BangBangBUR!...n?

Гокудера задумчиво крутит колёсико зажигалки, рассматривая искру, которая разгорается при этом. Раннее весеннее утро в Японии было несравнимо с духотой Палермо. Слишком уж зябко, особенно в школьной форме, под которую он даже умудрился надеть яркую футболку вопреки правилам. Хочется спалить всё к чертям, чтобы наконец-то согреться, но Хаято просто зажигает сигарету и начинает смотреть на тлеющий кончик. А ведь он начал курить, только чтобы была относительно легальная причина таскать с собой зажигалку. Для четырнадцатилетнего — самое то. Это уже потом он осознал, что от сигареты легко зажигать бомбы. С раннего детства, как Бьянки обучила Гокудеру пользоваться зажигалкой, чтобы он мог сам зажигать газовую плиту, его пленил огонь. Он смотрел на синие огоньки в плите и думал о том, на сколько же он прекрасный. Один раз он попытался дотронуться до него, но обжёгся. Несмотря на боль, это не испугало его, лишь заинтересовало сильнее. Сигареты. Свечки. Ненужные бумаги. Всё сжигал огонь. На удивление маленького Хаято, пламя имело разный цвет, в зависимости от того, что именно горело. Не знавшего тогда химию мальчика этот факт взбудоражил ещё сильнее вместе с желанием узнать, что и как горит на самом деле. Всё должно гореть. Больше. Больше. Однажды семилетний Гокудера спалил свою комнату, когда в очередной раз жёг бумажки, покрывая их краской, считая, что цвет зависит именно от этого. Родители, конечно же, не оценили, попытавшись сначала отобрать у него доступ ко всему, что способно создавать огонь. Они абсолютно не понимали, что его может создать почти всё, что угодно, по уже тогда немаленькому опыту Хаято. Он жёг листья, ловя сворованной у отца лупой лучи солнца. Он стукал друг о друга камни, зажигая деревья. Он заворожённо смотрел, как оранжево-серое пламя сжирает растительность, наслаждался запахом тления. И это было прекрасно. Дети смеялись над ним, не понимая, что такое красота. Сейчас Гокудера понимает, что дети просто тупые. Тогда же он злился, лез с ними в драку, даже побеждал. Но это ни к чему не приводило, разве что к клейму «чудила» и большим издёвкам. Любишь огонь — знаешь, что его усиливает. Керосин, масла, бензин. Гокудера полюбил их запах. Он с радостью окатывал дом своего главного обидчика, бывшей маленькой лачужкой, в сравнении с домом его отца, бензином из канистры, которую не без труда притащил к нужному месту. Сворованные спички щёлкнули вспышкой, окатив ночной воздух едва уловимым запахом серы, горящая лучинка отправляется в жёлтую лужу, — здание горит, а восьмилетний Хаято заворожённо смотрит на огромное оранжево-красное пламя, слышит его треск, игнорируя ужасающие человеческие вопли. В тот день он с трудом сбежал от глаз свидетелей, не в силах оторваться от столь прекрасного зрелища. Когда Хаято узнал, что его отец подстроил смерть его настоящей матери, он едва сдержался сжечь дом. На последок, сбегая оттуда, он, конечно, оставил «горячий» привет: он спалил свой шкаф. Конечно же, вместе с маленькой дорожкой пороха. Он тогда уже стал потихоньку влюбляться в динамит. Гокудера шёл в разные мафиозные семьи, чтобы попасть к ним. Но они смеялись над мальчишкой-музыкантом, убеждая, что он слаб. И тогда Хаято сжигал их дома, упиваясь огнём и воплями. Они знали о его мании к огню, о любви к взрывчатке, однако же всё равно продолжали смеяться, обзывая его и считая никем. И тогда Хаято плескал им в лица керосин и поджигал. Человеческая кожа горит с таким же запахом, как и хороший бекон. Это было странное заключение, учитывая, что, например, та же древесина горит с разным запахом. Все дома горят по-разному. Особенно, когда они сгорают до последнего кирпичика, когда от них остаются лишь обугленные стены и чернильная пустота. Но люди горят одинаково. С красно-чёрным пламенем и ужасающими криками. Это не самый красивый огонь, но из-за него его наконец-то стали воспринимать всерьёз. Однажды Гокудера понял, что за ним идёт слежка, что за его голову объявлена награда. Они хотят убить его, потушить его огонь. Хаято жёг следы за собой, но это явно был плохой способ, чтобы скрыться. Однако же достаточно разрушительный и пленительно прекрасный, ало-рыжий и опасный. Тогда он и стал Ураганной Бомбой. Тем, с кем наконец-то хотят считаться. Тем, кого хотят убить многие, ведь для достижения своей цели он пошёл буквально по горящим трупам. Попытки сбежать и привели его в Японию, жить в старенькой микроскопической квартирке, в которой он всё равно умудрился засунуть фортепиано, не иметь никаких средств на жизнь, так как рядом не было никого, кто готов его поддержать. Но здесь есть то, что может помочь ему избежать кровной мести. Вонгола — большая семья, да ещё и достаточно могущественная. С какой-то стороны, не удивительно, что они решили спрятать наследника своего клана в другой стране, то бишь в Японии, да и ещё и в такую дыру, как Намимори. Особенно, если этот самый наследник является ничтожеством. Гокудера докуривает сигарету и выкидывает её в мусорный ящик, не потушив пламени. Оттуда начинает сочиться чёрный густой дым, пропитанный ароматом тлеющего пластика. Внутри разгорается прекрасный пожар, который Гокудера не видит. К его горлу подкатывает тошнотворный комок: да как же это так?! Надо срочно посмотреть, скорее сделать его больше, ярче!.. Ничего страшного. Если наследник окажется никем или, — того хуже, — посмеётся над ним, то сегодня он ещё насладится пожаром.