Туман

Гончар с грустным недоумением оглядел свой новый дом, похожую на колодец комнату, где все ещё были свалены горкой остатки золота. При мысли о том, куда делось остальное золото из этой кучки, на юношу накатила тошнота. Он медленно сел за стол, отодвигая монеты в сторону, и уронил голову на руки. – Я остальных проводила, после случившегося у всего города хлопот невпроворот, пожар же был, – прощебетала Огонёк, впархивая в комнату и останавливаясь рядом с ним. Тот даже головы не поднял при её появлении. – Гончар! – тихо позвала девушка, осторожно касаясь его плеча и присаживаясь рядом. Юноша лишь глубоко вздохнул. Огонёк потянулась к нему и нежно провела рукой по волосам. – Гончар, все уже хорошо. Все закончилось. – Разве? – ещё тише переспросил Гончар, все-таки поднимая голову, – проклятье-то пропало, а дела остались. Огонёк негромко охнула, начиная понимать причину странной грусти друга, который только что вместе с остальными радостно праздновал окончание пожара и избавление от огнива, о котором уже парадоксально знали все (ну, как минимум, все, кто был на площади вместе с Архивариусом и Пожарником до того, как фонтан взорвался огнём). Однако понимания было мало, нужно было понимать, что сказать теперь, после всего… И Огонёк молчала, продолжая гладить друга по вихрастой голове. – Мы были здесь, – с мрачной грустью произнёс Гончар, – ведь были? – Ты не помнишь? – тонким голосом переспросила Огонёк. – Очень смутно, как будто все в тумане было, – признался Гончар, – а теперь начинаю вспоминать четко, и чем больше вспоминаю… тем хуже становится. Он вздрогнул и обхватил себя руками, растирая плечи, словно ему внезапно стало холодно. Впрочем, почему «словно»? Огонёк же тут же подскочила и вынеслась из комнаты, через полминуты вернувшись обратно с рубашкой в руках. – Ты же раздетый совсем, а здесь такой холод! – воскликнула она, протягивая ему рубашку, – держи! Давай, я огонь разожгу. У тебя же где-то обычное огниво должно быть, – суетилась девушка, забрасывая дрова в печь. – Огонёк! – попытался остановить её Гончар. Девушка молча подскочила к нему, стянула с него плащ и остатки предыдущей рубашки… Дальше Гончар быстро справился сам, более не имея возражений по поводу происходящего. А следующая мысль вообще заставила его вздрогнуть еще раз, но теперь уже ни в коем разе не от холода. Рубашка, которую принесла ему Огонёк, была хлопковой. Почти все дорогие рубашки, которые он накупил в приступе алчности, были шёлковыми. Холодный, скользкий шёлк, разумеется, нисколько не согрел бы его сейчас, а рубашка, принесенная девушкой, была почти тёплой и быстро нагревающейся на его теле. От печи пахнуло жаром, и Гончар осознал, что пока он думал о материалах рубашек, Огонёк раскопала где-то обычное огниво и развела огонь. А затем снова подскочила к нему, и поверх рубашки накинула ему на плечи покрывало. – Вот! – удовлетворенно заявила она, – так гораздо лучше. Гончар невольно усмехнулся. Огонёк была совсем такой же, как раньше – легкой, тёплой, доброй… Как будто ничего не случилось, в самом деле. Огонёк моргнула, глядя на него, а затем присела рядом и коснулась рукой его плеча. – Гончар, не надо. Ты правда ни в чем не виноват. От её мягкого, сочувственного голоса юношу только замутило сильнее. – Не виноват, – прошептал он и взглянул прямо на подругу, – Огонёк, я сорвал твой День Рождения. Я довёл тебя до слез, и даже не раз, и не два. Огонёк попыталась возразить, но Гончар перебил её: – Конкретно здесь, когда ты пришла, чтобы понять, что происходит, и помочь, я наговорил тебе такого, что самому сейчас страшно вспоминать, а потом вышвырнул тебя из своего дома под ноги бушующей толпе! – голос его, становившийся все громче и громче, прервался, и юноша со стоном закрыл лицо руками. – Гончар! – ахнула девушка и крепко обняла друга, пытаясь успокоить его. Спустя полминуты молчаливых объятий она слегка отстранилась и неожиданно серьезно сказала: – Гончар, я не сержусь на тебя. Ты был под влиянием проклятья, и не отвечал за свои слова и поступки. И ты уж точно не хотел всего этого, ведь правда? Гончар неуверенно кивнул. – А хоть бы и так, – подавленно произнёс он, – я предал нашу дружбу, и не только с тобой, но и остальными. Они тоже не сердятся на меня, я видел, но это неправильно! Так или иначе, все это все равно сделал я… Огонёк внезапно усмехнулась, и в усмешке её было столько плохо скрываемой горечи, что Гончар аж отвлёкся от собственных переживаний. – Ты хотя бы под воздействием огнива был… – пробормотала Огонёк, нервно теребя рыжую челку, – а вот я… – Ты? – с искренним недоумением переспросил Гончар, – Огонёк, уж ты-то точно не сделала ничего плохого… – Ты просто не знаешь! – резко перебила его девушка, – наши друзья… они сразу поняли, что с тобой что-то случилось, они ведь нам рассказывали. А я? Я должна была пытаться помочь тебе вместе с ними, а вместо этого я сидела дома и пускала сопли, думая, что ты и в самом деле хочешь жениться на Королеве! Я должна была помнить, что ты – не такой, и никогда таким не был, я должна была понять, что с тобой случилось что-то ужасное, а я… – Огонёк! – мягко прервал её Гончар, перехватывая её трясущиеся руки, – ну ты нашла виноватую, конечно… Это же ты меня спасла, хорошая моя! - Ага. Да если бы не дедушка и не его архив… – И если бы не ты, Огонёк! – решительно заявил Гончар, сверкая глазами, – я очень ценю помощь и наших друзей, и твоего дедушки, но если бы не ты, я не сумел бы вернуться. Кстати об этом, – внезапно помрачнел он, - ты ведь знала, что случится, если взять корону? – Ну да, – кивнула Огонёк, уже слегка успокоившись. – И тем не менее, ты её взяла. Огонёк слегка дернула узенькими плечиками. – Я должна была попытаться. К тому же, мне тогда было уже все равно. – После всего, что случилось в городе, – просипел Гончар, внезапно ощутив, как внутри у него все сжалось, – Огонёк, ты готова была убиться, спасая меня. Это было самое настоящее самоубийство, и ты это прекрасно понимала! Огонёк опустила глаза, но в них не промелькнуло сожаления. Гончару невольно вспомнились слова Королевы о ней, о том, что от неё все отвернулись, а следом смутно вспомнилось, как девушка узнала в Королеве какую-то бабушку… Нет, не какую-то, а ту самую, что и советовала ему стать Королем! Огонёк была отвергнута всеми, кого знала, кроме, разве что, деда, которому она, по собственному разумению, доставляла одни проблемы… Боже правый, да ведь она действительно не собиралась даже пытаться себя спасти! В отчаянии от всего, что с ней случилось, она была готова сделать последнюю попытку вытащить его из облака тумана, в котором он тонул, а затем умереть вне зависимости от результата. И если бы он не сумел вовремя вытащить её… Даже представить страшно! – Никогда, слышишь, – отчаянно прошептал он, притягивая Огонька к себе и крепко прижимая её к груди, – никогда так больше не делай! Моя жизнь не дороже твоей, и никогда дороже не будет! Только не для меня! Огонёк послушно уткнулась ему в грудь и расслабилась, даже всхлипнув пару раз. – А я все твои горшки в своей комнате перебила, – тихо призналась она. – А я тебе сколько хочешь новых налеплю, – усмехнулся Гончар, поглаживая подругу по рыжим волосам. Глупость какая, подумаешь, горшки разбила. Он ей сердце разбил, и не единожды, а тут… горшки! – Налепишь… - внезапно просияла Огонёк, – Гончар, а ведь я красную глину нашла! – И правда, – широко улыбнулся юноша, – я видел, там, – и он неопределенно махнул рукой в сторону, где видел тачку с красной глиной, – как ты ухитрилась? – Не знаю, пожала плечами Огонёк, – ты сказал, что её не существует, и мне так захотелось тебе доказать… – Что я был неправ? – снова улыбнулся Гончар, – с радостью признаю. Сам не представляю, как мне в голову пришло, что её не существует. В то время у меня вообще много странных мыслей возникало… Гончар нахмурился, но былой грусти в нем уже не чувствовалось, и Огонёк решилась спросить: – Как это было? Ты сказал, как в тумане… – Да, - задумчиво кивнул Гончар, – такое странное ощущение… Как будто не происходит ничего необычного, просто мысли вдруг становятся как будто… не твои. То есть, твои, но ведь ты бы никогда так не подумал. Хотя иногда проскальзывали мысли… близкие моим реальным. – Например? – с любопытством наклонила головку Огонёк. – Например, что мои друзья удачливей меня… и талантливее, наверное. Это не так работает, я знаю, и я никогда не стал бы всерьёз завидовать им, но… мысли мелькают. Или когда я пытался поразить тебя. Весьма неудачным способом, но все же… Желание произвести на тебя впечатление не имело никакого отношения к огниву. Огонёк покраснела и попыталась было что-то сказать, но Гончар уже продолжил: – Или тогда, когда я думал о том, как стану Королем… Мне совершенно не нужна власть, на самом деле, но мне думалось почему-то, что после получения трона я тоже смогу называться настоящим именем, как и Королева. Это, наверное, глупо… Все же, имена, которые нам дают, подходят нам, как нельзя лучше. Не зря имена, данные при рождении, со временем вовсе забываются… Имени Королевы никто не помнил, пока она не представилась… Так же и я, много лет уже просто безымянный Гончар, в этом вся моя суть… Он замолк, осознав, что Огонёк смотрит на него с откровенным недоумением. – Кристиан, – как отличница на уроке, уверенно выдала она. Гончар заморгал. – Ты… – Конечно, помню, – закончила за него Огонёк, – как не помнить? Ведь то, что тебя перестали называть твоим именем, ещё не значит, что его у тебя теперь нет. А ты разве не помнишь моего? Гончар невольно рассмеялся. Такое забудешь. – Майя, – просто ответил он. Огонёк весело фыркнула. – Ты смотри, а ведь это первый раз, когда ты мое первое имя без иронии произнёс. А то сколько себя помню, всю жизнь у тебя, как и у других, при произнесении в глазах вопрос: «Ну какая из тебя Майя?» На этот раз Гончар рассмеялся громко и открыто. – Май, мы же были детьми. Мы тогда ещё не понимали, что те, первые имена, работают по-другому, что они не должны обязательно отражать сущность людей, которые их носят. Думали, что Майей могут звать только какую-нибудь нежную принцессу. А ведь обычные имена дают кому угодно, и Майи разные бывают… – В том числе и такие, – захихикала Огонёк, демонстративно взъерошивая волосы и корча весёлую рожицу. Гончар с улыбкой покачал головой, приглаживая ей волосы обратно. – Шалунья, – совсем не укоризненно пожурил он. Огонёк рассмеялась, искренне и весело. Гончар невольно залюбовался ею, придвигаясь ближе, пока внезапно она не оказалась совсем-совсем рядом с ним, и её яркие зелёные глаза смотрели прямо в его… И он подался вперёд и слегка коснулся её губ своими. Огонёк тихонько ахнула, отстраняясь на секунду, а затем, словно испугавшись собственной реакции, сама подалась вперёд и поцеловала его в ответ. Это был совсем недолгий, совершенно целомудренный поцелуй, но сколько же он значил! – Ты – мое Огниво, – повторил свои слова юноша, – та, кто дарит мне свет и вдохновение, Майя. Огонёк выдохнула, а затем, не задумываясь, ответила: – А ты – мой Гончар, Кристиан. Тот, кому я с радостью подарю и свет, и вдохновение, и все, что только пожелаешь. И кстати, тебе совсем не обязательно производить на меня впечатление… Ты это уже сделал давным-давно, большего не нужно. Гончар улыбнулся, и они обнялись, крепко, но нежно. – И что теперь? – прошептала Огонёк, когда молчание стало не то, чтобы неудобным, нет, но слегка затянувшимся. – Теперь? – переспросил Гончар, – теперь мы будем жить. Я построю новый дом взамен этой вот пещеры, – он слегка усмехнулся, оглядывая своё нынешнее жилище, – потом построю новый фонтан, старый-то взорвался… – А можно я с тобой? – воодушевленно вопросила Огонёк, – я могу помочь. А фонтан ведь не только построить, но и раскрасить потом надо, и дом тоже, а ты ведь знаешь… – Как ты обожаешь рисовать? Да уж знаю. Конечно, можно. Все можно, Огонёк, – Гончар искренне улыбался, глядя на энтузиазм возлюбленной. – Здорово! – захлопала в ладоши Огонёк, – А потом? – А потом я на тебе женюсь, и мы никогда не расстанемся. И ты больше никогда не станешь подвергать себя опасности, бегая по городу и спасая всех подряд. По крайней мере, в одиночку, - серьезно пообещал Гончар. Огонёк ахнула. – Правда? – Да, – коротко ответил юноша, – если ты, конечно, не против. – Я? Я… нет-нет, я совсем не против… – щеки Огонька заалели, как розовые бутоны. – Замечательно! – просиял Гончар, – ну что, тогда давай начинать? – Давай, – весело согласилась Огонёк, вскакивая с места, – тем более, что тебе здесь даже спать негде. Как ты здесь вообще жил столько времени? Ещё и не ел нормально, поди… А я готовить научилась, кстати! Ты не успел на моем Дне Рождения попробовать, но вроде неплохо было… Гончар только улыбнулся в спину удаляющейся девушке, продолжавшей как ни в чем не бывало щебетать что-то бытовое и приземлённое. В конце концов, а кто сказал, что счастье может быть только возвышенным? Счастье, оно разное бывает, и теперь он это ясно видел. Туман рассеялся, оставив вместо себя светлую, сияющую прозрачность любви вокруг, и простейшее, но не менее приятное от этого осознание того, что теперь все будет хорошо.