Чего желает пьяный Малфой?

      Поздней ночью по набережной торопливо направляются куда-то два парня, точнее один куда-то целенаправленно спешит, а другой, постоянно задирая голову к небу, путается в ногах и поэтому, цепляясь за рукав своего спутника, чуть ли не виснет на нём. Редкие ночные прохожие, подойди они чуть ближе, а не равнодушно пройдя мимо, смогли бы услышать явно не первый час длящийся диалог, но только вряд ли бы что-то поняли, даже если бы присутствовали при разговоре с самого начала.       — Сейчас, сто-стой, покажу тебе Дракона*, — тихо и слегка запинаясь произносит светловолосый парень и начинает, забавно скосив глаза, указывать куда-то в небеса дрожащим пальцем.       Его спутник устало вздыхает:       — Драко, где ты видишь Дракона, пасмурно сегодня, только луна…       Не дослушав, блондин перебивает:       — Луна, да, она классная! — Его спутник только ошарашено молчит, но Драко это не смущает и он продолжает. — Всегда хотел с ней подружиться в школе.       — Мне начинать ревновать, Малфой? — Спрашивает Поттер, ехидно приподняв бровь.       Но тот уже успел подойти к самому краю берега, и Гарри корит себя за то, что расслабился и перестал контролировать их путь. «Ничего, — успокаивает он сам себя, — дом уже неподалеку, почти дошли». Аппарировать со своим парнем в таком состоянии нестояния он не решился, вот и шкандыбали домой со скоростью улитки.       Ещё и Драко постоянно отвлекался: «Вот и сейчас, что он там углядел, река как река, или медитирует что ли?»       Он подходит ближе к нему и произносит:       — Драко, пойдём домой.       — Угу, щас, минутку, — согласно кивает тот. — Мне только нужно освежиться, — и тут же подходит к воде на самый край берега, опасно накренившись.       И Гарри приходится, благодаря свои рефлексы ловца, схватить в горсть, сминая ткань, рубашку на пояснице.       Малфой оборачивается, недовольно поджав губы. Он выглядит так, словно на очередном приёме официант подал ему неохлаждённое шампанское, а не как тот, кто пьяным уже который час мотает ему нервы, кто же знал, что выпивший Малфой это очаровательное, но слегка (ага, как вес слона) утомительное зрелище.       Еще и недоволен, что тот его остановил, а ведь если бы не Гарри, Малфой наверняка навернулся бы, было бы то еще зрелище!       Гарри хихикает, вспоминая слова одной маггловской песенки: «И если никто не простудится То всё пренепременно сбудется И ты, словно мокрая курица Шагаешь босиком по улице И если никто не простудится То всё пренепременно… »**       Но благоразумно оставляет свои мысли при себе, а то не хватало ему только Авады от Малфоя, вот было бы отличное завершение вечера.       Тут все мысли улетучиваются из головы, когда к нему подходит такой растрёпанный, такой милый Драко с взъерошенными прядками серебристых в лунном свете волос, с затуманенными алкоголем серыми с поволокой глазами, с закатанными до локтя рукавами чёрной льняной рубашки и, подойдя вплотную, шепчет, опаляя жарким дыханием чувствительное ухо:       — Га-а-арри, хочу… уточку!       — Что?!       До него не сразу доходит, а в это время Драко отстраняется и вытягивает руку куда-то в сторону и повторяет также блядски медленно, растягивая тонкие розовые губы в умильной, как ему кажется, улыбке:       — Хочутку!       Поттер чуть не выдыхает раздосадованно «Хочутку завали!», но останавливается, наткнувшись на доверчивый, как у маленького ребёнка, ожидающего с вечера сочельника подарок от Санты, взгляд и, устало потирая переносицу, произносит:       — Драко, пожалуйста, пойдём домой, зачем тебе утка?       Тот, капризно сдув лезущую в глаза чёлку, произнес:       — Вседа хотел, а то только па-а-авлины в мэноре, а они индюки напыщунные, не вседа ходили с распушенным хвостом, а ещё один из них клюнул меня в детстве под коле-енку, — тут он болезненно морщится, заново переживая неприятное воспоминание. — С тех пор я их недаб… блюдиваю… любиваю. А ещё…       — Ох, понятно, а утка-то тебе зачем, она же тиной будет пахнуть, — В отчаянии произносит Гарри спешно придуманный аргумент против, а то с Малфоя станется послать его в реку вылавливать утку.       Но тот пропускает этот довод мимо ушей:       — Ну, прост мне в детстве после той песни*** вседа-а было жаль маму-утку. Я ду-умал была бы она у меня, я бы о ней хорошо заботился. Интире-есно, а папа-утка где был и как прально его называть? Уткец?       — Ясно. Драко, пошли домой, пожалуйста, завтра, если не передумаешь, я тебе куплю хоть утку, хоть крокодила.       — Н-нет, крадила нин-надо, жил у нас в поместе как-то один безносый крок дил, мне хва-атиит.       Гарри фыркает:       — Да, тебе явно хватит.       Но всё же берёт себя в руки и постепенно уводит Драко за собой. Тот явно притомился от столь долгого променада и, сморённый алкоголем, больше не сопротивляется, покорно идя вслед за Гарри и держа его за руку. С горем пополам они добираются до своего дома.       Гарри облегчённо выдыхает и чуть ли не крестится, но вовремя вспоминает, что волшебник, поэтому просто левитирует уже ничего не соображающего Драко в постель, предварительно сняв с него ботинки и расстегнув рубашку.       «Да, — думает он, — больше никогда в жизни.» В какой момент ему показалось это отличной идеей: приобщить Драко к маггловской культуре и образу жизни, с которым он имел дело и начать именно с алкоголя?       Он устал, но кое-что обязан сделать перед сном, поэтому он берет в руки палочку и что-то шепчет, а потом ставит будильник и с чистой совестью отрубается.       

***

      Драко слышит какой-то раздражающий писк, с трудом приподнимая руку, вяло отмахивается от противного звука, но это не помогает.       Поэтому он нехотя разлепляет глаза и сперва видит широкую улыбку Гарри, а потом какое-то жёлтое пятно у него в руке, которое, наконец-то, перестает раздражающе пищать, когда Гарри кладет его на подушку рядом с его лицом. Скосив глаза Драко видит игрушечную резиновую уточку.       Недоумённо переведя взгляд на Поттера, он слышит:       — Не помнишь? Ты же вчера так хотел утку, чуть ли не со слезами умолял меня об этом. Вот, Малфой, мечты сбываются.       — Поттер, ты охуел?! — взвизгивает блондин, кидая обратно эту уточку и стараясь попасть в лохматую с утра голову.       Но тщетно. Довольно лыбясь, Гарри скрывается за дверью, а от собственного возмущённого крика висок как будто пронзает тонкой длинной иглой и голова начинает ещё сильнее раскалываться.       Выдохнув в напрасной попытке успокоить головную боль, он, не повторяя прошлой ошибки, обиженно бурчит себе под нос:       — Гад гриффиндорский, лучше б антипохмельное принёс.       Наконец, с трудом встав из уютной большой кровати, он выползает из спальни и медленно спускается по лестнице на кухню, ведомый туда, словно манящими чарами, аппетитными запахами свежесваренного кофе и какой-то выпечки.       Зайдя, он видит, что Гарри уже налил себе кружку кофе и дожаривает омлет, а на его месте стоит заветный пузырёк с жидкостью медового цвета и венские вафли с вишнёвым джемом.       Медленно проковыляв, он усаживается и жадно опустошает склянку самого желанного на данный момент напитка, мысленно костеря себя за вчерашнее поведение, недостойное наследника рода Малфоев, но на это, в общем-то, по большому счёту, начхать, а вот то, что Поттер будет, как минимум, год это припоминать и высмеивать его, было явно проблемой посерьёзнее.       «Хотя, — тут он коварно ухмыляется, наливая себе теперь кофе, — лучшая защита — это нападение, а кто виноват в его вчерашнем позоре? Правильно — Поттер, сам его пригласил в маггловский паб, раздразнил якобы экзотикой, а на деле обычным маггловским пойлом, которое хуже настойки троллей.»       Сейчас он положит себе порцию на тарелку, присядет рядом, и Драко всё ему выскажет. Уж если портить аппетит — так в нужный момент и с размахом!       Но всё обернулось совершенно не так, когда Поттер, совершенно по-дурацки улыбаясь, произнес:       — Драко, что ж ты не предупредил, что у тебя плохая переносимость алкоголя? Я думал, ты закалённый званными обедами-вечерами аристократ, где вина и шампанского через край, а ты… Эх, даже Невилл лучше справился, когда мы с ним и Роном отмечали победу «Пушек Педдл».       Тут Драко почувствовал, что кончики ушей у него начинают полыхать от стыда — удивительное дело: этого у него не наблюдалось лет с пяти.       Поэтому он просто отодвинул тарелку, понимая, что все его планы летят в тартарары, и вяло что-то пробормотав про отсутствие аппетита, живо выскочил из кухни, слыша заливистый смех Поттера, летящий вдогонку, и понимая, что день только начинается, а уже всё идёт наперекосяк. Впрочем, к этому стоило привыкнуть, если твой партнёр — Гарри Поттер.       С ним по-другому никак: иногда смешно, иногда неловко, но всегда ярко, тепло и защищённо, несмотря на все подтрунивания и подколки, так что Драко радостно улыбнулся, потому что, как бы ни начинался день, главное, чтобы они встретили его вместе, а остальное не важно!