***
— Что ты хочешь предложить делать с ней? — спрашивает Ханджи, держа малышку на руках. На удивление она была очень спокойна, даже сложно было отличить от трупа, лишь любопытный блеск в глазах сообщал, что она жива и, скорее всего, исследует лицо Ханджи взглядом; вскоре девочка протянула к ней замаравшиеся в крови ладошки. — Может, сначала искупать бедненькую? — Да, потом принесёшь в кабинет Эрвина, там всё и обсудим: что делать с ней, — безразлично отвечает Ривай, брезгливо глядя на замарашку, — и побыстрее, от неё за километр несёт вонью. — Говорит тот, кто не давал её никому всю дорогу до штаба, — ворчит Ханджи, идя с малышкой в ванну. — Мои уши ещё на месте, — отвечает тот, а после, отворачиваясь, покидает комнату. — Ну да, к сожалению, — ворчит Ханджи, игриво дергая малышку за носик, — злой капрал, да? Ворчун он эдакий, ладно, давай искупаемся, да?***
— Эрвин, что нам сказали делать? — спрашивает Ривай всё с той же сталью в голосе. — Приказов делать что-нибудь ещё не поступало, так что, думаю, можно пока думать над дальнейшей судьбой ребёнка нам самим. Насчёт трупов: было найдено вот это, — тот кладёт на стол перед капралом листок. Ривай берёт листок в руку, читая написанное на нём, а после с удивлением глядит на Эрвина. — Почему они там оказались? — Это нам неизвестно, но можно предположить, что это двое изгоев в обществе. Мать являлась азиаткой, а таких в нашем народе считают за ведьм из-за чудесной внешности и несхожести с остальными. Отец же был, судя по документам, Аккерманом-изгнанником. Они бежали из деревни, но как преодолели стену, нам неизвестно, — произносит с сожалением Эрвин. — Вот как. Раздаётся стук в дверь, и Эрвин разрешает войти. Двери открываются, в кабинет заходит Ханджи с малышкой в руках, но на этот раз чистой, очень милой на вид, в скромном, розовом платье. — А вот и мы, — воскликнула Ханджи, а малышка счастливо улыбнулась. — Хаджи, садись, а ребёнка можешь посадить на диван, — отвечает Эрвин, показывая на стул. — Хорошо, — произносит майор, после сажая малышку на диван, разложив вокруг неё подушки, чтобы она не упала, и затем садится на стул. Эрвину вновь пришлось повториться, приводя ту ткань, которая была в руке девочки, и документы её отца как доказательства, которые могли бы подтвердить его слова. Пока Ханджи внимательно слушала, Ривай втихомолку поглядывал на малышку, которая тем временем заинтересованно слушала речь главнокомандующего с любопытством в глазах. — Ривай, тебе есть что сказать? — спрашивает Эрвин Смит, глядя строгим взглядом на капитана. — Нет, пока нет, — отвечает капрал, переводя взгляд с девочки на собеседников, а она же, наоборот, обратила внимание на капрала с сияющей улыбкой. — Тогда нужно решить, что делать с этим ребёнком. В детском доме её вряд ли примут из-за отсутствия документов и необычного происхождения, — вздыхает главнокомандующий Эрвин, с сожалением глядя на радостную малышку, тянущую руки к ним. — Я бы присмотрела за ней, но рядом со мной не так безопасно, ведь эксперименты с титанами опасны для малышки. Я не возражаю, но это испортит её и так хрупкую психику, — неловко отвечает со смущением в голосе Ханджи, потирая затылок. — Ривай, можешь взять её к себе? Пока вылазки отменяются, так что ей будет лучше с тобой, да и смотрю, у вас много общего, — с полуулыбкой произносит мужчина, показывая на тянущуюся к Риваю девочку. — Это приказ? — равнодушно произносит тот, скрещивая руки на груди. — Если откажешься, то нам не останется выбора, кроме как отдать её в детский дом, где ей будет в разы хуже, — пожимает плечами Эрвин. Ривай молча встаёт с места, подходит к дивану и садится на корточки перед малышкой, которая кладёт свои белоснежные ручки на недовольное лицо капрала, радостно и по-детски хихикая. Вздохнув, тот убирает её руки под тихий смех товарищей и поднимает её на руки с некой осторожностью. — Насколько я понимаю, выбора как такового у меня нет, — изъявляет тот с ребенком на руках, которую держит очень аккуратно, а она с удивлением смотрит на другую часть кабинета через спину капитана. — Верно рассуждаешь, но если возникнут трудности, то сообщи нам, мы поищем максимально надёжное место для неё, — с неуверенностью произносит Эрвин. — «Для Аккерманов таких мест внутри стен нет», — думает Ривай, крепче сжимая ребёнка. — Ладно, тогда приступаем к своим делам, можете покинуть кабинет, — продолжает главнокомандующий. Ханджи, радостно взвизгнув, направляется к двери, немного поиграв со щеками малышки. — Как её звать-то? — осведомляется капрал. — Микаса, Аккерман Микаса, — отвечает Эрвин. — Значит, Микаса, — шепчет тот, направляясь к выходу.***
— Пошевеливайтесь, ленивцы, — строго приказывает капитан тренирующимся солдатам, но воспринимать его серьёзно не получается из-за девочки на его руках, играющей с его короткими прядями волос и с восхищением глядящей на идеальные волосы. Как назло сегодня его назначили командиром всех разведчиков на утреннем построении и во время физических тренировок. Уже прошла неделя с того момента, как тот взял под свою опеку малышку, и он, как сам считал, хорошо справлялся. Конечно, менять пелёнки и кормить её поначалу тот просто забывал, из-за чего она пыталась достучаться до него громким плачем, а сам Ривай негодовал, ведь ему не сказали, что придётся менять Микасе подгузники, так ещё и готовить специальную кашу, ибо она была ещё младенцем. Но также Ривай заметил в ней спокойствие и понимание к нему, например, она не мешала ему во время его тренировок перед сном или рано утром для поддержания физической формы, а во время еды не устраивала истерик, мешая тому есть. Наоборот, следила за тем, чтобы он мог хорошо поесть, не отвлекаясь на неё. Казалось, что она совершенно взрослая, но эти мысли лишь забавляли уже давно не верящего в детскую адекватность как в чудо Ривая. Вот и прошла тренировка, теперь нужно было сдавать рапорт, отмечая, что на утреннем построении были все. Отправив всех на заслуженный завтрак, тот направился в свой кабинет, аккуратно держа Микасу за шею и ноги, чтобы ненароком не уронить её на грязный пол. Грязь… Ривай действительно был настолько чистоплотным, что за всё это время ни разу не сажал малышку на пол или ковёр, не желая после отмывать всю несуществующую грязь с её тела. Посадив малышку на диван, он разложил вокруг неё подушки, а после подошёл к рабочему месту, подбирая нужные бумажки и ручку, и присел на диван рядом с ней, записывая на бумагу отчёт, а девочка заворожённо наблюдала за движениями его руки, тоже, скорее всего, желая попробовать. Протянув руку к его руке, она схватила небольшую ладонь капитана и поднесла к своему рту, по-детски кусая того дёснами. Ривай с непониманием наблюдал за её действиями, скривив губы, ведь по сути всё это ой как не гигиенично. Попытавшись убрать руку из её рта, тот лишь расстроил девочку, из-за чего она разочарованно надула губы, а на глаза у неё навернулись слёзы. — Ты чего творишь, Аккерман, — строго произнёс Ривай, поднимая руку выше, ибо та пыталась схватить его всё усерднее. Да уж, все Аккерманы, как один, упрямы как барашки. Всё же, сумев поймать руку капитана, она снова засунула её в рот, пытаясь… укусить? В дверь громко постучали, но стук никак не напугал ни ребёнка, ни капрала, и тот, устало выдохнув, сказал войти. Как и ожидалось, это была майор Ханджи, пришедшая с новыми бумажками, которые ей, скорее всего, поручили донести до Ривая, но, увидев, как Микаса пытается отгрызть руку недовольного Ривая, она громко засмеялась, тем самым вызывая больше недовольства и непонимания со стороны капрала. — Чего смешного, этот ребёнок пытается мою руку съесть… не дитя ли титанов, думаю, — на полном серьёзе проговорил капитан, с неким подозрением глядя на малышку. — ЭАЭАЭАЭПЭЭПЭПАЭ, н-нет, это вовсе не так. Видимо, у Микасы тот период, когда начинают прорезываться зубки у младенцев, а ей от этого неприятно, и она пытается почесать дёсны чем-то, а этим чем-то послужила твоя рука, Ривай, ЭВЭАЭАЭПЭПЭПХ, — залилась новой порцией смеха майор, всё же с умилением глядя на то, как тот не сводит глаз с малышки, грызущей его руку. — Почему именно рука, и почему моя. — Так, возможно, твоя рука ей показалась интересной, — отвечает майор с сарказмом в голосе, — ну так ты её никому не доверяешь, даже на землю не отпускаешь, а ведь она уже и ползти должна научиться. — Ползти? — недоумённо спрашивает Ривай. — Ну да, а ты что, думал, что дети сразу хоп и начинают ходить? — задаёт вопрос Ханджи, получая в ответ странный взгляд Ривая, — так ты действительно так думал? ЭВЭАЭПЭПЭЭПЭВХАХХА. — Она не будет ползти по грязному полу: протерёт кожу рук и ног из-за жёсткого ковра, всю грязь с земли на себя прилепит, — отвечает Ривай, поднимая Микасу и сажая на свои колени, а она всё продолжает грызть его палец. — Ты чего, так должно быть, даже ты так учился ходить, Ривай, — продолжает Ханджи, — Ну не будет же Микаса парить по воздуху. — А почему не будет? Есть же УПМ, научу её передвигаться с помощью него, но ползти по земле — никогда. — Ты чего, совсем! Она же из-за накалённого воздуха и тяжести УПМ помрёт, даже не научившись ходить! — испуганно кричит Ханджи, беспокоясь, а тому ли человеку они ребёнка доверили? — Помрёт? — Ну да. — Пусть пока побудет на моих руках, а когда ей будет двенадцать, то научу пользоваться УПМ, — отрезал Ривай, недовольно скривившись из-за укуса малышки. — Нет, отпусти её на землю, пусть ползёт. — Даже не проси, и да, покинь кабинет. — Нет, отпусти её. Дальше спор длился очень долгое время, Ханджи даже пытался забрать малышку у Ривая, из-за чего возмущался капрал, забирая девочку у майора. Всё же под конец они пришли к выводу, что её стоит учить ходить лишь в специально очищенном месте, ведь в один момент девочку настолько достал спор, что она устроила истерику. В течение следующих дней зубки у девочки стали резаться болезненнее, и из-за мучений малышки по ночам спать было тяжело и Риваю, и Микасе, и даже всему разведкорпусу, так что следующие две недели стали настоящим испытанием для всех. Но даже при всём этом тот не давал малышку никому, не желая отдавать её первому попавшемуся солдату, которых настолько достали крики, что они приходили с предложением помочь с заботой о девочке, но все были выгнаны из комнаты куда подальше.***
— Ты что-то сказала? — с интонацией спрашивает Ривай, садясь на корточки у лица девочки, которая по привычке кладёт ручки на лицо капитана, к чему второй уже привык, и это даже забавляло капрала. — Повтори. — Агу… А, ка... — она затихла, заливаясь громким детским смехом, нащупав морщинки на переносице капрала, ибо тот слишком напрягся. — Ка-пи-тан. — Капитан? Я думал, что ты скажешь что-то вроде тривиального «папа» или «мама», но это даже… лучше? — с некой улыбкой на лице, произносит капрал, поднимая малышку на руки, — повтори. — Ка-пи-тан, — послушно произносит девочка, широко улыбаясь. — Отлично, а теперь с таким же успехом скажи это перед Эрвином и Ханджи, — отвечает Ривай, потрепав девочку по волосам, и направляется в кабинет Эрвина, где, скорее всего, была и Ханджи. — Она говорит, — при входе в кабинет произнёс Ривай, представляя девочку как что-то драгоценное. — Микаса, повтори. — Ка-пи-тан, капитан, капитан, — трижды воскликнула Микаса, размахивая ручками. — Отлично, Ривай, видимо, ты не такой плохой воспитатель, — произносит с улыбкой Эрвин, глядя, как Ханджи отбирает малышку у Ривая, настойчиво повторяя «майор», — вы оба хорошие воспитатели. — Микаса, скажи: май-оооор, м-а-й-о-р, — повторяет Ханджи, пока Микаса с удивлением глядит на Ханджи. — Ханджи, ты ей надоедаешь, отдай, — проворчал Ривай. — Ой-ой, сказал главный ворчун во всём штабе, — возмутилась Ханджи. — Ладно, тогда скажи: Хан-джи, Хан-джи, Хан-джи Зо-я — Может, и мне дадите Микасу? Я тоже хочу услышать, как она говорит «Эр-вин», — ухмыляясь, выговаривает главнокомандующий. — Нет, — возражают Ханджи и Ривай. — Ну вы и даёте, воспитатели.***
— Капитан! Майол Хандзи сегодня читала мне книжку, в котолой лассказывалось пло звёздное небо, — подбегая к пьющему чай за рабочим столом, рассказывает девочка. Посмотрев на девочку, в глазах которой сияли эти самые звёзды, Ривай невольно улыбнулся, погладив её по темным волосам цвета ночного неба. Поставив чашку на стол, тот сажает неуклюже шагающую малышку на ноги. — Ханджи прочитала? Не знал, что она умеет читать что-то не о титанах, — насмешливо спрашивает он, но после смотрит на недоумённое личико девочки, — про звёздное небо, говоришь? — Да! На калтинках оно такое… такое… волшебное! — восхищённо рассказывает девочка, активно размахивая руками, как бы показывая необъятные просторы этого самого неба, — а я ведь ни лазу не выходила на улицу и не видела звёзды… — Вот как, хочешь увидеть звёзды? — недоумённо спрашивает Ривай, наклоняя голову. — Ханджи ведь говорила, что воздух вреден для детей, а теперь рассказывает тебе про всякие звёзды. — Вообще, Ривай, я не говорила что воздух вреден для детей! Я вообще сама хотела её отвести посмотреть на ночное небо, но она упрямо настаивала на том, что хочет пойти с тобой, — обиженно фыркает Ханджи, стоящая за дверью. — Ты сказала, что дети могут задохнуться от воздуха, — напоминает он прошлогодний диалог. — Микаса, ты правильно сделала, что не пошла с этой женщиной. — Почему? — Потому что даже я не знаю, что Ханджи может тебе ещё показать. — А что она показет? — Девочка моя, это неважно, капрал сам не понимает, что он несёт, не бери в голову, — улыбаясь, говорит майор, — а ты, Ривай, следи за языком, она ещё дитя, может не так понять. — Обижаешься? — Возможно. — Да ну, ладно, я помогу тебе словить титана на следующей вылазке, — отвечает Ривай, после слов которого звёздочки блестят уже в глазах майора, и она, благодаря его, покидает кабинет, уходя по своим делам, — раз уж воздух не вреден для детей, то, думаю, тебе можно выйти на улицу. — И посмотлеть на звёзды? — задаёт вопрос Микаса, удивлённо глядя на капитана. — И посмотреть на звёзды, — повторяет тот, давая ответ, и направляется к выходу из комнаты с маленькой девочкой на руках. Только они перешагнули порог башни, как их взору предстал чудесный вид, от которого сердце Микасы, казалось бы, стало биться чаще. Всё тело было покрыто мурашками, ведь такое ей представлялось видеть впервые в сознательном возрасте. В глазах засияло отражение этого неописуемого чуда природы, от которого захватывал дух. Восторженно взвизгнув, она перелезла на спину Ривая, крепко хватаясь за его лицо, закрывая его глаза ладошками. — Ты как-то затихла, нравится? — прозвучал недовольный голос Ривая, который был недоволен тем, что детские ручки легли на его глаза, но это не факт. Не услышав ответа, тот лишь приулыбнулся, держа ноги девочки, чтобы она не упала. — Капитан, это дазе класивее, чем на калтинках! — воскликнула Микаса, поднимая руки в порыве эмоции, а капрал лишь крепче сжал её ножки, чтобы она ненароком не свалилась на землю. — Неудивительно, что ты так думаешь, — тот затих, не зная что ещё сказать, — я рад, что тебе нравится. Ответа не последовало, ведь Микаса просто изучала каждую звёздочку, но увидев, как упала «звёздочка», она удивлённо вздохнула. — Капитан! Капитан! Звезда падает, загадайте хелание! Майол сказала, что если загадать зелание на падающую звезду, то оно сбудется! — кричала она, а капитан устало вздохнул. Закрыв глаза, она что-то прошептала, чего не услышал даже капитан. — Вы узе успели загадать зелание? Что вы загадали? — Ничего, что за глупости, — вздохнул тот, сжимая губы. Девочка недоумённо пожала плечами, продолжая любоваться небом.***
— Настоящий Санта Клаус?! — уже который раз переспрашивает Микаса у Ханджи, тепло наряжающей её для того, чтобы выйти с ней на улицу. — Да-да, настоящий! — отвечает Ханджи, уже одев Микасу и подняв на руки, а затем покрутившись с ней на месте под её детский смех. — Пошли, а то Санта устанет нас ждать и убежит. — А почему нет капитана? Я хочу, чтобы капитан тозе увидел Санту, — произносит она с оговоркой. — Нет, капитан сейчас на очень важной миссии в королевском дворце, так что встретимся с Сантой мы вместе с командором, Эрдом, Оруо, Петрой и Гюнтером! — И без капитана?.. — разочарованно произносит она. — К сожалению, без Ривая. — Но он ведь потом вернётся, и мы расскажем ему обо всём? — спрашивает Микаса. — Обязательно! А теперь пошли, нельзя заставлять Санту Клауса мёрзнуть, — хихикнув, проговорила майор, идя с малышкой на руках к ёлке во дворе штаба. Локтём задевая Ривая, Эрвин предупреждает его, что пришла Микаса, и капитан поспешно надевает эту бороду, которая больше его лица в два раза и сползает с него, так ещё и от которой всё лицо чешется. — Постарайтесь быстрее, — шипит Ривай, но после, когда на его колени сажают Микасу, продолжает, — о-хо-хо, а как тебя зовут, девочка? Недовольно хмыкнув, она тянет с ответом, глядя то на лицо Санты, то на лица окружающих её ребят, так старающихся обрадовать её. Все очень взволнованы, особенно Ривай, ведь рука девочки легла на фальшивую бороду и опустила её. — Как-то на Санту Клауса ты совелшенно не похож, ты слишком низкий, — скептически произносит она, а все заливаются весёлым смехом, кроме Ривая, который недовольно сжимает проклятый мешок с подарками, — но ты довольно взлослый на вид, так что, возможно, ты и есть Санта, — после этих слов все смеются громче от слов четырёхлетней Микасы, а «Санта» смотрит на неё с некой обидой в глазах. — Как тебя зовут, девочка? — переспрашивает Ривай, игнорируя её слова. — Капитан говолил мне не лазговаривать с подозлительными людьми, а слазу убегать от них или давать им по слабой точке, — рассказывает Микаса, сжимая губы в тонкую линию. — Ладно, я Микаса. — Хорошо, Микаса, ты вела себя очень хорошо в этом году, слушалась взрослых и капрала, за это я дам тебе подарок, — покопавшись в мешочке, тот достал оттуда игрушечную копию Микасы, протягивая её девочке. — Это… мне? — переспрашивает она, и, получив в ответ кивки ото всех, принимает подарок, с восхищением глядя на игрушечную версию себя. — Спа-сибо! Поняв, что подарок и Санта ей очень понравились, все облегчённо выдохнули, а после начали радостно хлопать в ладони. Через время Санте пришлось покинуть их и все, попрощавшись с ним, пошли в столовую за новогодний стол. После к ним присоединился Ривай, которому Микаса весь вечер рассказывала о добром Санте и подарке. — Микаса, ты действительно считаешь, что я низкий? — спрашивает Ривай. — Нет, капитан… ну лазве что немного, — с улыбкой отвечает девочка. — Я старый? — Хм… нет, но взлослый. — Понятно, — закончил тот, размышляя над тем, выглядит ли он очень взросло для своих девятнадцати лет.***
— В последнее время ты чересчур активна и подвижна, — бурчит Ривай, лёжа на кровати неподвижно, так как боялся, что девочка упадёт на пол при его резком движении; но саму Микасу это, казалось, не волновало, ибо она бесстрашно ползла по телу Ривая, ударяя кулачками его живот. — Микаса, успокойся. Одарив капрала недовольным взглядом, она обиженно присела на край кровати, разочарованно вздыхая. — Чего ты хочешь, как дитя малое, — бубнит Ривай, только потом осознавая значение своих слов, — даже так, ты чересчур вредничаешь. — Хочу полетать, как лассказывала майол Хандзи, — смущённо произносит девочка вслух своё желание, с надеждой глядя на Ривая. — Ханджи, говоришь? ...боже, чего только не расскажет, а мне потом мучиться от нехватки сна. — Я мешаю тебе спать? Изьвини, — расстроенно выдаёт девочка, ложась на свою часть кровати, а капрал лишь вздыхает, чувствуя что-то неприятное в груди. — Иди сюда, — произносит тот, подзывая девочку к себе движением пальцев, и она послушно подходит к нему. Взяв её на руки, Ривай поднимает её ногами вверх, из-за чего она заворожённо охает, — пока летать на УПМ ты не можешь из-за возраста, но потом я научу тебя, а сейчас довольствуйся этим, — продолжает он, отводя взгляд с полного восхищения лица Микасы. — Холошо! Спасибо, капитан! — улыбаясь, отвечает она, разводя руки с картонными мечами в стороны, имитируя перерезание голов титанам, из-за чего Ривай довольно хмыкает. — Налеталась, Аккерман? — спрашивает через некоторое время он, получая в ответ кивок. — Тогда давай, ложись спать, — заявил капитан, опуская девочку обратно на кровать, хлопая по свободному месту, и девочка послушно ложится рядом, закрывая глаза, пока сам капрал пару секунд глядит на её лицо, после начиная засыпать. — Капитан… капитан, — дёргает его за плечи девочка, из-за чего тот, негодуя, открывает глаза с лёгким прищуром из-за света лампы. — Ты чего-то хотела? Хочешь в уборную? — спрашивает с хрипотцой в голосе Ривай. — Нет, мне просто страшно… — неуверенно выдаёт девочка, опуская глаза. — Страшно? Чего боишься-то? — задаёт вопрос капитан. — Если нужно будет идти на вылазку за стены, то вы умлёте так же, как и другие солдаты, а что тогда делать мне одной? — растерянно объясняет она, на глазах появляются слёзы. — Не говори так, мне ещё рано умирать, девочка, — выдыхает тот, закрывая глаза от таких странных вопросов. Откуда она вообще взяла, что он просто так возьмёт и умрёт? — Ладно, не заморачивайся, хочешь, поклянусь на мизинцах, что не оставлю тебя одну? — На мизинцах? — Да, тот, кто не сдержит обещание, должен будет мучиться из-за проткнутых в него тысячи игл, — поясняет Ривай, показывая мизинец. — Нет-нет, я не хочу, чтобы тебе было больно, давай изменим условия? Наплимел, щекотание лепестками цветов. — Цветов? Что за глупость? ...ладно, если так хочешь, то я не возражаю, — говорит он, протягивая мизинец, — обещаю, что ни в коем случае не оставлю тебя одну. Маленький мизинчик обвивает мизинец капитана, а девочка довольно улыбается. — Я тоже.***
Девочка уже подрастала, ей недавно исполнилось целых шесть лет, и это немного настораживало Ривая, который наблюдал, как девочка, радуясь жизни, никак не развивается с физической стороны. — Микаса, подойди сюда, — произносит Ривай, отвлекаясь от заполнения необходимых бумаг и зовя рисующую на листе Микасу к себе. Она послушно подбегает к нему и садится на колени, что ей и сказал сделать Ривай, — помнишь, ты говорила, что иногда тебя подкалывают разведчики. — Да, но капитан их наказал и теперь никто так со мной не шутит, — отвечает девочка, продолжая слушать речь Ривая. — Послушай, хочешь, чтобы их наказывал не я, а ты сама? Ну, обидчиков? — задаёт вопрос Ривай, поглаживая девочку по голове. — Хм… да! — воскликнула девочка. — Отлично, тогда слушай…***
Эрвин, который вышел на улицу подышать свежим воздухом, чуть не поперхнулся этим же воздухом при виде Микасы, заполняющей песком яму с помощью лопаты. Да, дети её возраста обычно лепят куличики или делают бассейны из песка, но тут присутствовала настоящая лопата, которой умело пользуется девочка. Отойдя от шока, он подошёл к девочке. — М-микаса, что ты такое интересное делаешь? — спрашивает тот с неким беспокойством в голосе. — Учусь закапывать труп в труднодоступных местах, — монотонно отвечает Микаса, не отвлекаясь от работы, лишь движением головы показывая на яму, в которой лежал довольный и серьёзный Ривай с закрытыми глазами в деловом и идеально выглаженном костюме. Испуганно подбежав к Риваю, тот без эмоций упал на землю под вопросительный и непонимающий взгляд Микасы. — Командор, всё в порядке? — спрашивает она, бросая лопату и подбегая к Эрвину, который, казалось, потерял дар речи. — Ривай… мёртв? — спрашивает Эрвин, даже не дёрнувшись. — Нет-нет, он живой! Капитан учил меня, куда нужно бить врага, чтобы вырубить его, и как можно убить его в этом состоянии. Я повторила, но понарошку, а потом вырыла подходящую яму под деревом, где лучше разлагается труп, и затащила капитана сюда, хоть он и весил как целая стена, — восторженно рассказывала Микаса, пока «труп», тихо хохоча, поднялся с места, насмешливо глядя на растерянного командора. — Эрвин, ты действительно думал, что я умру вот так, от рук Микасы? — спрашивает, издевательски скривив губы в ухмылке, Ривай, к «могиле» которого запрыгивает названная девочка, садясь на его колени. — Ты с ума сошёл, чему учишь ребенка?! — спрашивает Эрвин, скрывая недавний страх и потерянность. Командор поднимается с земли, стряхивая пыль с одежды. — И как же такой чистоплюй, как ты, согласился на такое? Не похоже на тебя. — Микаса уже выросла, ей нужно понимать, что мир не так хорош и физическая сила необходима ей, как воздух, чтобы выжить в этом мире, ну, а такие базовые знания уж точно, — отчитывается Ривай, поглаживая по голове обнимающую его Микасу. — Как закопать труп, по-твоему, базовое знание?! — Всякое в жизни бывает, я прав, Микаса? — Да, капрал, — с улыбкой отвечает девочка.***
— Капитан, сегодня очень красивое ночное небо, может, выйдем посмотреть? — спрашивает девочка, глядя на улицу через окно, стоя на носочках. — Ты так сильно хочешь выйти на улицу? — спрашивает он, вытирая мокрые волосы полотенцем. — Очень-очень хочу! — отвечает она, подбегая к капралу. — Ну, тогда я не могу тебе отказать, — отвечает тот, опуская руку, которую мигом хватает рука девочки. Они направляются к выходу из башни, по пути встречая некоторых солдат, которые то и дело умиляются ими, но в ответ получают строгий взгляд капрала. Перешагнув порог, они видят чудесные звёзды, при виде которых перехватывает дыхание и теряется дар речи. Настолько ночное небо было прекрасным сегодня. Прямо как в прошлый раз. — Нравится? — Очень! Так красиво, даже красивее, чем на моих рисунках. — Неудивительно, что ты так думаешь, рисуешь ты и вправду не очень, — выдаёт капитан, получая в ответ лишь тычок локтём в бок и обиженное лицо, — да ладно, я шучу. — Капитан! Капитан! Смотрите, звезда падает! Загадывайте желание, — предупреждает она, после закрывая глаза и тихо шепча своё желание, а капитан лишь погружается в свои раздумья. — Вы уже успели загадать желание? А что вы загадали? — Что за бред… я в такое не верю, — произносит тот, переводя взгляд на траву. — Опять? Жаль… — Ладно, ты любуйся, а потом позови, как захочешь вернуться, — говорит Ривай, направляясь к скамейке. — Хорошо! — отвечает Микаса, весело улыбаясь.***
Десятилетняя Микаса сидела под деревом во дворе, ожидая возвращения отряда Ривая и Ханджи, которые пошли на вылазку за стены ещё на пару с другими отрядами, которые Микаса, к сожалению, не знала. Она просто сидела под тенью, рисуя на чистом листочке новую картину. Она, Ривай, Ханджи, Эрвин, сидящие на траве и смотрящие на звёздное небо. Выглядело и вправду очень даже мило, и никаких титанов! Услышав о возвращении отрядов, она подскочила с места, напрочь забывая про рисунок, побежала со всех ног к воротам, падая при этом пару раз, но даже не хныкнув из-за неприятной боли. Вот она добежала и смотрит, как все возвращаются, вроде все. — Майор Ханджи, а… а где капитан? — спрашивает девочка, подходя к майору и дергая её за плащ разведчиков. Ханджи выглядит полностью поникшей, и не успевает та что-то ответить, как внутри Микасы всё сжимается, на глазах блестят слёзы, и она убегает из их башни с закрытыми глазами, всхлипывая от боли внутри. — Как, как же так… Капитан, он не должен был умереть, — шепчет она, пока за ней бегут солдаты, чтобы вернуть её, — нет! Не отдавайте меня, я не хочу никуда, я хочу к капралу! — кричит девочка, не понимая причины, по которой за ней гонятся солдаты. Они хотят её отправить в детский дом, где все будут ненавидеть её? Капитан… Он же обещал вернуться, вернуться к ней, и ещё что-то пообещал, а как же клятва? Он уже мёртв? Он умер смертью храбрых, спасая кого-то? Ханджи была расстроена из-за смерти Ривая, как же ещё… Забившись в уголок тёмного переулка, она тихо-тихо плакала, обнимая колени, прячась от ищущих её солдат. Только через десять или больше минут она успокоилась, оглядываясь по сторонам. — Я не в штабе? К-куда же я убежала… — шепчет она, вытирая слёзы, но внимание её привлекают чужой плач и смех. Они доносились через несколько шагов от неё, можно было понять, что там не один человек. Шмыгнув носиком, она вытерла слёзы и направилась в сторону, откуда доносились эти звуки, тихо-тихо подкрадываясь к ним. Дойдя достаточно близко, Микаса увидела несколько ребят, задирающих одного мальчика, который даже не пытался убежать от обидчиков, но и бить в ответ не собирался. Это разозлило Микасу, которая еле сдерживалась, надеясь, что парнишка даст сдачи, ну, или хотя бы попробует спастись, но ничего такого так и не дождалась. Она надеялась, что он хотя бы попросит о помощи, но тот всё молчал. Не выдержав, она направилась туда, сразу привлекая внимание трёх задир. — Оп-па, ещё одна малявка заявилась. Вас тут и так много, только жизнь другим портите, — стиснув зубы, проговорил один из них, но сразу же получил по лицу, да так, что из носа брызнула алая кровь, — Д-да она больная, убейте эту девчонку! Двое надвигались к ней, а лежащий на земле мальчик пытался подняться и помочь Микасе, но на его плечо легла нога первого задиры, прижимая того к земле. Двое хулиганов, которые намеревались избить девочку, были в мгновение ока побиты Микасой, воспользовавшейся всеми теми приёмами, которым её учил капрал… капрал. Только когда все задиры были избиты, они решились убежать отсюда прочь, ибо девочка до смерти напугала слабаков; но перед уходом их запугали аж до такой степени, что вряд ли они осмелятся впредь нападать на других. — Ты как, всё в порядке? — спрашивает с дрожью в голосе девочка, протягивая руку мальчику, но, не получив в ответ никаких слов или действий, она продолжает, — почему ты не дал отпор или даже не попросил помощи? — В том-то и дело, я не… я не просил помощи! По-твоему, я выгляжу жалко и как слабак? Не спасай меня больше! — в истерике кричит светловолосый, закрывая лицо ладонями, но на всё это девочка никак не реагирует, лишь садится рядом и понимающе кивает. — Тебе не надоело проигрывать таким ужасным людям? — Но… я ведь не проиграл, ведь не убежал, — отвечает мальчик, обнимая колени. — Как к тебе обращаться? — спрашивает Микаса, глядя на заплаканное и удивлённое лицо знакомого. — Армин… Армин Арлерт, а ты? — Микаса, можно просто Микаса, — отвечает она, сжимая руки в кулаки, — ты прав, нельзя убегать. Спасибо, до скорого, Армин Арлерт! Мальчик остаётся на месте, удивлённо глядя на убегающую обратно знакомую, которая показалась ему очень странной, но также очень интересной. Поток его мыслей прервал подошедший к нему мальчик. — Армин… Они снова на тебя напали? И ты просто стал терпеть? — стиснув от злости на обидчиков зубы, мальчик хватает Армина за руку. — Извини, что меня не было рядом, но ты то– — Одна девочка, она спасла меня и избила задир. — Одна девочка? — Да…***
Сдерживая слёзы, она возвращалась обратно в штаб, находящийся в Шиганшине, где они и должны были встретить отряды с вылазки. Когда она вернулась, перед ней предстал злой и кричащий на других солдат капрал. Да уж, фантазия разыгралась. — Микаса… она вернулась, капитан! — осмелился сказать один из солдат, и Ривай обернулся, встречаясь со взглядом девочки. — Капитан… простите! — кричит она, побежав в объятия капитана, рыдая из-за чувства вины и счастья. — Вы живы! — Конечно, живой… с чего ты взяла, что я умер? — Вас не было рядом с командором Эрвином и Ханджи, а майор была так расстроена… и я подумала, что вас съели, — всхлипывая, отвечала она. — Расстроена? Это из-за того, что пришлось убить всех титанов, которые нападали на нас, и это огорчило Ханджи, — разъясняет тот, поглаживая девочку по волосам, — ты, видимо, не дослушала… но с Ханджи я поговорю. — Н-но капрал, а где вы были? — За подарком ездил, на ярмарку, Ханджи сказала, что ты хотела попробовать что-то необычное, как в книгах, — отвечает тот, — но так и не купил, мне доложили о твоей пропаже. — Извините, я помешала? — Нет, не извиняйся, — тот отпускает Микасу из объятий, переключая внимание на солдатов. — И вы позволили ей сбежать?! Она ведь ребенок, не угнались за десятилетним ребёнком даже верхом на лошади, чёрт вас дери! Верно, но ведь он сам обучал этого десятилетнего ребёнка всему, что знал…***
— Ривай, может, покажешь Микасе мир внутри стен? И на ярмарку сводишь, дашь прогуляться?.. — спрашивает Ханджи. — После всего, что случилось, у меня нет никого желания делать это. — Но дай ей немного поразвлечься, она же ещё ребёнок, пусть заведёт друзей. — Но у неё есть друзья. Я, ты, Эрвин и остальные из моего отряда, с которыми она общается, — перебивает Ханджи Ривай. — Нет, друзей, которые её ровесники, разве ты не хочешь этого? — спрашивает Ханджи, отпивая немного чая. — Нет, это только сделает её слабой при потери этих самых друзей, — твердо стоит на своём капитан, поглядывая на картину, написанную Микасой за время их отсутствия. — Ты ведь понимаешь, что это неправильно? Далее последовали долгие попытки Ханджи уговорить Ривая прогуляться с Микасой по городу, в котором они решили остановиться. Не сумев убедить Ривая, она обратилась за помощью к Эрвину, который был на стороне Ханджи, и под напором своих товарищей тот всё же согласился. — Тут так красиво… — вздыхала Микаса, оглядываясь по сторонам, — и это платье красивое! — Обычное платье, но оно тебе идёт, — отвечает Ривай, держа малышку за руку, чтобы не потерять. — А куда мы идём? — задала вопрос девочка, поглядывая на Ривая. — Куда хочешь? — Я не знаю… я ещё не бывала здесь, так что, — неловко улыбаясь, отвечает Микаса. Поначалу они направляются на базар, где продают разные вкусности, покупку которых одобрил Ривай, хоть и поначалу сомневался в правильности употребления этих продуктов. Но ведь сегодня особенный день? Угостив девочку вкусным яблоком в карамели, тот наблюдал за тем, как на её лице появляется милый румянец и как она улыбается от прекрасного вкуса блюда. Яблоко в карамели… вот же люди навыдумывают. Риваю пришлось отвлечься от прогулки на военную полицию, которая пришла к нему за разговором; и тот настолько проникся темой беседы, напрягаясь от всей ситуации, что на миг позабыл о Микасе, которая последовала за неизвестным и очень загадочным мальчишкой: он как будто что-то прятал. — Я всё видела, что ты прячешь? — раздался голос Микасы, от которого мальчик испуганно вздрогнул, но, увидев Микасу, позабыл о страхе совсем, ощущая смущение. — Ты что-то украл? — Я? Нет-нет, я ничего не крал, лишь хотел нарвать цветов для ма… неважно. Я Жан Кирштайн, как мне можно обращаться к тебе? — спросил тот, пряча цветы за спиной, протягивая руку для рукопожатия. — Капитан не разрешает мне прикасаться к рукам других людей, ведь они, может быть, и не мылись неделю, но это запущенный случай, — монотонно произносит девочка, убирая ладони за спиной. — А… хорошо… может, тогда ты не против посмотреть на цветочную поляну со мной? — отчаянно спрашивает мальчик, пытаясь познакомиться с девочкой. — Хорошо, я не против, — произносит она, присаживаясь рядом с краснеющим пуще прежнего Жаном. — Я Микаса. — Красивое имя… у тебя очень красивые волосы… — искренне делает комплимент мальчик, высказываясь насчёт её действительно прекрасных волос. — А… спасибо, — отвечает она, прикасаясь к локонам тёмных волос, с интересом разглядывая их, но неожиданно её подхватывают чьи-то руки и перекидывают через плечо. — М-микаса, отпустите её! — кричит вслед уходящему силуэту Жан, но, глядя на машущую рукой в знак прощания Микасу, прекращает все попытки помочь ей. — Капитан, можно я слезу? — спрашивает девочка. — Чтобы ты опять смогла уйти? — вопрошает Ривай. — Нет, в таком случае нельзя. — А куда мы направляемся? — задаёт вопрос Микаса. — Ты уже, наверное, устала, вернёмся обратно… домой, — отвечает Ривай, опуская её на землю, после чего хватает ту за ладошку. — Хорошо, спасибо за сегодняшний день, — отвечает Микаса, обнимая капитана, после чего тот обнимает и её в ответ. — И тебе спасибо. Совершенно никто из них не знал, что спустя десять лет они нападут на земли марлийцев для спасения Джагерра. Что на дирижабле пулю на себя примет именно Микаса, в попытке спасения своей лучшей подруги, и будет лежать на полу, истекая кровью, еле хватаясь за жизнь, прося прощения у Ривая за несдержание клятвы, данной ещё в детстве. А Ривай будет сидеть рядом, будучи не в силах сдерживать в себе всю боль, обиду и злость, рыдая, словно дитя, держа подопечную за руку. Неважно, что тогда на него будут смотреть разведчики; Армин, Жан и Саша будут плакать горячими слезами у умирающей Микасы, пока сам Эрен и Ханджи будут пребывать в ужасе за потерю дорогого им человека. Неважно, что тогда Габи и Фалько, совершенно не осведомлённых обо всём ужасе мира, будут избивать разъярённые солдаты, а Микаса навсегда закроет свои серые глаза, Ривай и Ханджи, которые стали ей почти родителями, потеряют надежду и волю, а Жан и Эрен горевать о смерти любимой — всё это будет в далёком будущем, а сейчас маленькой Микасе и Риваю хорошо вместе.— Знаешь, Микаса, а звёзды не исполнили моё желание, я загадал не потерять тебя, — отчаянно шепчет после длительной истерики тот, держа труп за руку, тихо-тихо повторяя это так, чтобы никто не услышал. И она не услышала.