на нее. С ней все было иначе: Себастиан стал более терпимым, интересующимся, сам отвечал на вопросы Мэй, но сожалел о том, что теперь их почти не поступало. Они оба изменились и сейчас будто бы поменялись местами: если Мэй раньше была практически как открытая книга, то теперь на ее месте был Стэн, а Мэй, наоборот, захлопнулась, не отвечая на вопросы Себа грубостью только лишь в силу своего воспитания. Он понимал, что ей тяжело ему довериться снова и старался аккуратно и осторожно показать ей, что теперь все иначе и он настроен серьезнее некуда. Мэй чувствовала всю глубину ситуации, и ей все так же продолжал нравиться Себастиан, но вместе с тем она бы не хотела, чтобы их связывали хоть какие-то отношения. Первый опыт был слишком болезненным, а теперь уже момент упущен. Они вчетвером напряженно смотрели фильм и сначала жевали горячий ужин, а после пили обжигающий чай, пока Мэй окончательно не разомлела от усталости и сытости, чуть не опрокинув на диван чашку, заливая ее содержимым все вокруг. После этого эпизода было решено расходиться по комнатам, чтобы наконец-то отдыхать. Мэй, держа свою куртку в руках и широко зевая так, что на глазах появлялись слезы, шла вместе с Себом по коридору на заплетающихся ногах, буквально валясь от усталости. — Смотрю, я тебя укатал, — рассмеялся он, когда Мэй уткнулась лбом в свою дверь, ища по карманам ключ от номера. — Завтра я отыграюсь, здоровяк, — пообещала она, смахивая сонные слезы. — Готовься к ледовому побоищу. — Я быстро учусь, — он отобрал у нее ключ и сам открыл ей дверь, аккуратно придерживая ее и заводя внутрь, не пересекая порога ее номера. — Завтра так же на завтраке встретимся? — Можно-о, — пожала плечами она. — Или можешь зайти за мной, как тебе будет удобнее. — Зайду за тобой в девять, — хмыкнул он. — Спокойной ночи, малышка Мэй. — Все друзья зовут меня Бэмби — и те, кто близко со мной знаком, и те, кто не особо. Все, но не ты. Ты ни разу так меня не назвал, будто бы старательно избегаешь этого слова. — Это вопрос? — спросил он, наблюдая за тем, как Мэй облокотилась боком о дверной косяк, смотря на него. — Похоже на то. — Потому что я никогда не хотел с тобой дружить, — прямо ответил он, смотря ей в глаза, — и сейчас не хочу. Понимай как хочешь, но я не друг тебе и в тебе я «подружку» не вижу, я вижу нечто большее. — Ладно, — пожала плечами Мэй, пожалев, что спросила. — Доброй ночи. Они махнули друг другу рукой на прощание и разошлись, оба с небольшим неприятным осадком от последнего разговора.