***
Джон солгал бы, если бы сказал, что никогда не пробовал найти няню. Это случилось почти сразу после смерти Мэри, но закончилось не слишком хорошо — он был слишком пьян, чтобы помнить разговор с молодой женщиной, присланной агентством. К счастью, тогда ему на помощь пришла Молли. И всё было более или менее нормально (не считая того, что ничего вообще не было нормально в той ситуации). Просить Молли оставаться рядом всё время тем не менее было бы не слишком правильно. — Мне правда очень жаль, — причитала Молли, обнимая Роззи, которая что-то радостно промычала ей в куртку. — Я знаю, что ты рассчитывал на мою помощь. Но они сообщили всего за неделю, так бы я непременно подыскала ещё кого-нибудь… — Всё будет в полном порядке, ты и так уже очень много для нас сделала, — попытался убедить её Джон. — Желаю хорошо провести время в поездке! — Спасибо! До встречи, Розамунд! — Молли улыбнулась, посмотрела на экран мобильного, ойкнула и поспешила к такси, едва не запнувшись о собственный чемодан. Роззи продолжала махать ей рукой, пока такси не скрылось из виду. Джон вздохнул. А потом позвонил в агентство. (Первый раз из многих)***
Самая первая няня была не так уж и плоха. Первое время, по крайней мере, до тех пор, пока она не оказалась воришкой, на второй же день попытавшейся умыкнуть из дома Джона всю наличность. Вторая няня из того же агентства оказалась и вовсе соучастницей преступления, расследуемого Лестрейдом (и Шерлоком вместе с ним). Она попыталась вынести из дома Джона уже не деньги, а Розамунд — что нисколько не повысило доверие Джона к няням в принципе и к этому конкретному агентству в частности. После этого же происшествия в процесс подбора подходящей няни вмешался Шерлок, который, возможно, чувствовал некую ответственность за то, что Роззи в итоге каким-то образом оказалась втянута в разборки мафии с подпольными боями без правил. И это вышло бы хорошей историей, если бы только руки Джона не тянулись к бутылке каждый раз, когда он вспоминал ту самую няню использующую Роззи в руках в качестве живого щита перед полицейскими. После вмешательства Шерлока, няни, пусть больше не оказывались преступницами, но и не задерживались особо. В конце концов, Шерлок не то чтобы слишком-то изменился за все эти годы (по крайней мере, со стороны).***
Блог Джона всё чаще получал отзывы из разряда «какая же ваша дочь милашка» от подписчиков, которых едва ли интересовали полицейские расследования. Истории о проделках Роззи получали так много внимания, что в какой-то момент Джона это даже начало беспокоить. Шерлок — хоть он в этом и не признавался — немного завидовал тому, что маленький ребёнок перетянул на себя всё одеяло внимания. Джон честно пытался выкладывать побольше детективных историй, но с увеличением числа рабочих часов у него больше не было времени таскаться за Шерлоком по злачным уголкам Лондона. А Шерлока едва ли можно было назвать хорошим рассказчиком. В конце концов, человек, способный скрупулёзно описать двести сорок три вида табачного пепла, как правило — не тот же человек, что опишет динамичную историю. Переписанные с его рассказов истории походили на плоский сухой пересказ научных статей и едва ли подходили для широкой аудитории. Шерлок был ожившим в современности детективом из старых книжек, а Джон был его летописцем, способным заполнить пустые места эмоциями, делая историю более реальной. Они были тандемом, а Джонов блог был той самой летописью их приключений. И люди зачитывались этими короткими и красочными историями из чужой жизни. Однако, если рассудить здраво, и Джон, и Шерлок, и даже Роззи были большим, чем все эти истории. Но истории в блоге от этого интереснее не становились.***
Бывало Шерлок, который всё ещё не изменил своему призванию, проворачивал что-то совсем уж выдающееся. И совсем для себя нетипичное. Когда Майкрофт сообщил ему новость, Джон сразу же подошёл к главврачу и попросил отгул до конца дня, на этот раз даже не пытаясь придумать отговорку заранее. К счастью, ему даже не пришлось импровизировать. — Дочка? — с сочувствием спросила Линда, благословите терпение этой женщины (и умение без чьей-либо помощи придумывать разумные отговорки). — Снова проблемы с няней? — Да, с этими нянями одни проблемы, — сердечно солгал он. Впрочем, не совсем солгал: скорее всего, новой няни дома уже тоже не было, но это была проблема на другой раз. Вопреки наводкам Майкрофта, Джон не пошёл на Бейкер-стрит. Он позволил интуиции привести себя домой, и, как оказалось, был прав: Шерлок каким-то чудом влез в кресло у окна. Залез он, правда, с ногами, в ботинках, ни капли не беспокоясь, похоже, о грязи, что на обивке оставляли его подошвы. В руках у Шерлока был планшет — подарок для Рози от Майкрофта (на вырост, так сказать) — со включённым приложением, предназначенным лишь для того, чтобы «лопать пузырики!» — по словам самой Розамунд. Воротник плаща детектива был расправлен, делая его похожим на особо крупного взъерошенного воробья. Рози мирно спала в своей кроватке, а няни — Джон уже и не пытался запомнить имена — след простыл. На появление Джона детектив никак не отреагировал, продолжая своё интеллектуальное пузырелопание. — Ты отказался от дела, — отметил Джон мягко, стоило ему зайти в комнату. Шерлок лишь угрюмо кивнул, продолжая с ещё большим остервенением лопать пузыри на планшете. — Дело ведь тянуло на… шестёрку? — попытался вывести его на разговор Джон. — Восьмёрку, — исправил Шерлок резким, привычно недовольным тоном. Джон (исходя из встревоженного тона Майкрофта) был уверен, что минимум на девятку. — Почему? — спросил он прямо. Он, на самом-то деле, был нескончаемо утомлен всем этим. И обеспокоен. Отказ Шерлока от интересного дела был индикатором не хуже покрасневшей на кислоту лакмусовой бумажки. Шерлок резко вскочил и вылетел за пределы квартиры прежде, чем Джон успел ему хоть как-то помешать. Вернулся Шерлок через пару часов. Всё ещё взъерошенный, но уже куда более спокойный. Джон бы даже предположил влияние наркотических средств, но нет, он всё ещё достаточно доверял своему другу (или пытался себя в этом убедить, потому что, честно говоря, их дружба всё ещё иногда казалась ему птенцом, учащимся летать на прежде сломанных крыльях), чтобы не делать беспочвенных выводов. Роззи всё ещё спала, а Джон лениво заполнял заявку для очередной фирмы, согласно рекламе в гугле специализирующейся на поиске «персонала по уходу за детьми». Это даже звучало так нелепо. — Потому что, — только и бросил Шерлок резко, без предисловий, а потом стянул ноутбук со стола и принялся корректировать то, что Джон успел написать. Джон лишь вздохнул, в конце концов, он уже давно не ставил пароли на свои устройства: — Такой ответ ты мог бы дать и сразу. Не было бы нужды устраивать театр одного актёра. — Не мог, — коротко ответил Шерлок. Джон потёр переносицу: — Может, всё же расскажешь, что происходит? — Нет. — Отлично, — Джону даже удалось прозвучать не слишком раздражённым. Ссориться не хотелось. Какое-то время в тишине гостиной слышалось только торопливое клацание клавиш клавиатуры. Джон вздохнул снова: — Ты, по крайней мере, скажешь, если тебе понадобится моя помощь? Клацание прекратилось на пару секунд, а потом продолжилось снова, но уже немного медленнее. — Да, Джон, скажу, — тихо и недовольно просопел детектив, будто перед этим тщательно прожевал лимон. Джон улыбнулся (возможно, всё-таки кости у птенца срослись верно). — Зачем няне Роззи нужно владеть айкидо? — спросил Джон, когда Шерлок десять минут спустя продемонстрировал заполненную анкету. Шерлок пожал плечами, а потом рассказал о каком-то случае из криминальной хроники итальянской полиции прошлого века. Джон был уверен, что читал что-то похожее на пикабу на прошлой неделе.***
Новая няня и вправду владела айкидо. А ещё она продержалась уже целую неделю, что на данный момент было рекордом. Джон даже потрудился запомнить, что её звали Ава, но она предпочитала, чтобы все вокруг называли её мисс Браун. Продержаться против Шерлока ей помогала каменная воля, железное терпение и невыносимое занудство. — Она невероятно скучная! — первое, что сказал ему Шерлок, когда вломился в рабочий кабинет Джона. Он даже дождался выхода прошлого пациента, что было максимумом его тактичности даже в лучшие времена. Джон вздохнул. Он был полностью согласен с утверждением, однако, семья Ватсонов уже, наверное, попала в чёрный список всех агентств нянь в Лондоне. — Роззи всего три года, — отметил Джон. — Её няне не обязательно нужно быть интересной личностью. — Ребёнок, как губка впитывает информацию вокруг себя, — заученным тоном выговорил Шерлок. — Это где ты такое вычитал? — Не важно. Мы не можем позволить, чтобы Роззи поддалась плохому влиянию. Шерлок едва ли сам являлся примером хорошего влияния, но Джон промолчал. Когда Джон вернулся домой, то прямо на пороге едва не столкнулся с мисс Браун, которая выглядела куда более эмоциональной, чем обычно. — Я увольняюсь, — сказала она. Джон в последнее время слышал эту фразу слишком часто. — Могу я узнать причину? — спросил он, не слишком рассчитывая на ответ. — Нет, — сказала она, а потом продолжила с плохо скрываемым презрением: — на вашем месте, доктор Ватсон, я бы держала этого человека подальше от своей дочери, иначе она поддастся его плохому влиянию. Джон не сдержал смешок.***
После капитального ремонта на Бейкер-стрит всё было по-прежнему и, тем не менее, разительно отличалось. Раньше в квартире — даже после переезда Джона — то тут то там можно было найти следы их прежних совместных дел и воспоминаний: рваные следы на обоях, откуда Шерлок срывал свои заметки в большой спешке (не стоит упоминать о пулевых отверстиях в стене), художественные книги, как-то выставленные Джоном, чтобы разбавить Шерлоковы, небольшие презенты от прежних клиентов, слишком бесполезные для использования, но достаточно безобидные, чтобы от них не избавляться (порядок у Шерлока если и был, то только в голове, да и там вряд ли). Теперь всех этих маленьких призраков прошлой жизни не было. Смайлик на стене было легко нарисовать вновь, эти же мелочи были следами нескольких лет жизни, и Джон, каждый раз возвращаясь, думал о том, как теперь на Бейкер-стрит от него почти ничего не оставалось — и эта мысль почему-то отдавалась горьковатым привкусом во рту. Шерлок же будто из-под земли доставал какие-то Джоновы вещи: забытая кружка, используемая теперь для экспериментов, старая книга, с прожжёнными в нескольких местах кислотой страницами — тоже когда-то Джона — и всякие прочие мелочи. Истории Джона — не слишком-то большие посты в блоге — были всегда короткими и динамичными, а потому едва ли включали в себя все эти крошечные кусочки, ни для кого, кроме самого Джона, не имевших значения. Шерлок из историй представлялся гением, не способным на ошибку, всегда отыскивающим истину, даже если не сразу — а это даже интереснее. Вот только Шерлок тоже был соткан из мелочей, которые не вмещались в короткие истории об их приключениях. — Мы по вам скучаем, доктор Ватсон, — любила приговаривать миссис Хадсон, каждый раз, когда Джон заглядывал на чай. Джон, возможно, скучал тоже. В его новом доме была лишь Роззи и он сам, а ещё огромные пятна вакуума, где когда-то были вещи Мэри. И иногда ночью, в тишине, Джон думал обо всей этой пустоте в его большом новом доме, думал о Мэри и её непреднамеренном бессердечии, думал о своей спившейся сестре, которая лелеяла своё одиночество, будто оно хоть чего-то стоило. Ни о чём из этого, наверное, думать не стоило.***
Раньше Джону довольно неплохо удавалось чередовать работу, расследования Шерлока и заботу о Роззи, но теперь, когда он был вынужден увеличить часы в больнице, дочь он видел лишь вечерами, а Шерлока — только если тот сам находил повод разорвать его распорядок. Это напоминало зуд под кожей — чувствовать беспокойство, но не быть способным ничего с этим сделать. Шерлок совершенно для себя неожиданно принялся отказываться от большинства «опасных» дел — если судить по словам Грега и Майкрофта. Оба они этим фактом были чрезвычайно обеспокоены. Джон же, оправившись от первого шока, чувствовал себя, напротив, немного спокойнее. Хотя и жалел, что теперь не имел возможности участвовать в расследованиях. Шерлок как-то вытащил его на выходных на слежку за город. Текущая кандидатка в няни была детективом частично одобрена, хотя Джон был почти уверен, что у Шерлока язык чесался высказать ей в лицо всю её подноготную — так что ко вторнику самое позднее ей придётся подыскивать замену. Слежка вылилась в весьма нелепую рыбалку (при том, что ни Джон, ни Шерлок вообще никогда не рыбачили), а после — побег от вызванной кем-то береговой охраны. Самого преступника Лестрейд выкурил из его убежища самостоятельно, Шерлок потом лишь недовольно пропыхтел что-то. Новую няню Джону искать пришлось уже в понедельник.***
Шерлок на удивление хорошо справлялся, если Джон — первое время слегка недоверчиво — оставлял ему Роззи. Он делал это и раньше. Они с Мэри, отправляясь в ресторан бывало оставляли детектива за няньку на пару часов. Тогда это казалось естественным решением, и едва ли Шерлок при всём своём желании мог учудить что-нибудь за столь короткое время. Мэри даже считала, что это было полезно — Шерлок на старости лет учился ответственности, Роззи в подкорке своего детского сознания набиралась замысловатого лексикона. Они даже делали ставки какое из Шерлоковых типичных выражений станет её первым словом. Тем не менее, это было до… Сейчас всё было немного странно. И Джон, и Шерлок вроде как давно вернулись в прежнюю колею, но бывали редкие моменты, когда Джон просто не мог видеть своего лучшего друга, или когда Шерлок держался практически настороженно в его присутствии. Широкие открытые раны первым делом следовало обработать, потом зашить крупными редкими стежками, накладывая шов. А потом… Оставалось только ждать, пока рана заживет, надеясь, что шрам на коже будет не сильно заметным. Шрамы, тем не менее, оставались обычно навсегда. Кости могли срастись криво, мешая двигаться полноценно, плохо обработанная рана могла загноиться, продлевая лечение, человек, в конце концов, мог вообще никогда не оправиться — тонкие белые полосы шрамов были едва ли худшими из последствий. Дружба Шерлока и Джона теперь имела длинный зарубцевавшийся шрам и лучшее, что они могли сделать — учиться жить вместе с ним. Первое слово, которое сказала Роззи было «скучно».***
Молли должна была вернуться уже через пару недель, когда Джону отказали в увеличении ставки. — Ты итак почти целыми днями здесь, — высказалась одна из медсестёр. Она была симпатичной, но Джон не помнил её имени так же, как уже не помнил имена всех нянь, сменившихся за последнюю неделю. — Но… — Тебе стоит больше времени проводить с дочерью, — она мило улыбнулась, и Джон снова вспомнил Эвр. Его замутило. Домой он вернулся в состоянии странного оцепенения. Няни вновь не было — что было скорее привычно, чем нет. Роззи вместе с Шерлоком оказались на диване в гостиной — кажется, Шерлок показывал ей простые карточные трюки. Джон чаще ночевал здесь же в гостиной, чем в своей спальне, поэтому она и спальня Роззи были единственными не заполненными пустотой комнатами. Джон уже больше месяца не писал ничего в блог, даже не проверял его. Он начал вести блог, чтобы справиться с внутренней войной — с её отсутствием, как оказалось в последствии. Шерлок уже однажды помог ему изменить жизнь, может даже поможет снова. — Кажется, придётся переехать, — сделал Джон тот самый вывод, который должен был сделать ещё давным-давно. Шерлок больше не брал опасные дела, не выносил эксперименты за пределы кухни (что в его случае было равносильно баррикадированию в лаборатории), а ещё — в ущерб делам — проводил всё свободное время со своей крестницей. Это не было идеально, но лучше, возможно, уже никогда и не будет. (И едва ли это годилось для хорошей истории в блоге) — На Бейкер-стрит всегда отыщется местечко, — ответил Шерлок, подмигивая. Жизнь не настолько уж сложная штука. Если кости срастаются верно, то птица продолжит летать, как ни в чем не бывало.***
Однажды — ещё в далёком детстве — Джон решил, что, наверное, в любой истории, насколько бы плохой или хорошей она не была, нужно уметь правильно поставить точку. В некоторых историях точку ставит красивая и героическая смерть главного героя. С этим ничего не сделать: мир побеждает героя рано или поздно, и, в конце концов, это довольно хороший финал, пусть и грустный. История доводится до логического завершения. Несправедливого к читателю, конечно, но тем не менее. Бывают другие финалы — хорошие, где все герои живут долго и счастливо. Люди такие финалы любят и ненавидят. Любят, потому что не хотят причинять себе боль. Ненавидят, потому что зачастую это самый скучный исход из всех. И, наверное, потому что в глубине души никто в такие концовки не верит. Бывают финалы, переворачивающие всю историю с ног на голову. Заставляющие схватиться за голову, чтобы понять, как оно вообще так обернулось. Бывают концовки и другие. Грустные и весёлые, трагичные и вдохновляющие. Истории бывают разными, но нет ничего хуже, чем затянутый до бесконечности сюжет, когда читатель уже успевает забыть отчего вообще полюбил историю… Джон, вернувшись с работы, поздоровался с Молли и миссис Хадсон, попивающими чай в квартире домохозяйки, а потом привычно поднялся вверх по лестнице — после капитального ремонта скрипящих ступеней прибавилось — и прислонился к дверному косяку, перед ним предстала занимательная картина: Шерлок дремал на диване, пока Рози продолжала самозабвенно разрисовывать ему ногти фиолетовым фломастером. Словно ей не хватило изрисованных обоев по всей гостиной на Бейкер-стрит. …И в этой их и без того длинной истории тоже пришло время поставить точку. Но это всего лишь история. А жизнь продолжается.