Heady

      Влажные, блестящие от слюны, губы водили по шее с налившимися кровью венами, ставя яркие засосы, на которые будет неловко-приятно смотреть утром. Футакучи любил подобные проявления любви, в отличие от Аоне, более сдержанного, но не менее страстного. Аоне гладил его по мускулистым бедрам, подлезая широкими ладонями под свободные шорты, чтобы огладить ягодицы. Ему всегда хотелось продлить процесс незамысловатых ласк и нежных касаний, когда как Кенджи любил что-то среднее между американскими горками и экшн сценами в боевиках - быстро, расчетливо, крышесносно. Каждый раз был похож на молчаливое противостояние мнений, заканчивающееся таким же негласным миром.       Не в последний раз оставив на тонких губах напротив поцелуй, Футакучи сполз с колен на пол и, облизнувшись, принялся стягивать до ужаса облегающие джинсы с накаченных бедер Аоне. Кенджи никогда не обращал внимания на столь фактурных парней, да и к мышцам других сокомандников относился весьма равнодушно, но Таканобу был исключением. Когда он принимал стандартную стойку во время матча, волейбольные шорты слегка приподнимались, но этого было достаточно, чтобы обзор стал еще шире и рот Футакучи наполнился вязкой слюной, прямо как сейчас. Слегка массируя кожу с еле заметными волосками, он наклонился к топорщившимся боксерам и спросил с игривой ухмылкой на губах:       - Можно? - Аоне откинулся на стену позади него так, что дом заходил ходуном, и еле заметно кивнул. Его щеки налились еще более ярким румянцем, что было не свойственно для обычно сурового лица. Футакучи был рад наблюдать такие изменения в Таканобу и быть единственным, кому доступно такое удовольствие. Сняв последнюю часть гардероба, по спине поползли предвкушающие мурашки, как если бы Аоне провел по ней всей своей громадной пятерней. Его член вовсю сочился смазкой, пачкая совершающую монотонные фрикции ладонь. Еще секунду понаблюдав, как вроде бы уже полностью стоявший член становится еще больше, Кенджи взял головку в рот, посасывая ее и изредка проводя по ней языком. Футакучи хотелось, чтобы Аоне грубо схватил его за отросшие во время каникул патлы и начал направлять, но Таканобу, смотря на него полуприкрытыми глазами, нежно провел по макушке, впутываясь в волосы пальцами, массируя кожу головы. От этих прикосновений Кенджи застонал, заставляя партнера конвульсивно дернуться, глубже насаживая на себя. От резкого проникновения на глазах выступили слезы, однако он вобрал член до основания одновременно массируя мошонку рукой.       - Иди сюда… - хриплый шепот сверху еле донёсся до затуманенного разума Футакучи. Громко шмыгнув носом, он попытался стереть слезы с щек, но Аоне потянулся первым, стирая их большими пальцами, одновременно притягивая Кенджи для поцелуя. Он снова переместился на колени, попутно снимая с себя шорты с бельем. Прикосновения сзади сильно заводили, фокусируя эмоции где-то внизу живота, сообщая Кенджи, что ожидание слишком затянулось. Шепнув Аоне что-то в пылающее ухо, он толкнулся навстречу его рукам, намекая на то, что хочет большего. Ждать долго не пришлось: смазанные крупные пальцы прошлись по расщелине, массируя отверстие.       - Не тяни.       - Терпи. - Футакучи не любил ждать, он хотел всего и сразу прямо сейчас, хоть и понимал, что это было невозможно. Он был сильно благодарен судьбе, что нашел сдержанного здравомыслящего партнера, не спешащего выполнять все его желания, но и не пренебрегающего ими, ведь если бы Аоне забил на подготовку, то могла бы произойти куча неприятных вещей, которых они оба хотели бы избегать всю свою совместную жизнь. Добавляя все больше смазки, Аоне старался не только подготовить анус, но и доставить Кенджи удовольствие, аккуратно подстраивая фрикции пальцев, на ответные движения мощных бедер. Футакучи глушил, стоны, покусывая плечо Аоне: смотреть на соседей каждый раз становилось все более неловко - все таки, два огромных мужчины с тяжелыми басящими голосами не могут заниматься сексом тихо. Зарываясь в короткий ежик белых волос, Кенджи сам начал насаживаться на остановившуюся в какой-то момент от перенапряжения руку, желая большего. Убедившись, что партнер готов, Аоне потянулся к его губам и после длительного поцелуя, потянул Футакучи на кровать. Кенджи без спора подчинился и распластался на холодящей кожу простыне, упираясь в нее коленями и локтями, чтобы было удобнее. Чувствуя, как прогнулась под немаленьким весом кровать, Футакучи прикусил пальцы в ожидании, но вместо этого по его спине в успокаивающем жесте прошлись две крупные ладони, в конце концов застывшие на талии. - Я могу? - Таканобу провел членом между ягодиц, дожидаясь внятного согласия. Начало всегда шло тяжело, но никогда не было чем-то неприятным: первый толчок сопроводился громким выдохом и таким же уверенным движением в ответ. Кенджи тяжело дышал раскрытым ртом так, что излишки скопившейся слюны стекали на простыню, но он не замечал этого, продолжая коротко толкаться навстречу Аоне. Таканобу, с благоговением смотря на напряженную спину, застывшую в лёгком прогибе, снизил темп и начал медленно целовать его спину, проведя дорожку из поцелуев по позвоночнику, замерев на красном и невероятно чувствительном ухе. Свободной рукой он начал ласкать его член, отчего у Кенджи разъехались колени, давая больше места для действий. Таканобу полностью сосредоточился на нем, старательно доводя его до разрядки. Почувствовав горячую сперму, он переждал пока начальные вспышки наконец-то наступившего оргазма спадут, и вышел из него, доведя себя до разрядки самостоятельно, пока Футакучи пытался прийти в себя. Поняв, что сил на разговоры нет, Кенджи потянул не менее довольного уставшего Аоне на себя, целуя того в щеку и, промычав что-то про душ вдвоем, провалился в сон.