От Литы-тян

- Америка, твою мать!.. Неужели нельзя обойтись без этих твоих… пошлостей? Воздушная, розоватая пенка клубничного крема ровной дорожкой ложилась на обнажённое тело англичанина, вызывая лёгкие мурашки на разгорячённой коже. Прошлась по животу, груди, легла на контурах вокруг сосков. - Моих? – шероховатая ладонь нагло скользнула по внутренней стороне бёдер, несильно сжала плоть. Комнату наполнил полу-всхлип полу стон, тонкие пальцы джентльмена вцепились в чуть напряжённые плечи партнёра. Альфред тихо усмехнулся, чуть отстраняясь от обеденного стола, и присел на одно колено. Сильнее сжав пальцами возбуждённый член Кёркланда, прошёлся кончиком языка по основанию, чуть коснулся головки. Англия тихо зашипел, вжимаясь ягодицами в лакированную поверхность. Дразнит. Пока что только дразнит… Но долго ли ещё будет тянуться это «пока что»? Может, опять растянет удовольствие на десятки минут, часы… опять будет получать от боли и нетерпения партёра садистское удовольствие… Слишком сильно он изменился после той войны. Даже не смотря на то, что Британия ему уже всё давно простил и даже перепростил. - Чё...ртов извращенец, - возбуждённым, чуть дрожащим голосом прошипел Артур и сжал пальцами край столешницы, пытаясь сдерживать в себе нахлынувшую с головой бурю эмоций. Америка лишь придирчиво улыбнулся и подался вперёд, покрывая слегка впалый живот властными, короткими поцелуями обветренных губ, слизывая воздушную массу и прикусывая светлую кожу, оставляя после себя влажные, липкие дорожки и розоватые следы от укусов и засосов. - Ну-ну, зачем же так? - промурлыкал Джонс и обвёл язычком контур соска, притянув брата поближе к краю стола. – Мазохист что ли? Последняя фраза звучала скорее как что-то успокаивающие, нежели угроза или предупреждение. Артур хотел было что-то возразить, упереться руками в грудь, но Альфред, словно бы предвидел это, резко подался вперёд и накрыл губы блондина своими, грубо втолкнув язык, углубляя, толкаясь и насилуя рот. Англия чуть не стиснул зубы от неожиданности, но вовремя опомнился, сплетая языки в диком танце и обвивая шею парня руками... и даже не заметил, как ладонь любовника плавным движением скользнула на бедро, сильнее прижав к столу, а два пальца проникли в узкое колечко мышц... Казалось бы, что у этих абсолютно разных людей может быть общего? Что-то, кроме цвета волос и неприязни к Франциску? Незаметное чужому глазу, известное только им… Что-то, что сближает их, заставляет дорожить друг другом, прощать всё… начиная от детской шалости и заканчивая войной. Заставляющее сердце трепетно стучать только при произношении имени, не то, что при виде. Любовь? Нет, что-то другое… хотя, и она тоже. То, о чём они и сами не догадываются. Может быть, обычная привязанность? Сколько лет они прожили вместе? Пришли все невзгоды, преодолели сложности… И сейчас, даже после разногласий, они продолжают верить, помогать друг другу. Если нужно, поддерживать в сложной ситуации. И никакая война не заставит изменить их отношение. Максимум, подуются пару дней, и опять по дому будет разноситься знакомое: «Америка, ты болван!». А убить друг друга они не смогут никогда. И если надо, будут мстить до последнего вздоха! - Ну, и кто в этот раз будет стол чинить? Англия даже не посмотрел на замявшегося в проходе Америку, продолжая читать свежий выпуск утренней газеты. - Это… - голубоглазый парень нервно хихикнул, почесав затылок. В который раз они уже ломают мебель? В четвёртый? Или в пятый? – Может, как обычно? Слесаря? - На этом твоём «как обычно» мы скоро разоримся, - буркнул джентльмен и сделал глоток свежезаваренного чая… и нахмурился. Называется, доверил Джонсу заваривание чая. - Значит, давай вместо крема или чего нибудь ещё… пенного… я лучше тебя в коле искупаю и вылижу с ног до головы, а? – Альфред захлопал в ладоши, словно маленький ребёнок. – Ну же, Англия, соглашайся… - Нет, – как горячим ножом по маслу отрезал Кёркланд. - Я не позволю, что бы эта… гадость… хотя бы как-то взаимодействовала с моим телом. И ты, кажется, куда-то торопился? Америка кивнул, застёгивая молнию своей куртки и расплываясь в гаденькой такой улыбочке. - А может, лучше в чае, а?