По расчёту

      Цокот подков удивительно переплетается со звуком дождя, вгрызающегося в гранитную мостовую. Гарри сидит в карете, откинувшись на сидение, и невидящим взглядом смотрит в щель между изумрудными шторами. Лес. Тёмный, но совсем не пугающий. В воздухе запах озона и мокрой земли, листьев, деревьев и трав. Чудесный, волнующий коктейль. Гарри старается дышать как можно глубже, напитаться спокойствием этого места, отвлечься от сотен витающих, как рой мозгошмыгов, мыслей.       Драко тоже сохраняет тишину. Он сидит по левую руку, прислонившись виском к прохладному стеклу окна. Тихий, уставший, сломанный. Публичное объявление, с которого они едва выбрались в своём уме пару часов назад, высосало все силы не хуже отряда дементоров. Оставив пустоту, беспокойство и ощущение, что жизнь проходит мимо, повинуясь чему угодно, но только не воле хозяина. Драко нервно сжимает ткань белой рубашки. Пальцы подрагивают. Губы плотно сомкнуты. Он хотел бы, но не может расслабиться ни физически, ни морально. На его семью, наконец, прекратили гонения. Но ни радости, ни облегчения нет. Он не желал такого поворота. Ощущение, что его разрушенная жизнь только что потянула за собой ещё одну, не даёт покоя.       Но Гарри молча сидит рядом. Не ругается. Не злится. Не смеётся над ним. Она вообще сама на себя не похожа в последние месяцы. Стала мягче, мудрее, расчётливее. Повзрослела. И Драко стыдно за тревогу, будто он не поспевает за ней. Кольцо на безымянном пальце жжёт огнём. Не заслужил. Недостоин. Фикция. Избранная, победившая Того-Кого-Нельзя-Называть, и он объявили помолвку, моментально очистив доброе имя Малфоев. По крайней мере, в прессе и той среде, которой так дорожил отец. Не станет же знаменитая мисс Поттер связывать себя узами брака с непорядочными волшебниками? Конечно, нет. Общественное мнение моментально перестроилось, напоминая стайку хищных рыб или надоедливых голубей в погоне за сенсацией. Родители спасены. Честь и положение восстановлены. Драко был благодарен, но он не просил о такой жертве.       Глупо отрицать. Они слишком многое пережили вместе. Гарри чувствует его волнение, что стало перерастать относительно здоровую черту. Осознание этого помогает унять собственный стресс. Она смотрит на него, с трудом повернув голову. Драко делает то же самое. В темноте кареты видно даже ярче, насколько он бледный. И по своей природе, и из-за долгих дней судов, переговоров, поездок и переживаний. Белые, как у отца, волосы чуть длиннее, чем раньше. Светло-серые глаза отражают свет синей магической свечи, что составляет им компанию в карете. Черты лица острее, чётче. Красивый. Сложно привыкнуть. На таких людей больно смотреть долго.       У Гарри нет сил улыбнуться. Она просто медленно моргает, выражая свою поддержку. Драко застывает на долгое мгновение, а потом повторяет жест. Гарри едва кивает и возвращается к просмотру оконных достопримечательностей. Казалось бы, маленький момент, а дышать вдруг стало немного легче. Несмотря на тесное праздничное платье, в которое её завернули ещё утром. Гарри не была уверена, сможет ли она его снять без посторонней помощи. Уж точно не корсет. Тонкие серебристые верёвки плотно прилегают к спине, как обнимающие слишком любвеобильные змейки.       Когда карета плавно остановилась, Гарри снова стало не себе. Переглянувшись с Драко для храбрости, она вышла. Небольшая площадь перед двухэтажным особняком. Глубокая ночь, и освещения высоких фонарей не хватает для того, чтобы оценить полную картину. Но Гарри нравится. Дом не выглядит холодным и высокомерным, как она успела насмотреться на званых вечерах. Наоборот, изящный, но уютный. Доброжелательный фасад, снизу оплетённый плющом и ипомеей. Маленький фонтан, он же поилка для птиц. Запущенный, но ароматный розовый сад чуть вдалеке.       Холодно. Особняк слишком долго стоял без жителей, и словно погрузился в дремоту. Хозяйская спальня на втором этаже. Наскоро растопленный магией камин. Звук капель по витражным стёклам. Гарри физически чувствует, как её накрывает меланхолия. Всё кажется таким ненастоящим, сюрреалистичным. Даже тот факт, что она в шикарном неудобном платье наблюдает сквозь цветное стекло древнего поместья, уже напоминает сон. Один из тех, что приходили давно в детстве. Сказки, которые ей никто никогда не рассказывал.       — Ты не должна была, — Драко прерывает тишину нескольких долгих часов. Его голос ломается на полуслове, он кашляет. Гарри рада, что он не может продолжать. Они обсуждали это раньше. С криками, обвинениями и попытками спасти друг друга другими способами. Период активных споров закончен. Это пройденный этап.       — Я ни о чём не жалею, — она выдыхает, собираясь со словами. В голове всё звучит гораздо лучше, но они молчали слишком долго, чтобы подшлифовать мысли до совершенства. — Знаешь, я и раньше часто вспоминала родителей, но теперь просто не могу перестать думать о них. С другой точки зрения. Мама. Отец… Они пытались спасти целый мир, а в итоге погибли. Я люблю их и да, я верю, что они любили меня. Я жива. Но… Твои родители всегда были на стороне своей семьи и только семьи, и вы живы. Все. Это достойно восхищения. Есть и побочные моменты, конечно, но я сейчас не о них. Знаешь, мне немного завидно. Они смогли спасти друг друга, когда весь мир летел в пропасть. И тебя. Не пришлось делать проклятый выбор, кто из родных умрёт!       Гарри удивляется, что у неё ещё осталась энергия говорить так страстно. Она недовольна своей тирадой. То, что она чувствует — глубже. Гораздо глубже, но это слишком сложно показать. Драко понимает её правильно, но не может не заметить:       — Моя мать не думала о том, что ты будешь ей что-то должна, когда спасала тебя.       — Я знаю. Миссис Малфой… пошла на огромный риск. Не ради пророчества, понимаешь? Не ради «Избранной» или победы над Волан-де-мортом. Она защищала семью. Это меньшее, что я могу для неё сделать.       Драко ёжится от имени Тёмного лорда и по привычке оглядывается по сторонам. Прошло слишком мало времени. Воспоминания об ужасе, безысходности всё ещё имеют над ним власть и в ночных кошмарах, и наяву.       — Ты помнишь, чей это особняк? — Драко переводит тему, окинув спальню медленным взглядом. Гарри мотает головой. На празднике в честь помолвки упоминали только то, что некая родственница «счастлива подарить его будущим молодожёнам». — Раньше тут заправляла моя двоюродная тётя по отцовской линии, Летисия. Теперь она живёт в Америке. Разводит гиппогрифов редких пород. Проводит дни в своё удовольствие. И славу семьи поднимает на других берегах, и живёт на свой вкус.       Драко притих, вспоминая детство. Редко кто из ближайшего отношения был к нему так добр и не ожидал ничего взамен, как тётя Летисия:       — Я рад, что именно она спасла нас от путешествия в Малфой-мэнор.       — В мэноре всё равно жить невозможно, — Гарри морщится. Прекрасное место было изуродовано присутствием Того-кого-больше-не-будут-называть.       — Там всё очищают после… Сама знаешь. Семья гостит у друзей. Последних, кстати, прибавилось. Отец приложил руку к слухам, якобы он всегда тайком помогал уничтожить Тёмного лорда, и некоторые ему даже верят. Или делают вид.       — Ну и пусть, — Гарри махнула рукой. Если бы её столь волновали очередные слухи, пришлось бы сменить имя или уехать в другую страну. — А миссис Малфой?       — Маме лучше. Она волнуется и да, много спрашивает о тебе. Как и ты. Это странно. Ты ведь понимаешь, что через какие-то пару дней тоже станешь миссис Малфой? — усмешка. Слишком горькая, чтобы вызвать раздражение.       — Знаешь, это не пугает меня так, как должно было бы. А тебя?       — Нет. Совсем нет. И это точно пугает.       — Как думаешь, мы справимся? — Гарри смотрит на него с любопытством. У них всегда была симпатия, но было не до признаний в любви. Гарри вообще мало представляет, какого это «встречаться», да и не хотелось ей тех милых глупостей. А вот семьи она хочет.       — Справимся, — неожиданно серьёзно отвечает Драко, и в его стальных глазах видны планы и схемы, как сделать так, чтобы у них всё было хорошо.       Гарри вдруг чувствует усталость. И то, что может на него положиться.       — Я больше не хочу спасать мир, Малфой. Ты победил.       — Тогда давай спасём самих себя, Поттер. Я думаю, мы это заслужили.       — Особняк, кстати, ничего. Мне нравится.       — Здесь ещё много работы, — Драко цокает языком, прикидывая масштаб действий. Это на руку. Больше занятности — меньше пространства для печали. — Если получилось у тётушки, получится и у нас. Больше никто не скажет нам, что делать.       — Я с тобой, — говорит Гарри у окна. Драко подходит и осторожно обнимает её сзади. Кладёт подбородок на макушку. Неуверенно, но так правильно, словно они делали это много раз. Их первое личное прикосновение наедине.       — Это странно, что сейчас ночь, а я хочу кофе? — протягивает Драко в пустоту дождливой ночи. Он сонный, но спать вряд ли удастся. Слишком много событий.       — Две ложки сахара, пожалуйста. И шоколад. Тут есть шоколад? — Гарри щёлкает пальцами. Сладкое сейчас пригодится.       Они улыбаются, как дети, нарушившие правила строгих родителей. Гарри понимает про себя, что больше не сомневается. Они обязательно справятся. И несмотря на всё, у неё будет семья, о которой она даже боялась мечтать. Просто своим способом. Отличным от «нормальных» людей. Ей не привыкать.       — И… Драко?       — Мм?       — Мне действительно нужна помощь.       Кофе и сладкое это, конечно, хорошо, но корсет сам себя не ослабит.