Not strong enough

Дазай неспешно открыл двери пустого склада и вошёл внутрь. Его шаги отдавались эхом под высоким потолком тёмного помещения. — Ну, покажись, Акутагава, ты же так хотел меня видеть, — негромко сказал мужчина, и в его голосе слышались насмешливые нотки. — Или тут только твои вооружённые дружки? Под потолком зашипели лампочки, и через пару секунд на складе включился свет. Возле противоположной от Осаму стены стояла знакомая тёмная фигура со скрещенными на груди руками. — Кроме нас с тобой здесь никого нет, — ответил Акутагава, угрюмо глядя на приближающегося бывшего наставника. — Я позвал тебя, потому что хотел поговорить. В душе Рюноске трепетала полузабытая нежность от каждого слова Дазая, пусть даже грубого. Молодой человек украдкой скользил взглядом по любимому силуэту, пытаясь ничем не выдать ураган чувств. Прошло несколько месяцев после ухода Осаму из мафии, а его бывший ученик уже сходил с ума от тоски по нему. "Ты идиот, Рюноске, ведёшь себя как глупый пес — тебя ударят, накричат, а ты ластишься ещё пуще", — с горечью думал Акутагава, проклиная свою слабость. Когда он полюбил этого человека? Когда его, тогда ещё подростка, вместе с сестрой забрали из холода и голода трущоб, отмыли, накормили и стали учить убивать? Или когда он впервые получил от наставника между глаз за непослушание? Рюноске выучил каждый оттенок его голоса, каждое движение, каждую ухмылку — казалось, мог читать Дазая как книгу, но... Осаму был слишком скрытным и загадочным, и его истинные эмоции и намерения всегда были для юноши тайной, покрытой мраком. — Поговорить? — Дазай хмыкнул, остановившись в метре от бывшего ученика. — Нам с тобой есть о чём поговорить? Сердце Акутагавы болезненно сжалось от его ухмылки, но он молча сглотнул обиду. — Да. Дазай, у тебя ещё есть шанс вернуться в Портовую мафию, я могу оправдать тебя перед боссом, сказать, что ты всё это время был нашим агентом под прикрытием... — Поразительно. Ты собираешься заступиться за такого предателя, как я? — Осаму нарочито-удивлённо поднял брови. — Зачем тебе это? Не справляешься без моей помощи? — И снова в его голосе мелькнуло презрение. Вокруг Рюноске появилась чёрно-красная аура Расёмона, а сам молодой мафиози впился ногтями в ладонь, чтобы не завыть от жгучей обиды. Для Дазая он всё такой же слабый и никчёмный, каким был когда-то... А он-то наивно мечтал, что хоть в эту их встречу бывший наставник не будет намекать на его недостаточную силу. Рюноске Акутагаву боится вся округа, перед ним трепещут подчинённые и враги, все, кроме этого чёртового шатена! — Да так, хотел по доброте душевной тебя пощадить, учитель, — зло процедил Акутагава, подчёркивая последнее слово. — Но ты, видимо, этого не заслуживаешь. Портовая мафия расправится с вашим детективным агентством в два счета, а с тобой я разберусь лично, убью с особой жестокостью. Слова вырывались из губ Рюноске против его воли, движимые болью и смертельной обидой. — О, я буду с нетерпением ждать этого прелестного момента, чтобы посмотреть, как ты израсходуешь все пули, ни разу не попав в меня, — ответил Осаму с широкой улыбкой. — Мне интересно, нет ли у тебя проблем с девушками, ведь твои навыки меткости всегда оставляли желать лучшего... В сторону Дазая полетел мощный заряд Расёмона с устрашающими шипами, который мужчина остановил одним прикосновением пальцев. Юноша весь трясся от слепой ярости и с ненавистью смотрел на него. Почему ему так нужно оскорблять и унижать бывшего ученика, который и так ненавидит самого себя? "А с мальчиком-тигром он носится и хвалит его за каждую мелочь", — уколол голос ревности. — Упс. Ты забыл, мой дорогой, что на меня это не действует, — цокнул с деланной досадой Осаму. — Неужели ты так ничем меня не удивишь? Если нет, то я пойду, мне завтра рано вставать на работу. — Дазай потянулся, помахал Акутагаве рукой и повернулся, чтобы идти к выходу. Рюноске мог немедленно позвать вооружённых до зубов стрелков портовой мафии, которые бы изрешетили этого невыносимого человека, или бы взяли в плен, чтобы Акутагава мог всласть его избить, но молодой мафиози стоял, как завороженный глядя на удаляющуюся фигуру детектива. Ещё несколько шагов — и он уйдёт, оставив его наедине с собственным убийственным одиночеством, если только не... — Останься. — Что? — Дазай остановился, неспешно поворачиваясь к Рюноске лицом. — Останься, прошу тебя, — негромко сказал Акутагава. — Ты действительно нужен нам... мне... — прошептал на выдохе юноша. Он ненавидел себя за свою болезненную привязанность к бывшему наставнику, ведь без него жизнь казалась мукой. Осаму хмыкнул и ленивой походкой вернулся к парню. — Вот как... Ты скучаешь по мне? — спросил Дазай, легонько проводя указательным пальцем по его щеке. — Но ведь всё, что ты получал от меня, были удары. Тебе нравится боль? Рюноске удивлённо застыл, не смея пошевелиться и прекратить это нежное прикосновение. Пусть говорит, что угодно, лишь бы касался вот так... — Сейчас, однако, я использую другие методы воспитания, потому что нахожу их более эффективными... — Ты всё прощаешь этому Тигру, — не выдержав, прошипел Акутагава, глядя на него исподлобья. — Почему так? Ты его хвалишь за каждую ерунду, а меня ты никогда не хвалил, как бы я не лез из кожи вон! — воскликнул он, дрожа. — Что, что мне сделать, чтобы ты оценил меня?.. — голос приобрел предательски жалобные нотки. — Ревность, Рюноске, плохое чувство. Однако я могу тебя понять. Я действительно не хвалил тебя и мои методы были довольно жёсткими, но, знаешь что? Я хотел защитить тебя, чтобы никто не мог тебя одолеть. Враг не будет ждать, пока ты переведёшь дух, он убьёт тебя, почуяв твою слабинку. Но сейчас я спокоен — ты стал сильным и больше не нуждаешься в моей помощи, — говорил Осаму ровным голосом, продолжая легонько водить пальцем по лицу Акутагавы. Рюноске слушал его, наслаждаясь теплом его рук и впадая в некий транс от непривычной, но такой желанной ласки. Пусть он и не отвечает ему взаимностью, но изголодавшемуся по ласке юноше так необходим сладкий яд его прикосновений... — Я не вернусь, я выбрал свой путь и не собираюсь сворачивать с него, — подытожил Дазай, резко убирая руку от лица бывшего ученика, отвернулся и отошёл на пару шагов. "Нет, пожалуйста, не уходи, не бросай меня, я не выдержу", — горько подумал Акутагава, касаясь щёк, которые только что гладил Осаму. "Ты играешь мной, как хочешь, и тебе плевать, что я чувствую. Я лишь игрушка, чёртова игрушка для тебя... Но я всё равно люблю тебя". — Запомни, Рюноске, что тот, кто добр к тебе, может в любой момент тебя ранить, ты всегда должен быть готов защититься, — вдруг сказал Дазай, резко выхватывая из нагрудного кармана пистолет и, повернувшись к Акутагаве, нажал на курок. Но привычного чёрно-красного щита между пулей и молодым человеком не возникло — металл пробил грудь Рюноске, и по его белоснежной блузе расползлось алое пятно. Юноша качнулся и прижал ладонь к ране, глядя на кровь, словно на подтверждение того, что он не машина, а живой человек. Пока ещё живой... — Идиот! Почему ты не остановил пулю? — крикнул Осаму, подхватывая его и не давая упасть. "Вся моя жизнь — лишь боль и унижение, которые я топлю в жестокости. Единственный лучик света в моём чернильном сердце — Дазай — не хочет быть со мной, я не нужен ему, так зачем продолжать мои тщетные страдания?.." — пронеслось в голове молодого мафиози перед тем, как он подставился под выстрел. — Я не хочу больше жить... Это логичный конец моей ничтожной жизни. И я счастлив, что умру на твоих руках, Дазай. — Акутагава слабо улыбнулся, глядя на детектива и проводя окровавленной ладонью по его щеке. — Я не могу жить без тебя... Я... люблю тебя... Дазай... — прошептал он и медленно закрыл глаза; рука безвольно повисла вдоль тела. Его чёртовая гордость никогда бы не позволила признаться в своих чувствах, если бы не этот спасительный выстрел. Сознание Рюноске уносило его прочь, в мир, где нет боли, нет его зависимости, только пустота и холод... — Ч-что? — на секунду опешил Осаму, но тут же схватил телефон и набрал номер их единственного и незаменимого врача. — Акико! Срочно беги в офис, нужна твоя помощь! Затем Дазай подхватил парня на руки и поспешил прочь из помещения. Он хотел лишь проверить реакцию своего бывшего ученика, но никак не убивать его, и теперь он боялся не успеть его спасти. Спасти жизнь Акутагавы — первоочерёдная задача, а выяснять отношения с ним он будет потом. Ночной прохладный воздух Йокогамы охлаждал разгоревшиеся от быстрого бега щёки Осаму, который мчался к офису их агенства как умалишённый, крепко прижав к себе бледное тело юноши. Акико уже была в своём кабинете, когда запыхавшийся детектив ворвался в офис и положил на хирургический стол их злейшего врага. — Ты в своём уме, Дазай?! — возмущённо воскликнула девушка, всплеснув руками. — Почему это я должна его спасать? Вот добить могу... — Нет, Акико, пожалуйста, возврати его к жизни, он мне нужен для допроса, — быстро проговорил Дазай, умоляюще глядя на её суровое выражение лица. — Я пойду с тобой на шоппинг на выходных! Это подействовало, и через секунду Акико вытолкала Осаму из кабинета, пообещав помочь. Дазай присел на стул в ожидании, запустив пальцы в волосы и думая над словами Рюноске. Нет, это неправда, этого не может быть... Неужели после всех этих лет в его бывшем ученике осталась способность любить? Он, жестокая машина для убийств, может любить? И любить того, от кого не получил ни одного доброго слова, ничего, кроме критики... Удивительно. Осаму выдохнул и почувствовал, как неприятно стягивает кожу на лице. Его кровь... Дазай поднялся и направился в ванную комнату смыть кровь. Почему-то ему было невыносимо чувствовать кровь Акутагавы на себе, словно обвинение, метку убийцы. Осаму не хотелось думать, что даже чудесный дар Акико не сможет спасти юношу, ведь он мог умереть по дороге — в таких ситуациях счёт идёт на минуты, если не на секунды... Нет, уверил он самого себя, всё будет хорошо. — Дазай! Где ты? — донеслось из коридора. Дазай вылетел из ванной, глядя на врача с надеждой. — Что ты так на меня смотришь? Как будто сомневался в моих способностях, — фыркнула Акико. — Живой он, ты вовремя его принёс. С допросом пока повремени, он ещё не оклемался. Можешь перенести его на койку и пристегнуть наручниками, чтобы не сбежал. А то знаю я этих мафиози. — Спасибо тебе огромное! — радостно воскликнул детектив, крепко обнимая девушку. — Эй, эй, полегче! Нашёл, чего радоваться. Я рада тебе помочь для нашего общего блага, — усмехнулась Акико. — Ты справишься сам? — Да, конечно, спасибо тебе большое за помощь! Прости, что пришлось потратить твой вечер. Возвращайся домой и отдохни хорошенько, — Осаму улыбнулся, закрывая за девушкой дверь офиса и слушая её ворчание по поводу мафии. Мужчина прошел в кабинет Акико и, взяв на руки бессознательного Акутагаву, отнёс его на койку. "Надо бы тебя одеть, а то замёрзнешь, — размышлял детектив, глядя на обнажённые плечи и перемотанную бинтами грудь Рюноске. — У меня, кажется, где-то тут была запасная рубашка..." *** Акутагава падал в глубокую бездну, которая звала его в свои ледяные объятия. Ему было страшно, и он одними губами шептал заветное имя, словно пытаясь произнести его как можно больше раз перед смертью. Бездна вторила ему "Дазай, Дазай, Дазай...", и эхо нестерпимо било по ушам. Вдруг чья-то тёплая рука крепко схватила Рюноске за руку и падение прекратилось. Парень улыбнулся. "Дазай, ты здесь..." Осаму недовольно нахмурился и дал ему пощёчину. "Дрянной мальчишка!" — Просыпайся! Сколько можно спать в будний день?! — щёки запылали от звонких пощёчин. Стоп, это что, не сон? Рюноске медленно открыл глаза и увидел склонившегося над собой Дазая. — Проснулся, — приторно улыбнулся Осаму. — Прости уж, что врезал тебе немного, но ты по-другому не хотел просыпаться. — Ты даже умереть мне спокойно не даёшь, — прошептал Акутагава. — Зачем ты меня спас? Нравится смотреть на мои страдания? Губы Рюноске шептали одно, но где-то в глубине раненого сердца расцветала нежность и благодарность за спасение, ведь это значило, что он ещё нужен ему. Но для чего?.. — Не хочу, чтобы ты погиб от моей руки. Я твой наставник, а не твой убийца, — ответил Осаму, глядя на него всё с такой же сладкой улыбкой, которая, по мнению Акутагавы, не сулила ничего хорошего. По своему опыту Рюноске знал, что он улыбается так, или когда что-то замышляет, или когда собирается кого-то наказать (Рюноске, в частности). Но сейчас детектив прятал за своей улыбкой нервозность, ведь признание юноши встревожило его, казалось бы, непроницаемую душу. — Понятно. Не хочешь руки об меня пачкать, — подытожил Акутагава, яростно впиваясь ногтями в ладонь и радуясь, что под одеялом этого не видно. Дазай пытливо посмотрел на парня, который упрямо избегал взгляда в глаза, вспоминая их первую встречу. Худого и бледного мальчика в рваной одежде, сжимающего руку младшей сестры, который с горделиво ровной осанкой и упрямым взглядом слушал толпу взрослых с оружием. Впервые за его жизнь им кто-то искренне заинтересовался, сказал, что у него есть особенная способность, которая им нужна. Что он кому-то нужен. Осаму, тогда шестнадцатилетний подросток, стоял возле Мори и с любопытством смотрел на Рюноске. А потом Рюноске бросил на него быстрый взгляд серых глаз, острый, как нож. В ту самую минуту Дазай понял, что пропал, ведь этот взгляд обжёг его сердце опасным ядом, о котором предупреждал его босс. "Никакой любви, Дазай. Можешь использовать людей в своих целях, для своих желаний, но не смей влюбляться. Любовь равняется уязвимости. Тебя убьют быстрее, чем ты думаешь. Ты понял меня?" Для пущего понимания, Мори тогда Дазая хорошенько стукнул. И Осаму старался изо всех сил не допускать к своему сердцу никого, но в конце-концов потерпел крах. "Что ты нашёл в этом бледном угрюмом мальчишке? — спрашивал себя Дазай. — Есть намного красивее его". "Есть, но только не такие, как он", — шептало ему подсознание. Осаму ненавидел себя за то, что не сумел остаться равнодушным, не смог стереть милый сердцу образ даже в жарких объятиях Чуи. И ещё больше ненавидел себя, когда избивал того, чьи руки хотелось гладить, а губы — нежно целовать. Выбить из него все эмоции, сделать безжалостной машиной для убийств — чтобы мальчик не повторил его ошибки. Так будет лучше, убеждал себя Дазай, стараясь не замечать стыдливо-трепетные взгляды Рюноске сквозь слёзы. "Ты должен быть сильным! Не смей расслабляться, враг не будет ждать, пока ты восстановишь силы!" — раздался в голове у детектива его же голос, только несколько лет назад. Он исчез из рядов мафии, думая, что так будет лучше для них обоих, что юноша забудет его, но, как оказалось, лишь обрёк на лишние страдания и его, и себя. — О чём задумался, наставник? — хмурый голос Акутагавы заставил Осаму вернуться в реальность. — Я плохой человек, Рюноске, — ответил Дазай, аккуратно откидывая край одеяла и беря в руки тонкую кисть руки юноши. — Тебе не следует меня любить. Я всегда приносил тебе лишь боль и страдания. Неужели после всего этого в тебе остались чувства? Рюноске удивлённо посмотрел на этот ласковый жест и залился румянцем, замечая, что он сейчас в другой рубашке. Мысль о том, что Осаму переодел его, что он касался его тела, заставляла сердце молодого человека биться чаще. — Купишь себе новую блузу. Твоя восстановлению не подлежит, увы. Акико с ней... особо не церемонилась. — От Осаму не укрылось его смущение. — Я никогда не перестану любить тебя, — упрямо прошептал Акутагава, отводя глаза. — И если мне суждено погибнуть, я умру с твоим именем на губах. Ты не сумеешь запретить мне это. Дазай непроизвольно сжал его руку сильнее, удивлённый таким заявлением. — Тогда... ты уверен, что находишься на правильной стороне? Если ты способен на такие чувства, то ты вполне можешь служить добру... — мягко сказал Осаму, глядя на него. — Чушь. Я убил стольких людей, у меня руки по локоть в крови, и тем более, сражаться рядом с этим Тигром... — возразил Рюноске, чувствуя новый прилив ревности. Дазай взял его за подбородок и заставил посмотреть в глаза. — Я убил намного больше народу, чем ты, мой мальчик, и, как видишь, отмываю свои грехи, работая в агенстве. И если ты перейдёшь к нам, мы будем с тобой вместе круглые сутки, потому что у нас не так много служебных квартир, и тебя определят в мою, — улыбнулся детектив, замечая огонёк надежды в серых глазах юноши. Снова работать плечо к плечу с любимым — что может быть лучше? Молодой человек заколебался от такого заманчивого предложения, глуша голос совести про предательство Портовой мафии, которая вытащила его со дна. — Ну что, ты согласен? — Дазай погладил его по щеке и наклонился, чтобы поцеловать. Бывший мафиози решил, что нет смысла больше сдерживать и убивать в себе любовь к нему, ведь Мори уже ему не начальник, и, самое главное, что юноша любит его, как и прежде. — Не нужно целовать меня из жалости. — Акутагава отстранился от него, думая, что Осаму снова играет с его чувствами. — Глупенький, — улыбнулся Дазай, проводя по его волосам рукой. — Ты ещё ничего не понял? Я действительно очень хочу, чтобы ты был со мной рядом, на самом деле я всегда этого хотел, потому что я... — не договорил Осаму и нежно коснулся губ Рюноске своими. ...тоже люблю тебя.