Be my valentine.

Лучи солнца пробивались через не задёрнутые светлые занавески, ложась на лицо парня, наотрез отказывающегося принимать без боя факт наступления утра. Только вчера на улице был жуткий мороз, пробиравший, казалось, до самых костей, а уже сегодня светит ясное солнце и за окном чирикают синицы, которые наверняка состоят в коварном заговоре по нарушению сна Сала Фишера. С недовольным мычанием, кряхтя, он принял горизонтальное положение и, пожалуй, с удовольствием остался бы в нём, но бросив мимолётный взгляд на время, всё-таки отправился в ванную комнату, подумывая что не плохо было бы утопиться часика на полтора. Потерев глаза и громко зевнув Сал оперся о край ванны, прокручивая краны и регулируя температуру воды. Стянув тёмные спальные шорты и футболку, он встал под тёплые струйки, только сейчас замечая, что забыл взять полотенце. Поразмыслив Фишер пришёл к выводу, что если Генри по возвращении с работы и застанет нагого юношу, то зная своего сына, даже не обратит внимания. Хотя наверняка отчитает, аргументируя тем, что мог прийти не один. Пытаясь не забыться и не зависнуть так на час, Сал быстро обмылся и обработал шрамы на лице, чуть не забыв про глазной протез, и уже более взбодрившимся поплелся в свою комнату, оставляя мокрые следы на паркете. Спальня встретила парня безумным беспорядком на рабочем столе и хаотично раскиданными вещами, что младший Фишер забыл разобрать после стирки и очень аккуратненько скомкав затолкал в уголок кровати. Видимо ворочался во сне, ибо одежда валялась по всему периметру его ложа и даже на полу. Салли сложил бы это всё сейчас, но тогда он опоздает в школу и получит выговор от Пакертон, ведь «выпускной класс, ответственность» ну и прочее, поэтому Фишер просто поднял упавшие на пол вещи и зарёкся вечером всё разобрать. Наскоро застегнув на себе чёрную рубашку, забивая при этом на оставшиеся пару верхних пуговиц, он заправил её в того же цвета джинсы с цепью, при этом глазами ища куртку. Закинув на плечо лямку рюкзака Сал поспешил выйти из квартиры. Он знал, что его уже ждут с парой подзатыльников и недолгой нотацией, но это заставляло юношу лишь улыбнуться. Хоть и светило солнце, лицо на улице обдало холодом даже несмотря на протез, из-за чего парень поёжился, . — Где ты шляешься? — во дворе апартаментов опираясь спиной о холодную бетонную стену и скрестив руки на груди стоял Ларри Джонсон собственной персоной. — Проспал. — коротко ответил Фишер, протянув ладонь для рукопожатия. Как ни странно, но затылок Салли остался цел и причитаний на тему того, что его ждали на морозе, также не было. И он бы подумал, что друг обиделся на него, если бы шатен не улыбался, задумчиво глядя под ноги и периодически пропуская половину диалога. Сал был в замешательстве от такого поведения друга, ведь раньше тот постоянно говорил без умолку, громко смеясь и активно жестикулируя руками, а сегодня был тише воды ниже травы. В любом случае вопросами своего приятеля он не донимал. Уже в школе парни получили выговор от Пакертон по причине своего опоздания на урок и разместились за свободной партой в конце ряда. Видимо сегодня они поменялись местами, потому как Сал не выспался и решил, что справедливо будет если один единственный раз за двенадцать лет обучения он растечётся по парте лужицей, а вот Джонсон в этот раз внимательно слушал преподавателя и через раз делал пометки в тетради. У последнего была некая особенность. Ларри был левшой из-за чего буквы были немного, практически не заметно, наклонены непосредственно влево. Это шло, как говорил сам шатен, ещё с начальных классов и ему первое время постоянно прилетало за это от учителей, но потом они видимо привыкли, или же смирились. — Я смотрю, ты Ларри, на моём уроке ворон считаешь. — раздался голос пожилой математички, выводя Фишера из раздумий. Он перевёл свой взгляд на соседа по парте, что уже с самым безучастным видом залипал в окно, подперев щёку рукой. — Голубей. — поправил Джонсон, не удосужившись отвлечься от своего занятия. Никаких голубей за окном и в помине не было, из чего следовало, что парень просто съязвил, и Пакертон это явно поняла. Фишер уже морально приготовился к неистовым воплям и метаниям молний из глаз, но старушка пару секунд помолчав с недовольным видом продолжила объяснять новую тему классу, на что Сал с облегчением выдохнул. К его мигрени ведь только криков и не хватало. Голубоволосого обеспокоило состояние друга. Он и раньше себя вёл, как говорили преподаватели, "вызывающе": постоянные конфликты с учителями, драки и прочее, но сейчас было что-то другое. Сал будто бы чувствовал какое-то внутреннее переживание Джонсона и решил с ним на этот счёт сегодня поговорить. Внезапно прозвенел долгожданный звонок. Все сразу засуетились, заставляя Пакертон повышать голос, чтобы озвучить задание на дом. Среди толпы мелькнула знакомая фигура, идущей «против течения» в сторону парней, девушки. Громко, улыбаясь во все 32 зуба и расставив руки для объятий, Кэмпбелл поприветствовала ребят, тут же заваливая кучей информации, которую, как минимум Фишер, ещё не до конца проснувшись не мог воспринять. Ему в целом было сложно слушать бесконечную болтовню Эшли, хоть он и всем сердцем любил подругу, но с утра она была как кара небесная. С Джонсоном в этом плане проще. Конечно он тоже если начал говорить, то не факт что закончит в этой жизни, но у него по крайней мере не такой высокий голос как у их общей знакомой. Неспешный мягкий баритон порой колыбельная для вечно недосыпающего Фишера. — …и мы с Мейпл будем сегодня купидонами! — вновь выдернул Сала из мыслей восторженный возглас подруги, вцепившейся ему в руку. Парень огляделся и только сейчас заметил, что все стены школы были обклеены розовыми и красными сердцами разных размеров, ангелочками-купидонами, а в некоторых местах были прикреплены такие же яркие шарики. Сал вспомнил, как пару дней назад Эшли приходила к нему и за просмотром фильма рассказывала о том, что её и других девочек двенадцатого класса обязали украсить школу ко дню Святого Валентина, а также что ей жизненно необходимо быть в этот день купидоном, то есть раздавать открытки, ведь тогда она будет знать кто кому нравится и что-то ещё из этого же ряда. Фишер по своей обыденности не стал зацикливаться на этой мысли и направился в сторону шкафчиков с целью взять учебники для следующего урока. Но остановился, заметив боковым зрением что Ларри придержал Кемпбелл за плечо тем самым останавливая. — Иди, мы сейчас догоним. — оповестил Джонсон, всё ещё придерживая хлопающую зелёными глазами девушку, и привычно улыбнулся. Сал не стал возражать и кивнув пошёл далее по коридору, но по какой-то причине обернулся и увидел, как Ларри что-то передал в руки шатенке, от чего глаза последней блеснули, и она прикрыла рот рукой поднимая на юношу взгляд. Сал тут же вспомнил о сегодняшнем состоянии друга. Так он был таким задумчивым потому, что ему нравилась Эш и он собирался ей признаться? Внутри Фишера будто появился какой-то осадок, появление которого он сам не очень понимал. В итоге он объяснил свою обиду тем, что Ларри скрыл от него свою симпатию к их общей подруге. Ведь, как думал сам Фишер, между ними не было абсолютно никаких секретов, но видимо он ошибся, что задело юношу. И всё же свою обиду Сал считал неуместной, так как понимал, что симпатии Джонсона не его дело. Однако кроме неё парню нечем было объяснить появившийся из ниоткуда "осадок", поэтому для себя он решил остановиться на этой версии. Но то что происходило далее совсем выбило его из колеи. Ларри всё так же вёл себя непримечательно, однако будто бы стал избегать Салли. Так же Фишер стал ощущать на себе чей-то постоянный взгляд. Позже он понял чей, потому как на перемене раза четыре столкнулся с зелёными глазами Кемпбелл, что тут же расплывалась в улыбке параллельно раздавая валентинки. Сал всё ближе и ближе был к принятию факта, что от всей этой влюблённо-розовой суеты вокруг, люди начали терять рассудок. В любом случае ему сейчас не до источающей всем своим видом счастье Эшли, он должен где-то подловить Джонсона и выяснить что происходит. Причем сделать это он должен не на уроке. Так как Ларри решил, что сегодня отличный день чтобы взяться за ум и старательно игнорировал друга, оправдываясь очень увлекательной темой. Но видно не судьба. Под конец учебного дня Салли даже опомниться не успел как со звучанием звонка буквально в одну секунду Джонсон спешно сложил свои вещи и не дожидаясь друга направился к выходу, но всё-таки мимолётно столкнувшись с Фишером взглядом улыбнулся. Сказать, что Сал уже нихера не понимал — ничего не сказать. Но тут он почувствовал чужое касание на плече и обернувшись увидел шатенку что всё так же загадочно улыбалась. — Всё нормально? Ты какой-то странный сегодня. — спросила девушка, садясь на ближайшую парту. — Да, всё окей. — расслабленно ответил юноша, хотя собирался поспорить кто здесь ещё странный, — Как работается купидоном? — Классно, но мы с Мейпл задолбались, — девушка тихо хихикнула, — в этом году о-очень много открыток! Думаю, сейчас приду домой, упаду на кровать и проваляюсь до завтрашнего дня. — Жаль. Я думал прошвырнёмся с тобой и Ларри, — Фишер улыбнулся, перекидывая через плечо лямку рюкзака. — Не-е, в этот раз без меня. — Эшли потянулась и спрыгнула с парты. — Кстати, — она запустила руку в наружный карман своей сумки, — у меня тут для тебя тоже есть послание. В протянутой руке девушки была ярко-красная, даже бордовая, открытка-сердечко. Видно, что сделанная своими руками, но вполне вровень тем что продают сейчас на каждом углу. Салли как-то на автомате принял её и поднял на шатенку озадаченный взгляд. — На ней нет отправителя, написано только кому. — добавила девушка и сверкнув на последок зелёными глазами направилась к выходу из класса. Сал вновь опустил глаза на открытку в своих руках и его губы растянулись в глупой улыбке. На яркой поверхности не самыми каллиграфичными, но заметно старательно выведенными буквами была одна единственная надпись «я люблю тебя» с небольшим, практически незаметным, уклоном влево.