Сны

Той ночью голос сел от страха. Я постарел, наверно, лет на пять. Как будто бы меня вели на плаху, А не заставили в сторонке постоять. Молчали все. Вся улица. Весь город. Холодный мрак спускался пеленой. И где-то там, внутри, звериный голод Накатывал удушливой волной. Парнишка, молодой! И на коленях. Знаком мне смутно. Вспомнить бы его… Смотрел он понимающе, с презреньем На каждого, кто глянул на него. Палач смеялся горестно и жутко, Как будто бы парнишка – его сын. Я вдруг подумал – может это шутка? Я крикну – все развеется, как дым? Но голос сел, я вспомнил, кто на плахе. Я вспомнил этот взгляд, дурной до жути. - Ну, Даниэль, - шепчу, - пошлем все нахер? Сожжем всех тварей, чем же черт не шутит? И обвиняемый, точнее обвиненный Вдруг поворачивает голову ко мне. - Ну, Даниэль? Ну, друг мой вероломный?! - Срываю связки в полной тишине. Он усмехается толпе безликих судий. И палачу, уставшему смеяться. А через миг его уже не будет. Лишь только голова покатится по плацу. - Ну, Даниель! – шепчу в пустые лица, - Ну, где же ты и твой «Святой» Огонь? Они все твари, как один, убийцы. И ради них ты попрощался с головой!? Но тишина в ответ, и я заткнулся. Как затыкают пробками бутылки старых вин. Ну, Даниэль? Наверно, ты проснулся. А я остался среди мрази, вновь один. Кто такой Даниэль в реальной жизни - мне не известно. Во сне - он был моим единственным другом, которого я почему-то забыл. В том мире было холодно. Я ненавидел всех. Всех кто окружал меня. Даже смеющегося палача, с нежностью гладившего свой окровавленный топор. Все было таким странным. Таким страшным. Я готов был убить себя, лишь бы не оставаться одному в этом городе, полном мертвых душ. Но я не успел, - я проснулся.