***
Аккуратно переступая через толстые корни многолетних каштанов и кленов, выпирающих из-под земли, Ким медленно поднимался вверх по склону, часто моргая ресницами, то и дело щурясь от встречного ледяного ветра. Вокруг ни души. Оно и понятно, какой нормальный человек бросит тёплое одеяло и подушку, рванет за город, оставив автомобиль у низа утеса и пройдёт к встречному холодному морскому ветру? Однако, есть такие люди. Одни приходят сюда из-за бессонницы или побыть наедине со своими мыслями, а другие… К другим относится он — Ким Намджун, утративший уже как десять лет часть своей души. Именно в этой злочастной воде, в этот день, ровно десять лет назад, паром «Vent d'espoir» потерпел крушение в 30 км от берега. Именно в тот день, сердце парня раскололось на две части, одна из которой омертвела навеки, и душа, что поросла крапивой и осотом в перемешку с дикой лозой. Его нет. Его Джин~ни ушёл, закрыв дверь навсегда. В то злосчастное утро, парочка созванивалась по скайпу. У обоих было приподнятое настроение, ведь по приезду намечалось большое торжество души — их свадьба, что соединила бы сердца возлюбленных. — Моя розочка, я люблю тебя. Я не могу дождаться, когда ты вернёшься. Мне кажется, я зацелую тебя до смерти по приезду, — Ким воодушевленно рассказывал о своих планах, мероприятиях, которые они обязаны были посетить, когда вновь воссоединятся. — Я уже купил несколько бутылок красного полусладкого. Надеюсь, нам хватит на вечер, не так ли? — Ты хочешь меня напоить, чтобы воспользоваться моим состоянием и сотворить, всё то, что вздумается? — отвечали по ту сторону экрана. — О, не переживай. Я только твой, Джун~и. Все видели мой палец, обрамленный золотым кольцом. Никто даже близко не подходит познакомиться. А мне и не надо. Я люблю только тебя, мой мастер-ломастер. Надеюсь, с кухней всё хорошо? Или я снова приеду и меня ждут новые шкафчики, отделка, люстра и электроника? — Почти, — двузначно ответил Ким, отводя взгляд в сторону. — Но с твоей любимой рисоваркой всё в порядке. Уверяю. Парочка мило болтала один час. И болтали бы ещё и ещё, но время, увы, не резиновое: его любимый был занятым человеком — он был достаточно известным в обществе музыкантом — пианистом. Нередко он уезжал из страны; заказы поступали из вне, люди платили немалые деньги, чтобы услышать великолепные мелодии, звучавшие из-под пальцев Сокджина. Ноты были как чужие, например, Бах, Бетховен, Моцарт, так и своего сочинения. Командировки были по нескольку раз на месяц: иногда Ким даже не успевал закатить чемодан за порог, как нужно было его выкатывать назад. В начале, Джун был не против. Он радовался, что его ангелочек дарит радость людям своим увлечением. Но когда увлечение, интерес перерастает нечто большое — работу — тогда нужно понапрягать свои булки. — Джун~и, не переживай. Я всего лишь играю и ничего более, — такие разговоры часто заканчивались скандалами и битой посудой.— Ты не имеешь права меня ревновать к каждому столбу! Я — свободный и независимый музыкант! Я люблю свою работу также как и тебя! — срываясь на высокую тональность в голосе, говорил Джин. — Ты хочешь, чтобы я дома сидел, да? Кто тебе право давал распоряжаться моей жизнью?! Смотри, — указывая на безымянный палец, однажды прокричал парень. — Где ты здесь видишь кольцо? А? Не смей мне указывать, что мне делать. Я не железный. Твои скандалы насчёт того, где моё место, и твои же указы, когда и куда мне можно ехать, рано или поздно закончатся тем, что ты придешь в пустую квартиру! Возможно, неделя прошла с того самого разговора. И однажды, придя домой, Джин чуть не поскользнулся на небрежно разбросанных лепестках красных роз и, пройдя в гостиную, его ждал сюрприз в виде романтического ужина со свечами и спящим Кимом на столе. — Джун~и, проснись. — Боже, Джин~а, я уж думал ты уехал вновь, — приоткрыв глаза, проговорил парень. — Я тут ужин нам заказал. Ты же знаешь, я и готовка — небо и земля. Спустя 20 минут, когда бокал опустошен и тарелки чисты, Намджун неожиданно становится на колено. Из-за того, что он спал недавно, это действо выглядит так, будто он вот-вот упадёт на бок. Ловким движением руки, и из-за спины появляется маленькая бархатная коробочка. — Дорогой Ким Сокджин, готов ли ты быть со мной и в горести, и в радости, любить меня вечно и быть со мной рядом столько же? Готов ли ты терпеть многочисленные ремонты кухни из-за меня? Готов ли ты… Быть моим…? Быть моим мужем? — Только, если ты готов терпеть мои концерты всю оставшуюся жизнь?.. В ту ночь соседи были свидетелями нового союза: кровать двигалась в ритме танго, а высокий голосовой аккомпанемент, создаваемый прекрасным ротиком Джина, предавал этой ночи ещё большее таинство. Однако, вскоре соседи услышали и томный бас сверху: наверняка, тот же замечательный ротик вытворяет это, только в другом положении и ситуации. — Я… Я сей… сейчас… — хриплым голосом кричал Джин. — Я тоже… Сейчас… Кончу… Сделав последние толчки в нутро, Ким замер. Выплеск белесой жидкости был крайне обильным, несколько струек стекали по бедрам на постель. Мелкая дрожь прокатилась по подмятому Намджуном телу. — Розочка, я люблю тебя. — нежные прикосновения губ прошлись по линии позвоночника. Память породила ещё одно воспоминание — их последней встречи. Вернее момент, когда Джун провожал Джина в комнату-кабину того злополучного парома. Тогда, поставив чемодан при кровати, он впился в его губы так, будто знал, что это последняя их встреча. Ким терзал губы, кусая до крови, а после слизывая капли с металлическим привкусом. Причмокивания и пошлые стоны отдавались от каждого уголка той маленькой комнатки. — Джун~и… — промычал Джин, отдаляясь от Кима и жадно хватая воздух. — Как я теперь выступать-то буду? У меня по приезду концерт! Я еле засосы скрыл консилером после прошлой ночи. — Я не виноват, что мне хочется тебя целовать постоянно. К тому же, мы не будем видеться почти месяц, — все ещё облизывая с губ кровавые капли, отвечал Намджун. — Пока. Надеюсь, по приезду мне придётся вновь пометить тебя, розочка.***
Тогда они виделись последний раз… Трагедия произошла 25 ноября, десять лет назад. По новостям шли многочисленные расследования ещё полгода после трагедии. Думали, верили, что остались выжившие, их просто вынесло на берег…***
Вот уже десять лет, Ким Намджун поднимается на этот утёс вечером, с которого видно море. Море, где спит вечным сном его жизнь и любовь. На том пароме находились 51 человек: 11 членов экипажа и 40 пассажиров. Никто не выжил. Тогда был ноябрь и вода ледяная стояла — шансов нет. Спустя 2 года после крушения, водолазы найдут чёрный ящик: где Джун последний раз насладиться игрой любимого. Это было видео. Видео-доказательство. В центре картины стоит чёрный рояль, а по краям стулья. Ровно 39 штук. На них восседают целые семьи: дети смеются, не понимая скорой погибели, и взрослые, на чьих лицах застыла маска ужаса. I need you — instrumental Мгновение и помещение наполняется звучанием инструмента. Той композицией, что Джин не успел дописать… Видео обрывается спустя 10 минут. Никто не кричал, они наслаждались звучанием смерти и спокойствия в одном лице…***
И сейчас, Джун присаживается на скамейку, что стоит около памятника, что напоминает те ужасные события: 50 стульев и в центре рояль, возле которого стоит Его стул. — Вот прошло уже десять лет, как я живу без тебя. Ты знаешь, никто не смог заменить твою любовь. Я одинок. Но в этом нет твоей вины. Это я. Я виноват в том, что однолюб. И та рисоварка, знаешь, я её поставил в витрину. Она напоминает о тебе. О тебе… Беседа с морем была единственным утешением многолетней бури в душе. Нередко он оставался ночевать на лавочке здесь. И сейчас, рассказывая о событиях в своей жизни, он не заметил, как опустился туман. Также, он не слышал, как маленький котенок уселся к нему на колени, тихо мурлыча под звуки сверчков. — Какой ты красивый… Породистый и… розовый? Да, именно. Это ты. Я знаю, — нежно перебирая шерсть, бормотал Ким. — Пойдём домой, Розочка. Моя Розочка…