Побег

      …Она спала долго. Так, как не спала, казалось, ни разу в жизни. Будто бы не хотела возвращаться в реальность, в которой все было совсем не просто. Совершенно не так, как почудилось этой ночью…       Проснувшись, девушка долго лежала не шевелясь, боясь вздохнуть и выдать себя, потому что настало утро и все изменилось: теперь следовало думать, думать, думать, как же быть дальше…       Их с Джейком любовь, светлая и хрупкая, но способная свернуть горы, именно такая, какую она хотела иметь на всю оставшуюся жизнь, была… Белла не могла подобрать слов. Неправильная? Нет. Она не могла так ошибиться, выдавая желаемое за действительное. Подсознательно Белла знала, что именно это ее чувство и будет тем, которое она пронесет через всю жизнь, но… Но ведь был и Эдвард, мысли о котором она выбросила из головы этой ночью. Ведь и его она любила больше жизни. Готова была умереть ради него…       Умереть?.. Она вспомнила горячечные свои слова, когда молила Джейкоба не отдавать ее ему и вздрогнула. Тогда, в его объятиях, когда он целовал и ласкал ее, показалась ужасной, передергивала от отвращения сама мысль о том, что может с ней сделать Эдвард. Прикоснется ледяными губами, пробежит по шее, едва касаясь ее морозно-холодными пальцами… И для нее все кончится. Она умрет в муках, чтобы воскреснуть для… Для чего?       Чтобы существовать вечность, видеть, как умирают родные и друзья, не оставить после себя ничего кроме горя близких, которых придется покинуть… Все это — зачем?       Застонав, она села, обхватив руками голову. Что же делать, что теперь делать? Господи…       Свежий утренний воздух колюче мазнул по коже. Обнаженное тело еще хранило память всего случившегося ночью, и холод словно отвесил ей полновесную затрещину, приводя в чувство.       Все то, что случилось — неправильно. Она изменила Эдварду. Сделала то, о чем не могла и помыслить совсем недавно. Изменила цинично и осознанно. С удовольствием приняла ласки Джейкоба, и, более того, сама спровоцировала его на это.       А он? Как же так? Ведь он обещал…       Злость накрыла ее ледяной волной. На себя и свои метания. На Джейка, воспользовавшегося ее минутной слабостью. На Эдварда, допустившего, что с ней произошло такое.       Раздражаясь, распаляясь от осознания того, что это не Джейк воспользовался, а она сама пожелала, чтобы так случилось, сжала в бессильной ярости кулаки. Ей захотелось сделать больно Джейкобу, а значит и самой себе, потому что с ним она стала одним целым, и этого уже было не изменить. Сделать больно, чтобы загасить в душе то чувство, с которым уже не могла совладать. Оправдаться перед самой собой, чтобы не чувствовать себя последней тварью.       Взгляд упал на заботливо сложенную на рюкзаке одежду, джинсы и рубашку с завернутым в нее бельем. Щеки полыхнули огнем: Джейкоб собирал разбросанное ею. Наверняка рассматривал, вспоминая и переживая заново…       В ней закипела ярость. Звонкая, пронзительная, лишающая мыслей. Понимая в душе, что виновата во всем лишь она сама, виновата в своей нерешительности, неумении выделить самое важное, виноватавиноватавиновата!.. — Белла, быстро одевшись, пулей вылетела из палатки, чтобы попасть прямиком в объятия Джейка…       Видя, как медленно сползает с его лица открытая, солнечная улыбка, Белла испытала горячую, мстительную радость. Ей вдруг захотелось унизить, ударить его. Ткнуть побольнее, чтобы и он почувствовал ее боль. Зачем ей это было надо, она и сама не знала. Внутренний голос в самой глубине задавленно пискнул, ужасаясь ее решимости, но она в сердцах заткнула его.       И, глядя в глаза парня, которого любила всем сердцем, которого хотела больше всего на свете и которого в этот момент страстно ненавидела, выпалила, будто выплюнула:       — Ну, ты доволен? Только не воображай, что это случилось из-за каких-то твоих эдаких достоинств!       — Беллз, что ты… — отступив на шаг, Джейк, словно защищаясь, поднял руку.       — Сам же приглашал проститься с «человеческим». Вот я и захотела попробовать, каково это сделать с человеком. Просто с человеком, ясно? Ты подвернулся под руку, и не рисуй себе то, чего нет!       Выкрикивала ему в глаза что-то еще жестокое, злое, унизительное. Добивала, прекрасно осознавая, что делает с ним и что значат для него это слова. Пути назад уже не было, и, чувствуя в душе ледяную пустоту, разрастающуюся с каждым сказанным ею словом, понимая, во что превращается в его глазах, все равно не могла остановиться.       Хотела, но не могла.       Со смуглого лица Джейкоба медленно сползали краски. Щеки серели, будто покрывались пеплом.       В какой-то момент ей показалось, что, пошатнувшись, он сейчас упадет, сломленный и раздавленный. Боль, поселившаяся в ее сердце, стала такой невыносимой, что она едва не закричала, но, упрямо вздернув подбородок, девушка с нелепым вызовом уставилась в его глаза.       Но Джейкоб устоял. Сжал зубы так, что обозначились желваки на щеках. Оглядев с ног до головы Беллу так, что она почувствовала себя ничтожеством, неразумным и подлым, проговорил медленно, с расстановкой:       — Ах с человеком… Ну и как оно тебе показалось?       Пока она решала, что ответить, он, схватив ее, рванул к себе, больно вывернув кисть.       — Подвернулся под руку?..       Белла попыталась было высвободиться, но он держал крепко.       — Готов спорить, вчера тебе очень понравился этот опыт. Повторим, а? Для закрепления?       Зарычав, Белла отвесила свободной рукой ему пощечину. Ударила так, что снова чуть не сломала травмированную когда-то об его же лицо кисть. Закусив губу, зажмурилась от пронзительной боли, а он лишь обидно захохотал в ответ.       Больно притиснув к себе, так, что ее лицо оказалось прямо напротив его, с издевкой поинтересовался:       — И чего ж ты ждала так долго? Давно бы попробовала это с Майком Ньютоном, например. Он же слюной на тебя капал, какая тебе разница? Или сняла бы себе на заправке какого-нибудь парня, который оттрахал бы тебя просто и без затей, а, Белла?       — Пусти! — она рванулась. — Отпусти сейчас же!       — Да что ты, — Джейк глумливо усмехнулся, а в его темных, опасно сощуренных глазах мелькнул недобрый огонек. — А как же твое вчерашнее «останься со мной, не отпускай»?       — Ненавижу тебя! — выдохнула Белла. Слова Джейкоба били наотмашь, и он был прав, прав, прав, но она не хотела сдаваться. Ее несло, будто в нее вселился кто-то глупый и жестокий, а она сама, запертая в глубинах сознания, в ужасе ждала развязки. — Ненавижу!       Не говоря больше не слова, Джейк заткнул ей рот злым поцелуем. Рванул ворот ее рубашки так, что посыпались пуговицы, не церемонясь, выдрал руки из рукавов. Швырнул Беллу на траву, и, наклонившись над ней, одним движением содрал с нее брюки.       Рывком расстегнув ремень, с треском дернул вниз молнию своих джинсов. Переступив через них, взглянул в искаженное страхом лицо девушки и процедил:       — Я не верю тебе. Ни одному твоему слову.       Подмяв ее под себя, так, что Белла забилась под ним, молотя кулаками по широкой спине, ворвался в нее, резко и грубо. Не обращая внимания на ее крики, мольбы и стоны, задвигался широко и размашисто.       Едва не теряя сознание от ужаса, боли и страха, Белла, не находя уже сил кричать и сопротивляться, замотала головой, заплакала, пытаясь разжалобить его. Тяжело, с присвистом дыша, Джейкоб, не сводя с нее взгляда горящих диким огнем черных глаз, больно схватил за подбородок сильной рукой, заставив ее смотреть прямо на него.       Все плыло перед глазами девушки, вращалось в бешеной круговерти. Пронзительно черные, пылавшие бешенством глаза Джейкоба затягивали, не отпускали от себя. Тело помимо воли подстраивалось под размашистые движения парня, двигаясь с ним в унисон.       И, когда Джейкоб в последний раз, застонав, ворвался в нее и застыл, содрогаясь в конвульсиях, жар, зародившийся внутри нее, охватил ее всю, от ступней до кончиков волос. Мысли исчезли, осталась только волна возбуждения и удовольствия, родившаяся внизу живота и охватившая все тело…       .Из плотно зажмуренных глаз текли слезы. Повернувшись на бок и сжавшись в комок, она плакала безнадежно и горько. Еще вчера Джейкоб, опустившись на колени, обнял, прижал бы ее к себе, но сейчас он уже не верил ее слезам.       Молча отвернувшись, он одевался. Зашнуровав кроссовки, подобрал ее растерзанную рубашку, брюки и белье и кинул на траву рядом с ней. Бросив: «Собирайся», отошел куда-то в сторону.       Белла с трудом заставила себя сесть. Из тела ушли все силы, как после тяжелой болезни. Натянула отяжелевшими руками белье и брюки, запахнула порванную рубашку.       Вместе с силами ушли и чувства. Что с ней хотел дальше делать Джейкоб, зачем заставил собираться, она не знала. Не все ли равно… Единственное, чего ей хотелось сейчас — это умереть.       То, что случилось этим утром, не укладывалось в голове своим бредовым ужасом. Ее чудовищные слова, которыми она убила в себе человека и унизила, распяла Джейкоба… То, что с ней сделал Джейк… Для чего? Зачем все это было?..       Зачем?..       Возникший из-за спины Джейкоб, рванув ее за руку и заставив подняться на подгибающиеся ноги, равнодушно обронил:       — Готова? Пошли.