You shine, (my) blanket burrito

Майкл всегда был очарован Люком. Вокруг блондина была особая аура, которая пленила его с самого начала. Люк выглядел просто нереально на концерте, одетый в свою сценическую одежду, которая облегала его высокую фигуру; пел он от души. Недавно он начал пользоваться блестящими тенями для век, это вошло в привычку, что сделало его голубые глаза еще более привлекательными, и это определенно стало причиной для Майкла пропускать ноты и реплики, потому что он смотрел на певца, и таким образом он полностью терялся для окружающего мира. Но Люк был еще прекраснее, сидя на диване в гостиной, одетый в удобный свитер, закутанный в мягкое одеяло, а Петунья лежала на нем и тихонько храпела. Когда разразилась пандемия, их жизнь изменилась, как и у всего остального мира. Раньше было не так. Спокойные, милые моменты в одиночестве дома — настоящее сокровище, которое случалось редко. Большую часть времени они находились в объятиях шума, бегали с места на место, у них всегда была какая-то задача. Однако теперь все застряли дома, и мир успокоился. Они выпустили новый альбом за пару месяцев до этого и должны были вскоре отправиться в тур, но теперь казалось, что этого не произойдет ещё, как минимум, год. И если быть полностью честным, Майкл не сердится на это. Он рос в центре внимания, но его жизнь внезапно изменилась в одночасье. Они могли выступать в Нью-Йорке, а на следующее утро просыпаться в Берлине. Единственное, что постоянно оставалось неизменным — это то, что парни всегда были рядом с ним. Когда они основали группу, все они надеялись когда-нибудь в будущем совершить прорыв, стать известными. Но это всегда было мечтой и она была почти недостижимой. До того дня, когда их спросили, хотят ли они поехать в тур с One Direction. С тех пор они вчетвером против всего мира. Эштон, Калум, Люк и Майкл — небольшая команда против бурь в мире знаменитостей. Их всегда было четверо, они были якорем друг для друга, они следили друг за другом, чтобы никто не уплыл слишком далеко в море. Они проводят много времени в тесноте в туравтобусе, в небольших гостиничных номерах, делясь воспоминаниями, которые ни один человек никогда не сможет получить полностью. Было вполне естественно, что в какой-то момент связь между ними изменилась. Первое, что заметил Майкл, — это недолгие скрытые взгляды между Эштоном и Калумом, когда они думали, что никто не смотрит, их покрасневшие щеки, когда они прижимались друг к другу на диване или обнимались. С тех пор прошло совсем немного времени, пока они оба не стали парой. Ему и Люку потребовалось больше времени, чем им, и над этим Эштон все еще смеялся, даже спустя столько лет. Ни один из них не думал, что другой может быть им действительно интересен. В тот момент Люк переживал свой личный кризис, утопал в собственных мыслях, думая, что он не может действительно кому-то нравиться и что он неудачник. Майкл, с другой стороны, не мог поверить, что такое ангельское существо, как Люк, с его светлыми кудрями и сияющими голубыми глазами, мог когда-либо влюбиться в такого хулигана, как он. Им потребовалось время. Но когда они наконец стали парой, они стали неразлучными. Честно говоря, Майкл не мог вспомнить последний день, который он провел в разлуке с Люком, просыпаясь без теплого тела рядом с ним, которое прижималось к одеялу, уткнувшись носом в плечо, или ложась в кровать без милых разговоров и ленивых поцелуев. А теперь из-за карантина он скучал по сцене, он скучал по своим друзьям и семье, но Люк дал ему утешение и дом. Он думает, что не справился бы с этим всем без Люка. Он нежно улыбнулся, смотря на певца, уютно устроившегося на диване, и вошел в гостиную. — Люки, любимый, пойдём спать. У тебя будет болеть спина, если ты будешь спать тут. Он погладил его по щеке и засмеялся, глядя на картину перед его глазами: Петунья и Люк сонно смотрели на него, тихо хныча. — Я устал, — невнятно пробормотал Люк, держась за руку Майкла, как кошка. — Я знаю, любовь моя, — тихо и сочувственно сказал Майкл, — давай быстро встанем, а потом ты сможешь снова лечь в постель, и мы сможем обниматься. Люк опять захныкал, ещё какое-то время сидя на диване, прежде чем почесать Петунью между ее ушами, и медленно встать с дивана, все еще прижимаясь к своему одеялу. Он выглядел как невероятно мягкий и усталый буррито из одеяла. Майкл влюбился ещё сильнее. Люк сделал два шага к нему и с тихим звуком позволил себе упасть на Майкла. — Ты такой теплый, — устало сказал он, нежно целуя Майкла в шею, челюсть, а затем и в губы, издавая милый звук, когда Майкл провел языком по нижней губе Люка и скользнул в его рот, когда Люк открыл губы. Некоторое время они продолжали целоваться под критическим взглядом Петунии, которая встала с дивана и прижалась к своей собачьей постели на полу. Через некоторое время им, наконец, удалось попасть в спальню, которая была слабо освещена прикроватными лампами, и Люк рухнул на кровать, как будто вся его энергия, наконец, исчезла, когда он перестал целовать Майкла. Майкл тихо усмехнулся, глядя на открывающийся перед ним вид, Люк уткнулся лицом в подушки, завернутый в огромное одеяло с дивана. — Давай, Люк, найдем твою пижаму и почистим зубы, а потом мы сможем пообниматься. Майкл опустился на колени на кровати, медленно вытаскивая Люка из его одеяла буррито, нежно целуя каждую часть кожи Люка, которую он освобождал. Люк тихонько хихикнул и попытался прижаться к одеялу, но Майкл швырнул плед в угол спальни и подобрал Люка, как невесту. Ему удалось затащить Люка в ванную и почистить зубы, прежде чем они поплелись обратно в спальню и рухнули на кровать, решив, что они слишком устали, чтобы искать пижаму. Майкл накрыл их обоих одеялом и лежал, наслаждаясь Люком, прижавшегося к его груди, тихо зевая. — Люблю тебя до луны и обратно, Майки, — пробормотал он, мягко поцеловав губы Майкла, прежде чем прижаться лицом к ключицам Майкла и вздохнуть. — Я тоже тебя люблю, Люки, — сказал Майкл, наслаждаясь домашним блаженством картины и теплом в животе, которое всегда появлялось, когда он был с Люком. Да, Люк на сцене невероятен, но этот Люк, эта версия Люка, прижавшегося к нему, является его любимым.