***
Последний месяц ее пребывания в Хогвартсе кончился, отгремел торжественными фанфарами шумный выпускной, и наконец возвращенная в родовое гнездо Нарцисса не чувствовала ничего помимо душераздирающей пустоты. Неуклонно близился конец ее холостой жизни и уже через пару недель девушка должна была идти под венец. Разумеется, после времени проведенного в объятиях Рабастана, данная новость самым логичнейшим образом была крепко сопряжена с ощущением, сродни приближению дементора — все положительные эмоции тут же улетучивались, оставляя после себя лишь неприятный осадок на языке, в душе и мозгу. Нарцисса стояла возле окна застывшей восковой фигурой и лишь прохладный ветер взмывал ее белокурые пряди, оголяя высокий гладкий лоб. Домовики, кажется, копошились уже целые сутки, выполняя указания Друэллы насчет оформления залы. Нарциссе, честно, было абсолютно плевать — она опиралась руками о подоконник и вдыхала освежающий летний бриз, в то время как мать своим стройным голосом руководила вакханалией, разворачивающейся за усталой спиной ее дочери. Послышался звонкий стук каблуков о кафель, а через жалкое мгновение тонкие материнские руки уже обвивали талию Нарциссы. Женщина устало выдохнула ей в шею, щекоча теплым дыханием оголенную зону и, словно ласковая кошка, потерлась о нее щекой. — Меня уже начинает раздражать твоя тоска, — беззлобно произнесла женщина, выпуская дочь из кольца рук, — а ты элементарно не говоришь, что с тобой происходит. Нарцисса развернулась, ладонями цепляясь за подоконник. Ее флегматичный взгляд мазнул по обеспокоенному лицу напротив. — Это не имеет значения, — холодно отрезала она. — Ты его не любишь, — констатировала Друэлла. — Мама, — бесцеремонно одернула ее девушка. — Хватит. Если бы она только знала… Пускай, всего лишь половину, но знай она причину ее пасмурного расположения духа — не лезла бы с бестактными вопросами. В ее сознании слишком основательно расположился Рабастан — он имел над ней некоторую власть, и успешно паразитировал на предоставленных ему привилегиях, отравляя ее разум одним лишь своим присутствием. Воспоминания были слишком свежи: секс на приеме у Краучей, в каком-то задрипанном мотеле, Хогсмид и шоколадное мороженое… Он появлялся только тогда, когда хотел, ставя свои условия и всегда оставаясь в выигрыше. Нарцисса чувствовала, как гниет изнутри. Собственная измена теперь казалась ей самым тяжким грехом из существующих. После каждой их встречи она неизменное шла в душ, неизменно терлась мочалкой до такой степени, что на коже оставались синяки и заглушая сильным напором рвущиеся из нее рыдания, позволяла себе выплеснуть накопившееся наружу. — Ты никогда не была такой закрытой. Если решишься открыться — скажи, я всегда на твоей стороне, Цисси. Всегда буду, даже если ты совершишь самую непростительную глупость на свете. Нарцисса невесело усмехнулась. — Боюсь, в таком случае ты уже опоздала. Рабастан был ее главной ошибкой, потенциальным бельмом на ее безукоризненной репутации. Спустя какое-то времени слепого обожания пришло осознание, что его не волнует вопрос ее чести, ее благосостояние, и если он захочет задрать ее юбку прямо во время ее свадебной церемонии — он себе не откажет, возьмет свое прямо там, на глазах у публики. Они уже бывали на грани рассекречивания. Нарцисса умоляла его прекратить, а он смеялся ей в костлявую ключицу, оставлял на ее коже пунцовые отметины. Пару раз она даже пыталась закричать, выставляя его в качестве насильника, на что он лишь укоризненно качал головой и закрывал ей рот ладонью. Нарцисса тихо роняла на его выглаженные рубашки слезы, расцарапывала до крови спину, как какая-нибудь дикарка, кусала грубые, мужские пальцы, зажимавшие нижнюю часть ее лица. Нарцисса, с недавних пор, ненавидела. Жалко только, что это не мешало ей испытывать тянущее желание, растекающееся где-то внизу живота — она все еще его хотела. До умопомрачения. До изнеможения. До потери пульса. Друэлла щелкнула пальцами перед ее лицом, и Нарцисса возвратилась в материальный мир. Встретившись с внимательным материнским взглядом, девушка вдруг подумала, что было бы крайне плачевно, если бы женщина имела возможность проникнуть в мозг своей дочери. Она постаралась выглядеть обыденно. — Главное — вовремя одуматься, — задумчиво резюмировала Друэлла, заставляя по коже Нарциссы пробежать рой мурашек. — Не понимаю, о чем ты. — Строй из себя дурочку, сколько душе угодно, а я тебя насквозь вижу, Цисси. Нарцисса, Цисси, содрогнулась от тона, которым это было сказано. Друэлла действительно понимала. Возможно, не могла уловить мельчайших деталей происходящего, но безошибочно проникала в суть проблемы. Нарцисса знала, каким тонким психологом являлась ее мать, и прекрасно осознавала, как выглядит в ее глазах. Больше всего пугало то, что Нарцисса не могла и предполагать, насколько глубоким было понимание матери. Нарцисса вспомнила, как в первый раз оттолкнула Рабастана. Это был все тот же прием у Краучей — разморенная искрящимся шампанским, румяная, с остекленевшими глазами, по собственной глупости, Нарцисса согласилась выйти с Рабастаном на балкон, выходящий в сад. Она смотрела на него влюбленно-влюбленно, томно стреляя глазками из-под закрученных темных ресниц, он равнодушно курил, смахивая пепел, что тут же размывало ветром. Он обратил на нее взгляд, и, кажется, приподнял уголок губ. В его глазах сверкнуло что-то плотоядное, и Нарцисса узнала этот взгляд. Во рту в миг пересохло, и она бегло облизнула губу, глядя на него исподлобья. То, что происходило дальше она едва улавливала. Он подхватил ее под ноги и прижал к стене, Нарцисса дергалась и пыталась освободиться, боясь, что их могут увидеть. В ответ Рабастан впился в ее губы, заставляя обмякнуть под своим натиском. Он вдалбливался в нее медленно и со вкусом, смаковал боль, исказившую покрасневшее лицо Нарциссы, а она пыталась кричать — безнадежно и протяжно. Жалко, заглушающие чары не пропускали звука наружу. К концу процесса, липкая и дрожащая, Нарцисса тихо всхлипывала на плече Рабастана, а он утешающе гладил ее по спине. Наконец он отстранился. Шальной огонек все еще плясал в его глазах, а шевелюра растрепалась под ее маленькими пальчиками. Он щелкнул ее по носу, словно она была маленьким ребенком, застегнул тяжелую бляшку ремня, и привел себя в порядок, уходя — бережно поцеловал ее в лоб. Нарцисса резко отпрянула, ее била истерика. Дьявол. Нарцисса почувствовала, как к глазам подступают слезы. Воспоминания были недавними, а шрамы, оставленные в тот день Рабастаном еще не успели затянуться. Запуская в растрепанные локоны пальцы, Нарцисса скатилась вниз по стене. К черту все. Скоро была свадьба и ей нужно было готовиться. С нее, кстати, она благополучно сбежит.Любови и их последствия
17 июня 2021 г. в 10:47
Тот май отпечатался в ее памяти кремовыми лепестками лилий, шлейф которых разносит теплый весенний ветер, запахом свежего пергамента, щекочущими обнаженные запястья ворсинками молодой травы, нескончаемым чувством полета, чувством невесомости и верой в том, что юность означает быть всесильным. В тот май Нарцисса Малфой умела летать — она парила высоко над всем мирским, каждый раз сокращая дистанцию между ней и землей, словно ей все было нипочем, словно она не могла разбиться.
И когда ей подбили белоснежное, мягкое крылышко — она разучилась верить. В себя, в рассвет своей весны жизни, в непобедимость и, совсем немного, в высокие чувства. Жизнь не была сладкой, как сахарная вата, но имела кровавый оттенок и на вкус, тоже, была как кровь — металлически-соленая.
Это был ее последний май в Хогвартсе. Она листала волшебные глянцевые журналы, вплетала в волосы ленты и втайне от заботящейся о ее фигуре матери лопала шоколадных лягушек. Она готовилась к экзаменам, рыдала навзрыд с розовых и наивных бульварных романов и гадала с одноклассницами на картах таро особенно темными, покрытыми флером загадочности, вечерами. Она прожигала свой май всеми возможными способами, ведь знала, что после выпуска ее ждет вполне прозаичное, но уже предрешенное будущее — женитьба с выходцем влиятельной семьи, светские вечера, норковые накидки на плечах и вышитые перламутровыми нитями подолы. Ее не пугала неизвестность, она знала, что ее ждет и шагала туда, в будущее, с гордой осанкой и высоко вздернутым подбородком.
Нарцисса не любила Люциуса и была свято уверена, что не сможет полюбить его никогда. Но она его искренне уважала, а в кругах, где брак по расчету — дело такое же обыденное, как глазунья по утрам, это уже дорогого стоило. Нарцисса была довольна. Почти что счастлива.
До одной встречи, случившейся нежданно-негаданно.
Тот день был даже солнечнее, чем обычно — в его дыхании чувствовалось скорое приближение лета и Нарцисса уже предчувствовала, как отправится греть бока в Рим, запивая собственное счастье белым игристым вином. Или во Францию — предаваться сладкой неге, лениво потягиваясь, лежа под открытым небом в гамаке с томиком какой-нибудь мелодраматической чепухи.
Нарцисса томно вздохнула, проходя красивым, резным гребнем по копне блестящих волос. Ее ресницы мелко затрепетали, когда она вновь представила себя, знойное европейское лето и бокальчик чего-нибудь веселительного, и едва не мурлыкнула от нахлынувшего на нее удовольствия.
Неизвестный порыв заставил ее выглянуть в окно и взглянуть на шумящих снаружи учеников, к которым она собиралась немедленно присоединиться, и увидела Беллатрикс, уверенно направляющуюся прямо к зданию школы. Лицо Нарциссы изумленно вытянулось, но тут же выражение сменилось на восторженное. Девушка резво вскочила со своего места около подоконника, и выпорхнула за дверь, спеша скорее встретиться с неожиданно нагрянувшей сестрой.
Весело перепрыгивая через ступеньки, Нарцисса почти преодолела расстояние, разделявшее их с Беллатрикс, как вдруг, заглядевшись под ноги, влетела в чью-то крепкую грудь. Сконфуженно потупив глаза, девушка торопливо отстранилась. Хотя, вернее сказать, ее отстранили бережные широкие ладони, аккуратно сжавшие ее воробьиные плечики. Не решаясь поднять головы, Нарцисса предпочла начать разглядывать мыски своих школьных туфель, параллельно бормоча скомканные извинения, прежде чем услышала хриплый смех Беллатрикс.
— Рабастан, ты ее смутил. Здравствуй, Цисси, — насмешливо изрекла Беллатрикс, заставив младшую резко вскинуть голову и встретиться с равнодушными, темными глазами напротив. Чувствуя, как щеки заливает румянец, а колени отчего-то подгибаются, Нарцисса как можно скорее отвела взгляд к сестре, уже не так спеша бросаться к ней в объятия.
— Здравствуй, — тихо произнесла она, неловко переступив с ноги на ногу.
Рабастан — старший брат Родольфуса. Она знала это точно, но никогда не встречалась с ним вживую, потому что тот много лет назад уехал в Дурмстранг, и по сей день ни разу не появлялся на родине, или, во всяком случае, на людях.
Наконец любопытство взяло верх над смущением и Нарцисса решилась вернуть взор к Рабастану. Он тоже смотрел на нее, но без интереса, как на пустое место или на привидение, словно стараясь разглядеть что-то позади нее. В свою очередь, ее привлекало в нем все — начиная от высокого роста, внушительного размаха плеч и маленького шрама над бровью, и заканчивая шапкой черных, густых волос. По ее расчетам, ему было около двадцати пяти.
— Этому теперь тут учат, бесстыдно разглядывать привлекательных незнакомых мужчин? — иронично поинтересовалась Беллатрикс, выгнув бровь. — Тем более, я тут, чтобы сообщить кое-что об организации твоей свадьбы.
Чувствуя, как поднимается новая волна стыда, Нарцисса вновь потупила глаза в пол, нервно теребя край плиссированной юбки. Сердце стучало непозволительно быстро, и хоть девушка списывала это на недавнюю пробежку, где-то на периферии сознания ютилась мысль, что сердцебиение абсолютно точно ускоряется при непосредственной близости Рабастана Лестрейнджа. Наверное, в эту секунду она ненавидела Беллатрикс за ее глупые шутки.
— Не вгоняй ее в краску еще больше, Белла, — послышался его низкий, бархатный голос. Он перевел на Нарциссу все такой же холодный, но теперь с нотками сожаления, взгляд. — Любая воспитанная девушка смутилась бы подобной ситуации, а ты лишь подливаешь масла в огонь.
Беллатрикс фыркнула, и передразнила его.
— Но, — он перевел свои прекрасные глаза, в которых, как казалось тогда Нарциссе, можно запросто увязнуть, если неотрывно смотреть в них больше пяти секунд, и ее ноги вновь подкосились. — Тебе стоило бы научиться контролировать эмоции, ты должна уметь держать лицо. Ты же не грязнокровая побирушка с улицы, верно?
Наверное, именно тот момент стал переломным для нее, как для личности. Пускай, эти слова и казались несколько жестокими, именно на них она построила свою дальнейшую манеру поведения. Даже с ним Нарцисса старалась быть сдержаннее, ей почему-то казалось, что ее холодность непременно заставит Рабастана желать ее, желать обладать ею всецело.
В тот раз он не сказал больше ничего, но эти две скупые на эмоции реплики заставили ее сердце пламенеть, и Нарцисса еще не раз прокручивала их в голове. Ей воображалось, словно Рабастан защитил ее от злостных нападок старшей сестры, словно отстоял ее честь и не дал в обиду.
Правда, сразу после этого он их покинул, присоединившись к курящему за территорией школы Родольфусу. То, что позже щебетала ей Беллатрикс о свадьбе, Нарцисса уже не слушала, она проводила тоскливым взглядом идеально-ровную спину Рабастана, еще долго не находя в себе сил отвести глаза от места, где его уже давным-давно не было.
— Ты вообще меня слушаешь? — Беллатрикс грубо тряхнула ее, вцепившись острыми ногтями выше локтя.
Нарцисса вздрогнула и потерянно глянула в раздраженное лицо сестры, и глупая улыбка сама изогнула ее пухлый рот. Беллатрикс в крайней степени негодования, поджала губы и шумно втянула носом воздух.
— Какая же ты дурочка, — констатировала она, брезгливо выпустив руку сестренки.
Нарцисса понимающе закусила губу и медленно кивнула.
Тогда она осознала, что пропала.
Тогда начал рассыпаться на кусочки ее май.
Тогда воздушные замки, которые она строила, мечтая о размеренной и предсказуемой жизни с педантичным Люциусом Малфоем, были растоптаны.
Нарцисса так и не поняла, зачем Рабастан сопровождал сестру прямо в школу, хоть та, услышав этот вопрос, скучающе ответила, что тот просто полюбопытствовал ближе поглядеть на Хогвартс.
Во всяком случае, вне зависимости от причины его визита, он очень надолго засел в ее мыслях. Что ни ночь, то безупречный образ Рабастана Лестрейнджа штурмовал тут же пустеющую голову Нарциссы. Что ни утро, то она просыпалась вся в испарине, чувствуя на щеках лихорадочный румянец после мучительных снов, в которых мощные руки Рабастана оглаживали ее разгоряченное тело, сжимали до красных отметин округлые девичьи ягодицы, накрывали миниатюрные груди…
Лишь подобные картинки вновь всплывали в ее мозгу, ей тут же становилось жарко.
Влюбиться в мужчину старше с первого взгляда, да еще и накануне свадьбы с предначертанным тебе другим — что могло быть нелепее?
Нарцисса кисло размышляла о незавидности своего положения. Смотреть в воодушевленное помолвкой лицо Люциуса было невыносимо — к горлу едва не подкатывала тошнота от того, какой виноватой перед этим благородным юношей она себя чувствовала. Не успев выйти за него замуж, она уже предала его доверие, влюбившись в другого волшебника.
Люциус списывал это на типичную женскую истерию, настигавшую большинство перед свадьбой, и снисходительно улыбался, будто все прекрасно понимал. Нарциссу от этого выражения лица выворачивало наизнанку.
Время текло непозволительно быстро, а Нарцисса не могла найти способа повернуть его вспять. Хуже всего было то, что вспыхнувшее в груди чувство так и не угасло, а каждый приезд Беллатрикс был ознаменован гулко бьющимся сердцем и надеждой, что Рабастан появится вместе с ней.
Но это не случалось, и Нарцисса уже даже не надеялась на встречу.
До поры до времени.
Окруженная девчонками с факультета, Нарцисса направлялась в Три Метлы, ее завитые локоны весело подпрыгивали от каждого шага, а сама она жеманно хихикала над звучащими в их компании шутками. В этот день она твердо решила, что больше не будет изводить себя тревожными мыслями о своей странной и болезненной влюбленности — у нее не было ни единого шанса добиться от Рабастана чего-то помимо вежливой отстраненности, а ее наивные надежды лишь пагубно сказывались на ее ментальном здоровье.
Так что, она надела свою лучшую блузу, лакированные туфельки на небольшом устойчивом каблучке, накрасила ногти блестящим бардовым лаком и отправилась с одноклассницами в Хогсмид. Они шептали ей на ушко подробности своих школьных романов, жаловались на строгих родителей и тарахтели о скором ЖАБА. Они пахли кипящей в жилах жизнью и люксовыми цветочными духами, они смеялись искренне-искренне от любой чепухи и слизывали с верхней губы воздушную пенку от сливочного пива.
Разложив по устойчивому, деревянному столу хрустящие пергаменты с домашним заданием, девочки принялись скрипеть перьями, вырисовывая на них свои маленькие, круглобокие буковки с большим количеством вертлявых завитушек. Справившаяся одной из первых, Нарцисса, не вслушиваясь в непрекращающийся галдеж вперила меланхоличный взгляд в окно. За ним солнце уже клонилось к линии горизонта, снующие снаружи волшебники натягивали тонкие мантии поверх накрахмаленных рубашек и ажурных платьев, легкий ветерок методично покачивал зеленую листву на деревьях.
Девушка вздохнула и тут ее взгляд споткнулся о знакомую фигуру. Дыхание участилось.
Рабастан стоял, лениво опершись о могучий ствол дерева. И курил, сжимая тонкие сигаретки между своих длинных мозолистых пальцев. Курил так тягуче и медлительно, что Нарциссу саму едва не начало клонить в сон. Его прищуренные глаза были прикованы точно к ней, и, кажется, он улыбался одним уголком губ.
Приняв правила его игры, Нарцисса продолжила в упор смотреть на него, так, словно отведи она глаза — и он развеется, как мираж в пустыне. А она боялась этого больше всего на свете. Выпустив очередной клуб дыма изо рта, Рабастан оттолкнулся от дерева и размял шею, словно за время его наблюдения она успела затечь. Видя, как перекатываются под одеждой его мышцы, Нарцисса зажмурилась, слыша пульсирующую в ушах кровь. А когда открыла — его фигура уже удалялась в неизвестном направлении.
И вновь он убегал.
Мерлин, чертов змей-искуситель.
Бегло запихав в сумку все, что принадлежало ей, Нарцисса поспешила откланяться, списав все на невыносимую головную боль. Одноклассницы непонимающе переглянулись, и сразу несколько обеспокоенных пар глаз обратились к ней.
— Ты вытаращилась, как сова. Цисси, что произошло? — недоуменно понизила тон одна.
— Все нормально? — поддакнула другая, хватая ее за предплечье.
Остро чувствуя, как утекает сквозь пальцы время, Нарцисса ловко высвободилась из ее хватки и покачала головой, отходя от их стола спиной к выходу. Натянув на лицо фальшивую улыбку, девушка вновь резво замотала головой.
— Все отлично. Встретимся позже, — сказала она, и развернувшись на пятках побежала вон из заведения.
Разница в пару минут оставила Рабастану огромное преимущество, и он, даже прогуливаясь медленным шагом, ушел намного вперед, заставляя Нарциссу, задыхаясь от бега и смахивая пот с белого лба, тщетно пытаться нагнать его. Прикинув, что такими темпами, она свалится где-нибудь по дороге, мужчина остановился на месте, мельком взглянув на девушку через плечо.
Запыхавшись, Нарцисса, наконец, остановилась около него. Со сведенными к переносице бровями и недовольно сжатой линией губ она выглядела просто презабавно.
— Зачем… эти… кошки-мышки? — пытаясь отдышаться, Нарцисса судорожно хватала ртом воздух.
— А ты не очень-то привыкла к бегу на большие дистанции, м? — поинтересовался он, доставая очередную сигарету из пачки.
— Не люблю, когда со мной играют, — возразила она, раздраженно откинув камешек носком своей обуви. Она остановилась впереди Рабастана, решительно сложив руки на груди, но ее насупленная мордашка вновь покраснела, едва ей стоило обратить внимание на то, как увлеченно он высматривает что-то в ее физиономии.
— Зачем вы здесь? — тихо просипела она, уткнувшись смущенным взглядом куда-то в сторону.
— Ты, — поправил он.
— Что, я?
— Обращайся ко мне на ты, — он насмешливо приподнял брови.
Резко крутанувшись на каблуках, Нарцисса оказалась к нему спиной, чтобы тот не мог разглядеть ее зардевшегося лица. Боже-боже-боже. Какая же редкостная идиотка! Она сцепила пальчики за спиной в замок, и неловко перекатилась с носка на пятку.
— Решил прогуляться, — пояснил Рабастан.
— Я о вас… о тебе думала, — невпопад выпалила она.
— Неужели?
— Да.
Он неспешно поравнялся с Нарциссой, все еще не собиравшейся оборачиваться к нему лицом. С пару секунд подумав, он бросил дотлевающий бычок под ноги и затушил его массивной подошвой ботинок. Когда рука потянулась к лицу Нарциссы, та задержала дыхание и замерла, как добыча, знающая, что хищник напал на след, боясь того, что могло произойти.
Рабастан почти невесомо обхватил ее подбородок пальцами и приподнял ее лицо на уровень своих глаз.
— В каком ключе? — невинно поинтересовался он, хотя у Нарциссы этот вопрос вызвал сильнейшую панику.
Сделавшее кульбит сердце, затрепетало пуще прежнего. От его прикосновений по телу расходились электрические заряды. Нарцисса сгорала от собственной страсти и трухой рассыпалась к его ногам. Она закусила губу, чувствуя как мир плывет и плавится от происходящего между ними.
Рабастан смотрел выжидающе и бескомпромиссно, словно у Нарциссы не было права промолчать, игнорируя вопрос.
— Ты заставляешь меня произносить, то что я произнести не в силах. Твое присутствие меня мучит, позволь мне уйти, — отойдя от него на безопасное для ее либидо расстояние, Нарцисса примирительно вскинула ладони кверху.
— Извини, я не должен был… — начал было он, но осекся на половине предложения. — Позволишь компенсировать нанесенный мною моральный ущерб вазочкой ягодного мороженого? — поинтересовался он, протягивая ей руку.
Недолго думая, Нарцисса сделала несколько боязливых шажков ближе к нему и вложила свою тонкую ладошку в его.
— Шоколадного, — хмыкнула она.
Большой палец Рабастана неторопливо огладил нежную кожу ее кисти, и уши Нарциссы вновь порозовели.
— Как скажешь.
Ее май догорал.
Ее май догорел окончательно примерно в тот момент, когда она, распаленная проникновенным взглядом Рабастана, впечаталась мокрым, почти что взрослым поцелуем в его губы, стоя на углу кафе мадам Паддифут. Или в тот, когда его руки пробрались к ней под юбку, исследуя каждый уголок ее податливого тела. Или в тот, когда задрав рукав водолазки, она увидела на его запястье метку Темного Лорда.
Или в тот, когда он признался, что оказался тут не из желания встретиться с ней, а по поручению уже упомянутого темного волшебника.
Ее май обернулся дымчатым пеплом, но так и не возродился в красноперого феникса.