И не отпускать его...

      Отношения Райнера и Конни ещё со времён службы в 104-м Учебном корпусе можно было назвать по-настоящему дружескими. Тогда можно было с уверенностью заявить, что Конни был одним их самых близких его друзей. Сейчас в голове продолжают теплиться воспоминания о тех днях, когда они оба сидели за одним столом, когда смеялись над очередными выходками Саши. Собственно, в душе Конни считал Райнера чуть ли не братом, возможно, в какой-то момент Райнер думал также…       Думал тогда, когда Конни захотел увидеть семью, находясь в особняке на окраине стены Розы. Райнер поддержал друга и даже захотел принять участие в недолгом отлучении. Когда на горизонте показываются титаны, он присоединяется к южному отряду, чтобы сопроводить Конни в его родную деревню. Райнер чувствовал волнение Конни, его боязнь потерять семью. В тот момент появилось странное желание обнять и поддержать его, но время не могло ждать, нужно было торопиться. И какого было на душе, когда Браун увидел искажённое лицо товарища, надеявшегося на то, что его родным удалось избежать челюстей прожорливых титанов. Как он смотрел на того чудовища, что неподвижно лежало на его доме. Тогда нужно было немедленно увести Конни, размышления о случившемся могли принести невыносимую боль; потеря родных — невыносимая боль. Райнер оправдывался, что нужно сосредоточиться на миссии, но в душе терзали переживания. Он хотел окружить заботой и теплом этого пучеглазого тревожного юношу.       Маленький чувствительный Конни. Его хотелось укрыть от жестокости этого мира. Он казался хрупким и беспомощным малым — его защита была долгом для Райнера. И вот сейчас, когда через входную арку прорвался титан, Райнер видит Конни, этого беззащитного мальчика, на спину которого, разинув пасть, мчится титан. Он почти не колеблется и рукой отталкивает рожу чудовища, как бы закрывая собой Конни, получая в ответ от монстра болезненный укус. Пожертвовать жизнью ради товарища — становится буквально смыслом его существования. Райнер не может сдаться, он должен защитить своих друзей, он должен защитить своего дорогого товарища. Он поднимает титана, медленно перебирая ногами по ступеням, идя к окну. В этот момент юноша готов выпрыгнуть, пожертвовать собой, готов рискнуть всем ради защиты дорогих ему людей. Нет, Конни не мог позволить этому случиться, он точно знал, что Райнер дорог ему, можно сказать, он считал его своей семьёй. И в этот момент, когда Спрингер так близко, кричит, что не обязательно жертвовать собой, разрезая челюсти титана, Райнер чувствует мимолётное облегчение. Эти напуганные круглые выпученные глаза, так и умоляют остановиться от самопожертвования, так и умоляют не совершать глупостей, словно говоря остаться ещё здесь с ним и другими, хотя бы на то время, сколько сможет продержаться эта башня. Конни не так слаб, как кажется — Райнер понимает именно в этот момент — он ещё может защитить своего друга, своего товарища, свою семью.       Уже на стене Роза, Райнера посещают странные мысли. Сознание буквально разрывается на две половины, что-то щёлкает внутри. Он не понимает, что происходит и кто он, сдуру произнося слова о том, что он Бронированный титан. А далее всё как в тумане. Уже сидя на дереве, средь этого леса, когда внизу грохочут голодные титаны, когда Йегер ещё находится в бессознательном состоянии, в голове мелькают все прошедшие события. Райнер уже не понимает о том, кто он, воин или солдат. Он воин — титан, что должен разрушить этот мир? Он солдат, что должен защитить своих товарищей?       В голове крутятся слова Конни, что Райнер едва мог уловить, сквозь весь шум происходящего, но услышал. Он кричал, что нужно помочь его друзьям. Этот маленький ребёнок продолжал беспокоиться о нём. Это вызывало улыбку и беспокойство. Конни должно быть сейчас тяжело. Принять такое — самому Райнеру даётся с трудом, хотя он всегда знал правду, тщательно скрывая её от самого себя. Каково Конни, который даже не догадывался о подобном происхождении друга? Браун чувствовал себя виноватым прежде перед ним. В тот момент, когда так безрассудно признался, он обрёк Конни на душевные мучения, связанные с непониманием происходящего. Райнер не мог себе простить, что подверг в тот момент опасности жизнь Конни. Нет, он не должен был так поступать. Он должен был пойти в Военную полицию и утащить за собой Конни. Он должен был закрыть собой его от всех войн и опасностей, словно стена Мария, или Роза, или Сина. Да, быть может, он титан, но, возможно, он мог бы забрать этого юношу с собой на материк, в другой мир, где смог бы дорожить им и не беспокоиться о том, что причинит вред. Райнер просто не хотел отпускать его.       Конни не мог поверить, что Райнер, тот, что не раз спасал его, тот, что был ему дорог, как семья, оказался врагом, лазутчиком, предателем. И вот сейчас в погоне за ними на лошадях Спрингер не может понять, зачем и почему так с ним поступил тот, кому больше всего доверял? Райнер был не только частью дорогих ему людей, он стал частью его души, как и Саша, и Жан. Он мог простить, он мог понять. Он должен был хотя бы ещё раз взглянуть в глаза Райнера, как в глаза друга и товарища. Он готов на всё, чтобы защитить родного человека, чтобы защитить Райнера, и ему не важно то, кем он был, он думал, что знал… нет, он знает Райнера, знает Бертольда, он знает их, они бы не смогли совершить всё это просто так. Конни готов оправдывать их, это так, он дорожит своими товарищами и не позволит осквернить их имена, полагаясь лишь на тот факт, что они Колоссальный и Бронированный титаны. Разведкорпусу нужно выслушать обоих, Конни нужно выслушать обоих, ему нужно услышать их мнение, их историю, историю Райнера. Как, что и почему. Их, как солдат приучили защищать друг друга, и он был готов до конца защищать своего товарища. Хотя чувства внутри продолжали противоречить, в тот момент Конни знал, что может доверять этому человеку, что может доверять Райнеру.       Он вновь вспомнил те беззаботные времена. Вспоминал лицо Райнера. В какой-то момент Конни прорвало на слёзы, что вырисовывали кривые дорожки по лицу, улетучиваясь под действием ветра. Он хотел вернуться к тем временам и просто обнять Райнера, прижимаясь к его груди, уткнувшись носом и вдыхая его запах. Хотелось просто спрятаться за этим человеком от ужасного и страшного мира, словно стена, что так долго прятала за собой ужасы титанов, хотя сама она и была огромным титаном. Как иронично. Может, это трусость? Да, именно она. Но именно в такой момент на душе было спокойно, в такую мнимую мирную жизнь хотелось верить и не отпускать… Не отпускать его от себя.