Два Месяца

Кстати, сегодня 23 декабря, День Рождения Питера Петрелли. С чем себя и поздравляю) 1. Осенние дни проходили в оцепенении. Это как порой засасывает в рутину, и ты не можешь из неё выкарабкаться, оставляя всё важное на потом и делая то, что приходится делать сейчас. Сейчас мне лучше всего удавалось спать. Я и не думал, что спать можно с таким упоением, бессовестное количество часов кряду. Сьюзан продолжала беззлобно подшучивать надо мной. - Петрелли, ты бы и посреди конца света заснул, была бы возможность… - Я не сплю на работе, - возразил я. Её взгляд сделался серьёзным. - Я переживаю за твоего приятеля, - она кивнула в сторону Файенса. – Он до сих пор отказывается от еды и почти не спит. Я опустил ремарку про «приятеля». - Я бы тоже отказывался от еды, если бы меня держали пристёгнутым наручниками к стулу и били каждый раз, когда проходят мимо. - Не преувеличивай, - она сунула мне тарелку с чем-то похожим на мюсли. – Попытайся его накормить. - О да, это как раз по моей части, - пробубнил я, вспоминая те дни, когда я был «сиделкой из Манхэттана», но спорить не стал. Файенс выглядел чрезвычайно неважно. Я почувствовал укол вины, видя тёмные круги под покрасневшими мутными глазами. Разноцветные кровоподтёки на бледной коже говорили о том, что не так уж я и преувеличивал. Мне стало стыдно, что я позволил довести человека до такого состояния. Нет, что я спал, пока человека доводили до такого состояния. Я молча поставил перед ним тарелку и бутылку воды, замечая на запястье дорогие часы, которые резко контрастировали с его общей потрёпанностью. - Ты ведь не отсюда… - он ссутулившись подпёр небритую щёку закованной в наручники рукой, внезапно начиная непринуждённый разговор. - Что ты имеешь ввиду? – я с намёком подвинул тарелку ближе, не сводя глаз с красно-бордового ободка на запястье, где кожа соприкасалась с металлом. - Ты тогда спросил, какой сейчас год. Ты не из этого времени. Значит, ты из прошлого. - Почему обязательно из… - я не закончил фразу, потому что понял, что он имеет ввиду, что я не могу быть из будущего. – Ты хочешь сказать, что в настоящем я либо мёртв, либо лишён способностей? - Тебе не интересно? Я устроился поудобнее, давая понять, что я весь во внимании. Возможно, Файенс устал молчать, и ему хотелось не просто отвечать на вопросы, что он делал последние несколько дней, а пообщаться. Рассказать то, что хочется ему. - Ты пришёл добровольно. Точнее «пришёл» – громко сказано. Скорее ты подпустил к себе, позволил себя спасти. - Спасти? – переспросил я, открывая для него бутылку. Он сделал жадный глоток и торопливо продолжил: - Да… я знаю, что ты умеешь. Твой организм перестал справляться и сошёл с ума, включая все защитные механизмы – боль, жар… У тебя были галлюцинации. Я лично следил за тем, как проходила процедура исцеления – твоя мама попросила. Она боялась, что ты не выживешь. - И я выжил? - Да, - он повёл плечом. – Я больше тебя не видел. Потом ты уехал то ли в Австралию, то ли в Африку. Достаточно далеко, чтобы скрыться. - От чего? Он упёрся свободной рукой в стол, пытаясь удобнее устроиться на стуле. - Не знаю. От своего бессилия? Сдавшись, в конце концов, он неудобно вывернул пристёгнутую руку за спиной и положил голову на стол, утомлённый короткой беседой. - Откуда ты знаешь, что я уехал? - Я много чего знаю… поэтому и жив до сих пор. К сожалению. - Тебе надо поесть, - предпринял я ещё одну попытку. - Я бы предпочёл душ. 2. - Ты выглядишь лучше. - Спасибо, - я улыбнулся в полсилы. - Нет, правда. Я вопросительно поднял глаза на Сьюзан. - Когда мы тебя подобрали, ты выглядел как… - она задумалась, но вероятно не нашла красочного, но не очень обидного сравнения. – В общем, теперь ты выглядишь лучше. Я оставил свои размышления и изобразил ещё более удивлённый взгляд. - Вы меня подобрали? Я удостоился дружеского шлепка по плечу. - Ты знаешь, о чём я… Я знал. И знал, что она права. В самом деле, я не осознавал, насколько был измотан до тех пор, пока мне не стало лучше. Но волею судеб меня занесло туда, где мои кошмары не могли бы меня достать – в самое их пекло. Пожалуй, в этом была какая ирония – отпуск внутри будущего, о котором я смотрел свои неспокойные сны. Теперь сны были пустыми, давая необходимый отдых измученному разуму. Я не боялся будущего, потому что я жил в нём. Но оно было столь же иллюзорно и непостоянно, как и сны, которые постоянно менялись. Потому что когда я вернусь в прошлое, оно перестанет быть… Иными словами, всё что было здесь – было ненастоящим. - Что это на твоём лице? – Сью развернула меня к себе. - Что? Где? - Вот здесь, - она сделала сосредоточенный вид и ткнула пальцем в мой подбородок. – Вот это виноватое выражение. Я усмехнулся, но глядя на её выжидающее выражение лица понял, что просто так она не отстанет. - Мне здесь спокойно. Это ненормально. - Здесь? Это то, о чём говорил Файенс? – быстро сообразила девушка. – Для тебя всё это ненастоящее? - Это настоящее… - я не знал, как объяснить, с какой бы стороны я не заходил, выходило, что этот мир, где они жили, страдали, радовались, боролись был иллюзией, потому что я мог изменить всё это, вернувшись в прошлое. - А почему тебе было неспокойно там? – задала она другой вопрос. 3. - Всё началось со снов. Забавно… если я не вернусь, то снами всё и закончится. Сначала я видел во сне, что я летаю. Потом я видел взрыв… а потом снова и снова я видел конец мира. Видел смерти и несчастные случаи… Я никогда по-настоящему не верил, что их можно предотвратить. Я никогда по-настоящему не сдавался. В конце концов, я просто разучился спать. Честно, теперь я даже плохо помню как это, когда сон выдёргивает тебя из реальности… Я не помню, что это за ощущение, когда находишься внутри… Я помню, как встаёшь утром с кровати, если ложился накануне и думаешь, что надо как-то протащить себя через весь день с помощью кофе и контрастного душа. Помню, бывали дни, когда я говорил с зеркалом. Помню, я не всегда различал, где сон, а где реальность, потому что когда пытаешься бодрствовать слишком долго, грани стираются… - А теперь? - Теперь мне стыдно, за то, что сплю спокойно. 4. Они так и не ответили, зачем возвращались к Файенсу домой. - Зато мы нашли вот это, – Джессика бросила мне пузырёк с таблетками. – Ты говорил, что был доктором? - Медбратом, - признался я, откровенно не помня, когда я выдавал подобные сведения. - Какая разница, - отмахнулась девушка. И была права, потому что таблетки были мне знакомы. - Это антидепрессанты, - всё верно. Прописаны на имя Файенса. Джессика пожала плечами. - Резонно. Закусывать свои злодеяния таблеточками от совести, - она цокнула язычком. Во мне же заговорил врач, который сообщал, что резкое прекращение принятие антидепрессантов ни к чему хорошему не ведёт. Я поставил пузырёк на стол перед Файенсом, но он лишь удостоился презрительного взгляда. - Терпеть не могу вмешательство химикатов в работу организма... - Это поможет заснуть, - пообещал я всё тем же тоном доброго доктора. - Кто сказал, что я хочу спать? – заупрямился измученный пленный, силясь держать смыкающиеся веки открытыми. - Это поможет заснуть нормально, - пообещал я в очередной раз, отлично зная, что слова напрасны. - Нормальных снов не бывает… Сны иррациональны по своему определению. Они показывают то, что мы не должны видеть. Разве нет? – он посмотрел прямо на меня. Джессика покачала головой. - Он бредит. Просто запихай в него эту дрянь – пусть отрубится. 5. - Какая твоя самая нелюбимая? Кроме вещих снов? - Радиоактивность. - Расскажешь? - Нет… это неприятно. 6. - Думаешь, он правда любил её? Я проследил за взглядом Сьюзен, который остановился на неподвижной фигуре Файенса. Сегодня он спал без наручников на кровати. Я не уловил, что именно заставило их сменить гнев на милость. Возможно тот факт, что учёный продолжал сотрудничать. - Он в самом деле ни разу не соврал, - заметила девушка. - Может быть, у него нет на то причин, - предположил я. - Почему? Потому что ты всё равно всё изменишь, и он это знает? - Даже я этого не знаю… Возможно, это я заставил их изменить отношение к пленному. - Но если он правда в это верит, может быть он играет паиньку для тебя, чтоб ты не убил его по возвращении в прошлое? Я покачал головой. - Может быть, он просто ищет искупления. Она слегка пожала плечами и поморщилась, словно вид спящего учёного вызывал у неё какие-то чувство дискомфорта. - Я слышала, как он пел колыбельную… перед сном. Думаешь, он пел ей? – она помедлила. – Еве? Возможно, это Мери заставила их сжалиться. Девочка, что сначала с опаской относилась к человеку, который хоть и косвенно, но сыграл такую неприятную роль в её жизни, всё чаще поглядывала на него с неким любопытством. День ото дня её взгляд становился теплее, а расстояние сокращалось. Сейчас она сидела рядом с кроватью, наблюдая, как свернувшийся калачиком мужчина подёргивается и постанывает во сне. Он проснулся со сдавленным вскриком и приподнялся на локтях, с лёгким удивлением оглядываясь вокруг. Одному богу известно, что за сон мог вызвать этот облегчённый вздох. Мери, протянула ему бутылку с водой, которую всё это время держала в руках, словно дожидалась, когда он проснётся. - Я прощаю тебя, - услышал я её тихий голос. - Спасибо. 7. - Я не люблю делать землетрясения. Знаешь… когда всё вокруг начинает трястись, земля уходит из-под ног, и ты не знаешь куда бежать. Кажется, что нет такого места в мире, которое бы находилось в покое. Нет места, где спрятаться. И не знаешь, что делать… Когда землетрясение… когда это исходит от тебя – знаешь, что делать. Надо успокоиться и взять себя в руки. Но как можно успокоиться, когда знаешь, что ты в ответе за то, что сейчас всё рухнет, и люди падут жертвами твоей дурацкой несдержанности? Это замкнутый круг. Я не люблю, когда земля уходит из под ног – это выводит из себя. И ещё… меня укачивает. - Ты помнишь всех, у кого перенял способности? - Я не знаю всех, у кого перенял их… 8. Файенс прислонился спиной к стене, его рука безвольно болталась в моей, пока я обрабатывал запястье медикаментами под его безразличным взглядом. - Когда ты вернёшься? – спросил он наконец. Я молча повёл плечом, раздражённый собственным бессилием. - Ты ведь собираешься возвращаться? - Боюсь, это не от меня зависит. - Оу… Он сжал и разжал кулак, невольно демонстрируя разбитые костяшки пальцев. Я не помнил, были ли они разбитыми до нашего здесь появления. - Ты должен вернуться, - повторил он настойчивее. - Вот как? - Иначе в твоём появлении здесь нет смысла. Судьба не допускает ничего бессмысленного… Я усмехнулся, цепляясь взглядом за тонкую цепочку на его шее, которая скрывалась под рубашкой, но за тканью безошибочно угадывался силуэт крестика. Он говорил «судьба» имея ввиду «Бога», словно имя его не в силах был произнести. - Может быть, судьба закинула меня сюда, чтобы оставить без способностей? - Ты должен исправить, - снова начал он. – Ты единственный, кто может. И подумай сам, ты появился как раз в тот момент, когда я собирался покончить с собой. Я должен был тебе рассказать, что случилось. Это моё предназначение. - Всё не так просто… - Всё просто. Тебе надо вернуться обратно и убить меня. - Как замечательно. То, что ты убийца ещё не означает, что и я такой. У меня нет права убивать – избавь меня от этого греха на душу. - Я даю тебе это право. Это моя жизнь, я хочу, чтобы ты забрал её. Ради высшего блага. Неужели тебе никогда не приходилось совершать нечто малоприятное ради высшего блага? - Это так ты называешь убийство? Нечто малоприятное? - Смерть переоценивают, - вернул он мне мою же фразу. - Забавно… - я отложил бинт и посмотрел на него. – Ты говоришь, что бог послал Еву, чтобы исправить свои ошибки. Ты хочешь, чтобы я бросил вызов самому Господу и спас мир? Файенс отдёрнул руку и прижал её к груди, потирая запястье. - Мне нет дела до Господа. И на мир плевать. Я хочу, чтобы ты спас Еву. 9. - Каждый раз закрываешь глаза, когда телепортируешься. Поэтому первым делом чувствуешь другой запах... А потом смену температуры. Стоишь несколько секунд с закрытыми глазами и ощущаешь на себе другую атмосферу. Несколько... раз, два... а на три открываешь глаза и каждый раз удивляешься. Этот как смена времён года. Двадцать пять лет наблюдаешь за тем, как весна сменяет зиму и на 26 удивляешься ещё раз... - Ты скучаешь по этому чувству? - Я скучаю по дому. - Будешь скучать по мне, когда вернёшься? - Я тебя найду. 10. - Try to remember the kind of september When you were a tender and a callow fellow Try to remember and if you remember Then follow… Файенс неподвижно сидел на кровати, притянув колени к груди. Колыбельная полушёпотом разносилась по комнате, внося беспокойство в холодный звёздный вечер. - Try to remember when life was so tender That dreams were kept beside your pillow… - Петрелли, сделай что-нибудь, чтобы он замолчал, - не выдержала Джессика. Сьюзан наклонилась ко мне и еле слышно шепнула. - Думаю, он правда любил её. - …then follow, follow, follow…