Напролом

Казалось, только-только выписался с этой психушки, да вот – опять в те же ворота. Хм, даже немножко смешно. Все те же знакомые лица. Все то же свиное пойло, которое наши «любимые» надзиратели называют «едой». Но делать то нечего. Хоть многие и говорят, что лучше грызть кору с дерева – все они безусловно жрут это дерьмо. А знаете почему? Эти людишки просто-напросто хотят побыстрее смыться отсюда. Каждый пытается показать, что он уже не тот псих, которым его сюда привели. Каждый считает себя нормальным. Но все же в этих людях скрываются такие мысли, что неподвластны «нормальному» человеческому уму. Каждый раз во взглядах этих людей таится злоба, к которой я так уже привык. Они обижены. Обижены на людей, что привели их сюда, в это гнилище. Ха! Пусть хотя бы радуются, что их посещают время от времени. Последний раз меня навестили где-то около года назад. И то. Это был полицейский. Он составлял отчёт о жертвах, которых я убил. А знаете, отвечать на тупые вопросы того комиссара было куда веселее, чем каждый божий день сидеть в этой чертовой палате. Вокруг ни души. Одни лишь стены, в которых эхом отображаются вопли душевнобольных наподобие меня. Каждый день по три раза в сутки ко мне приходит тёлка. Признаюсь сразу – не в моём вкусе. Её рожа… Б-р-р… Мне кажется, свинья посимпатичнее. Вот так каждый раз ворвётся, накачает лекарствами и уйдет. Эти лекарства… Они не успокаивают и не снимают нервного напряжения. Они подавляют и атакуют. Они атакуют меня изнутри, настолько глубоко изнутри, что я не в состоянии найти источник своей душевной боли и дискомфорта... Мышцы челюстей сходят с ума и отказываются повиноваться, они судорожно сжимаются, так что я кусаю внутреннюю сторону щек, губы или язык, челюсти щёлкают, зубы стучат, и боль пронизывает меня насквозь. И каждый день такое длится часами. Спина становится жёсткой, напряжённой и ужасно прямой, так что с трудом могу двигать головой или шеей в стороны, согнуться или разогнуться, а иногда спина сгибается против моей воли и, я не могу стоять ровно. Внутренняя боль пронизывает и плывет по нервным волокнам. Я страдаю от болезненного беспокойства, и чувствую, что надо подвигаться, пройтись, прогуляться, и это облегчит мою тревогу. Но как только я начинаете двигаться или ходить, то устаю и снова чувствую тревогу, чувствую, что делаю что-то не то, и мне нужно присесть и отдохнуть. И так повторяется снова и снова, снова и снова, я хожу, сажусь, снова вскакиваю и хожу, и снова сажусь. Чувствуя боль, источник которой я не могу найти, потихоньку схожу с ума от тревоги, она съедает изнутри. Вот так вот тут нас «лечат». Скучно здесь. Лишь одно мне нравится – частые бои в столовке. Спасибо тем парням, что создают такое зрелище. Иногда я и сам пробовал поучаствовать. Но вот – как только самое интересное начинается, сразу же прибегают охранники и всё портят. Я даже не успеваю кому-то ложку в горло всунуть. Закон подлости, так сказать. Когда меня выпишут, сразу же начну наверствовать упущенное: ограблю пару-тройку банков, убью кого-то и, конечно же, морально обосру всех негров на планете. Ну не нравятся мне эти чёрные рожи. Хм, опять моя «любимая» медсестричка пришла. Но что-то рано она сегодня. Сейчас только полдень. - К тебе гости,- ого. А вот этого я конкретно не ожидал. Наверное, опять пришел какой-то полицейский. Сейчас проверим.