Двое против всех
11 февраля 2021 г. в 11:05
Кайл уже привык к тому, что его надувают на каждом шагу. И, слушая отповедь улетающего на служебном вертолете ВГМ чиновника, не мог сдержать улыбки — его опять облапошили. Неудивительно.
После того, как Альтан вколол ему сыворотку, жить стало легче. Боль и приступы ярости больше не застили разум, как на арене. Без задней мысли и со спокойной душой агент поднялся на крышу — и обнаружил именно то, что искал — и совсем не то, что оставил Эрол.
— Аль-Капоне, — приветственно отсалютовал ладонью Карим. — Поначалу я увидел дым и хотел забрать это себе, но потом подумал — Крейн это заслужил, не буду обижать парня. Как дела молодые после арены?
Кайл скривился, сел рядом на прогретый солнцем рубероид. Тянуло закурить, но даже это напоминало о любовнике — мальчишке, который ради него похоронил принцип не притрагиваться к огнестрельному оружию.
— Мне нужно найти человека, Карим, — без предисловий начал агент, и во взгляде его плескалась такая вина и отчаяние, что можно было не продолжать — но он продолжил. — Я знаю, что ты помог ему меня спасти. Я должен извиниться. Ты знаешь, где Альтан?
— Эх ты, оперативник, — вздохнул Карим, соскользнув с жестяной трубы так же на крышу, уставившись на солнце в безоблачном небе. — Конечно, я знаю. Под эстакадой, в одном из брошенных домов. Как и к Гази, к нему не попадешь через дверь — только через чердак. Но ты уверен, что тебя хотят видеть, раз оставили, Аль-Капоне?
— Это моя вина, я оттолкнул… — Крейн осознавал это с горечью, но свою ошибку готов был исправить. — Ты можешь рассказать мне, как так получилось?
— Почему я? — с удивлением фыркнул координатор и поднялся, намереваясь покинуть столь гостеприимное место. — Спроси его самого — будет о чем поговорить. Может, и ему что новое о себе расскажешь…
Кайл только невнятно кивнул, занявшись ящиками. Теперь, когда он знает, где искать — не грех позаботиться и о вопросах выживания.
К вечеру он был у эстакады. Поначалу он приглядывался к домам — авось какой подаст сам собой признаки жизни — но это ни к чему не привело. Тогда он обошел и подергал двери — две из них были не заперты, а значит, эти дома сразу отсеивались. Через крышу можно было попасть тоже только в два дома — и один из них принадлежал Гази. Ответ был очевиден.
Лючок не был закрыт на щеколду, и это показалось хорошим предзнаменованием — словно его все же ждали. Альтана — с залегшими под глазами тенями, с пропитавшейся кровью и присохшей к ранее повязкой — Крейн нашел на диване в гостиной — в окружении разбитых бутылок из-под алкоголя и одуряющего количества блистеров из-под анальгетиков. Очаровательное сочетание, вполне способное остановить сердце.
В сердцах плюнув, Крейн оставил пока все как есть. Он, отчасти, понимал такое поведение — вряд ли он вел себя иначе, если бы положил всего себя на алтарь оттолкнувшего его человека. Всё-таки, несмотря на относительную юность, парень решал проблемы по-взрослому — и переживал те, которые не мог решить так же.
За беспамятством хозяина, Крейну пришлось хозяйничать самому. Убежище было не только оборудовано на совесть — разумеется, изнутри, чтобы было неприметнее — но и здорово оснащено. Например, в морозилке обнаружились овощи, по которым агент успел соскучиться — и он с энтузиазмом принялся за приготовление ужина.
Заварив, напоследок, привычные две кружки кофе — и даже забелив его найденным сухим молоком — Крейн отважился перетащить все ещё бессознательное тело в ванную, открыв только холодную воду — по опыту агент знал, что это чертовски бодрит.
Альтан снова удивил своей реакцией на происходящее. Сперва застонал болезненно, потом подобрал колени поближе к груди, обхватив здоровой рукой, и… Разрыдался. Бесшумно. Но бесконечно горько.
Крейн от удивления икнул, разделся сам, благо, снимать осталось почти нечего, стянул мокрое и холодное тряпьё с парня и, настроив воду потеплее, забрался к любовнику в ванну, заткнув слив вместо пробки пяткой.
Подтянув к себе поближе хнычущего мальчишку и обняв под грудью, с горем пополам он намочил и отодрал присохший бинт. Сама рана выглядела на удивление неплохо — видно, хоть об этом, но разведчик заботился.
— Это правда ты? — не оборачиваясь, словно боясь спугнуть иллюзию или сон, спросил Бозкурт. Было страшно поверить в то, что это только надежда. И не менее страшно убедиться.
— Я, — согласно кивнул Крейн, чмокнув выбритый затылок. Больше всего он опасался бури, которая свойственна подобному темпераменту. Но её не случилось.
— У тебя разве нет дел поважнее, чем бегать за психованными детьми социопатов? — язвительно, с уничижением к себе, но вполне трезво спросил Альтан, из рук, впрочем, выбраться даже не попытавшись. Может, от бессилия, а может, по собственному желанию — Крейн не стал в этом разбираться.
— Я потерял напарника, лучшего друга и прекрасного любовника, — ткнувшись лбом в плечо, признался агент. — И у меня не было дела важнее, чем найти его и попросить прощения.
— За что? — вопрос прозвучал хлестко, на грани срыва. Альтану было важно, чтобы Крейн понимал, какое значение он придаёт этой повинной — чтобы никаких проблем и ошибок на этой почве не возникало.
— За то, что я повёл себя, как идиот, пытаясь оттолкнуть спасающую меня руку, — Кайл хотел было заглянуть в глаза разведчику, но почувствовал чужую дрожь, и решил не двигаться, а просто высказаться — полностью, обо всём, что было на душе в течение всего времени поисков пропавшего мальчишки. — Ты за мной пошёл, против всех, даже не попросил помощи у Башни, наоборот, предупредил об опасности, сделал всё, чтобы меня спасти — не только на арене, но и позаботившись о лекарстве. Брекен сказал, что ты не оставлял меня ни на минуту, пока я валялся. Ты раздобыл и освоил оружие, которым не пользуешься, выступил против отца и был вынужден открыть правду о себе, которую имел право хранить в тайне. И ты остриг свои прелестные волосы. Карим не сказал мне, но я думаю, это было для тебя не просто украшением. Я не имел права за что-то тебя винить. У меня словно помутился рассудок…
— Он и помутился, — спокойно кивнул Альтан, принимая извинения и накрывая руку на груди своей рукой. — Я не просто так взял у Карима антизин. Знал, что тебя это настигнет — и тебе нужно было время, чтобы разобраться во всем, что происходит. Как и мне.
— И что же ты, разобрался? — с замиранием сердца спросил агент. От ответа на этот вопрос зависело очень многое.
— Разумеется. Я знал, что ты тут ни при чём, что тебя дурят — отец только подтвердил это, опубликовав файл — нам придется иметь с этим дело. А так — да, я все про тебя знал и без этого.
— И помогал? И спал со мной?
— Да я и сейчас готов. Я могу сказать, что люблю тебя, Крейн.
Кайл поперхнулся воздухом. Это походило или на дурную шутку, или на правду, от начала до конца. Но ведь и в то, что Альтан — сын Раиса, он поверил с трудом, хоть это и было правдой.
— Я… Ужин там приготовил… — невпопад, сбивчиво ответил агент. Не чтобы увильнуть от ответа — чтобы показать: он верит слову своего мальчишки. И раз его слова временно поставлены под сомнения — он готов доказать это делом. И доказывает, находясь здесь и сейчас, заботясь и разговаривая.
— Для начала неплохо бы согреться, — с ехидцей сел вполоборота Бозкурт. — С такими приключениями мы даже не всю классику попробуем, не говоря уже об увлечениях изощрённых…
— Я говорил тебе, что ты несносен? — к наслаждению от горячей воды добавился ещё вкус его губ — и Крейн снова почувствовал себя счастливым — по крайней мере, в данный момент времени.
Когда быт — это повседневность — он тебя сжирает. Но когда это — единственный доступный остов привычной тебе жизни — он обретает несказанную прелесть.
Довольные и распаренные, оба в полотенцах на крепких бёдрах, мужчины ужинали, обсуждая всякую ерунду — намеренно не поднимая никаких серьезных тем.
— Ты просто восхитительно готовишь, черт возьми, — оголодав на сухом пайке, Альтан уписывал мясо с овощами со здоровым молодым аппетитом. Таким домашним он ещё никогда не казался Крейну — такое раскрытие карт все же пошло им обоим на пользу, когда между ними осталось меньше тайн, они видели и осознавали друг друга ближе. — Клянусь, если бы ты уже не был оперативником — тебя ждала бы дорога в шеф-повара.
— Ты мелкий подлиза, — шутливо укорил в ответ Кайл, неторопливо смакуя простую — и, тем не менее, дефицитную в зоне карантина еду. — Все равно ты это делаешь лучше.
Посмеиваясь и перебрасываясь шутками, они расправились с едой, насладились остывшим кофе и отправились, наконец, в постель. Спальня здесь не уступала остальным комнатам, чудесно проработанная, с огромной и мягкой двуспальной кроватью.
— Ты неплохо устроился, — похвалил Крейн, с наслаждением, впервые за долгое время нагишом вытягиваясь на чистом постельном белье. — Продуманно, хоть и на широкую ногу.
— Это всё дядька Карим, — Альтан не пустил любовника отдыхать, сразу же забрался сверху, седлая бедра, с упоением скользя ладонями по бокам, неподдельно восхищаясь сильным телом и радуясь, что снова может невозбранно прикоснуться. — Знал, что я люблю комфорт, позаботился, оборудовав мне запасной форпост. Об этом месте кроме нас с ним никто не знает. Только ты.
Накрывать ладонью бритый затылок было ещё не совсем привычно, но вот держать и даже натягивать на себя за куцый хвостик было прелестно, Крейн уже проверил это в ванной.
— Знал бы раньше — не пришлось бы сдерживать себя в Башне, — неохотно парировал Крейн, невольно вспоминая, как может стонать и сквернословить мальчишка. — Но опыт был тоже интересным.
Кайл хотел сказать что-то ещё, но его заставили замолчать пальцы на члене, влажные уже и прохладные, ласкающие по всей длине, возбуждающие, коротко забирающиеся к мошонке.
— Хочу ещё, — он ставил Крейна перед фактом, хоть и знал, что тот даже не попробует увильнуть. Не сейчас.
Кайл не стал отвечать на подначку — ярость и страсть он уже выместил, и его метки проступали на поджаром теле. Он тоже хотел — но уже иначе, спокойно и взвешенно, доставляя удовольствие. Поэтому он дождался, пока ловкие пальцы приведут его в полную готовность, подхватил лёгкое тело, перекатился, оказываясь в центре пушистой и мягкой перины, нависшим сверху над своим мальчишкой, сгреб с осторожностью его за бёдра, помогая обнять себя ногами, и направил себя внутрь без предисловий, благо любовник был хорошо растянут.
Войдя целиком, Крейн не двинулся, и не из-за того что давал время привыкнуть. Он отвлекал, бережно целуя там, где мог достать, проявляя нежность и участие, гладил, так же наслаждаясь чужим телом, крутые бедра, подтянутый живот и бока, ласкал до тех пор, пока Альтан не заскулил под ним, прося пощады.
— И это я ещё несносный… — словно на последнем дыхании выдохнул разведчик, когда ощутил, что уже Крейн накрыл его ладонью.
Агент ничего не ответил, лишь ухмыльнулся ласково, не отрываясь от мягкой кожи на шее, мягко извиняясь и целуя оставленные багровеющие следы.
Пальцы Кайла были до дрожи шершавыми, а плоть Альтана оказалась фантастически чувствительна. Согласовав между собой ритм бёдер и руки, Кайл довел мальчишку до беспрестанной дрожи, ловил каждое слово, сказанное горячечным, торопливым и бессвязным шёпотом.
— Крейн, — в бессилии позвал Бозкурт одними губами, уже не пытаясь сдержаться, содрогаясь крупно из-за подступающего оргазма. — Крейн, скажи что-нибудь. Я хочу тебя слышать.
— Я тоже тебя люблю, Тан, — на ухо максимально искренне и интимно выдохнул агент, чувствуя напряжение, а затем и липкое семя, запачкавшее руку.
Он не остановился, отчего мальчишка тихо, на грани, взвыл — темп рукой сбрасывал постепенно, а в бёдрах не наращивал, медленно, сильно и уверенно проникая на всю длину. Каждый толчок, задевающий простату, выбивал из парня всхлип и заставлял сорваться на скулёж, вместо того, чтобы внятно чего-нибудь попросить.
Долго пытать своего любовника оперативник не стал. Закончив, удобно устроился, подгрёб юркое тело поближе к боку и провалился в сон.
Только после этого Альтан подумал, как Крейн, возможно устал. Не только физически — выдержка этого здоровяка тоже не бесконечна, хоть и ясно, что поболее, чем у тех же простых паркурщиков. От происходящего в Харране можно было поехать крышей, и от постоянного напряжения нельзя было не устать. Засыпать в одежде, в скупо оборудованных безопасных зонах, готовым вскочить по первому звонку рации и броситься в пекло, выполняя очередное поручение. Сколько было приказов? Крейн успел послужить и ВГМ, и Брекену, и Раису, спас человек десять выживших, если не больше. А чего стоит только ночная вылазка на Позорный мост — люди потянулись и признали агента местным героем после этого. Утомительно быть мессией.
Тело после такого марафона болело, Альтан потянулся, размявшись, и попытался выскользнуть из объятий, не потревожив чужого сна. Самому ему не спалось: слишком много стало для него более понятным, и это требовало быть обдуманным до конца.
Увидев, в каком беспорядке нашел его любовник, Бозкурт ужаснулся. Тихо и быстро все прибрал, вылез на крышу, вдохнуть свежего воздуха и привычно расслабить себя сигаретой.
Фактом было то, что они друг другу необходимы. Крейн сказал правильно — в первую очередь они партнёры. Всё началось с того, что они здорово вместе сработались. Даже последняя передряга, в которую они ввязались порознь, выплюнула их всё-таки вместе. Ещё они друзья. Возможно, самые лучшие, потому что многое из того, что знает Альтан, не знает больше никто — и обсудить то, что тревожит, не смущаясь и не боясь за свои тайны, они могут только между собой. А любовники они только в последнюю очередь. Не возлюбленные, а именно любовники — так считал Альтан. Когда люди любят друг друга, именно это высокое чувство даёт почву для всего остального — взаимопонимания, поддержки, чувства нужности. У них с Крейном все было наоборот. Они сначала убедили друг друга в своих помыслах, начали доверять и использовать это доверие — и только после поделились теплом тел. Абсурдно.
Ночи были холодными, почти такими же, насколько тёплыми были дни. Бозкурт не заметил, как курил одну за одной, продрогнув, погрязнув в своих мыслях.
— Да ты замёрз, — нежно проворковали над ухом, набросили на плечи теплый, но ещё пахнущий алкоголем плед. — Не мог взять в толк, куда ты пропал.
Искренность, с которой признался Крейн, щемила сердце. Агент отвык засыпать без него — даже вымотанный до предела, сначала поисками, потом им самим, Крейн не уснул, лишившись юркого тела под боком. Любовь это или привязанность, черт возьми?
— Задумался, — придвигаясь ближе к тёплому боку и кутая обоих в одеяло, ответил Альтан. — Много шороху навели. Что теперь делать?
— Теперь… — Крейн вздохнул, невесело, натянуто, ощущая ответственность не только за себя, не только за мальчишку рядом, но и за всех им спасённых. — Теперь нам нужно остаться в живых. Город хотят разбомбить.