* * *
Джонни из тех мужиков, которые выглядят охуительно, не прилагая усилий. Целиком – от макушки до носков ботинок – идеально сложенный, поджарый, с уверенными движениями, хищной аурой и расслабленной изящной походкой – рокер будто создан для того, чтобы им восхищались. Ви сидит между его разведённых коленей и ждёт. Рокер затягивается сигаретой и снисходительно кивает. Ви кладёт ладони на обтянутые кожей бёдра и тянется вперёд, жадно трётся носом и щекой о ширинку коричневых штанов. Джонни выдыхает поверх его головы – ему абсолютно насрать, что наёмник ненавидит запах дыма – и с усмешкой проводит пальцами по пряжке ремня, затем лениво её расстёгивает, тянет вниз собачку на молнии и, наконец, подцепляет пуговицу. У Ви пересыхает во рту: разумеется, Сильверхенд не носит нижнее бельё, потому что – зачем? У него почти нет лобковых волос, кроме продолжения дорожки, идущей внизу плоского живота. Он легко обхватывает полувставший член двумя пальцами и медленно подрачивает, наблюдая за сидящим на полу наёмником. У Ви только появляется мысль двинуться вперёд, как тяжёлый ботинок упирается ему в плечо, удерживая на месте. – Куда? Мы же вроде просто дрочим, нет? – улыбается Джонни, сползая ниже на диване и отодвигая Ви дальше назад. Наёмник переводит тяжёлый взгляд на лицо рокера и молчит в ответ. – Что такое? Если планы изменились, ты скажи. Обещаю подумать. Сильверхенд довольно вздыхает – Ви даже не надо смотреть, чтобы понять, что теперь у него стоит. Вместо этого он вглядывается в яркие, живые глаза, смотрит на язвительную усмешку и думает: «Мудак. Незамутнённый, идеальный, охуительный мудак». Он хочет его до дрожи и искр из глаз, готов на что угодно: давиться его членом, вылизывать яйца, отдаться так, как рокеру вздумается. – Почему бы нам не трахнуться, Джонни? – А с чего бы мне трахать тебя? – другие варианты априори не существуют. Ви не выдерживает и вновь опускает взгляд к члену Сильверхенда. Тот и вправду впечатляет, и если Джонни умеет им пользоваться… Наёмник будто в забытьи облизывается и слышит ехидный смешок сверху. – Если хочешь – так и скажи. – Блядь, если бы не хотел, не сидел бы здесь, – огрызается Ви. – Какой злобный, – ржёт Сильверхенд, затем быстрым движением убирает ногу и хватает его за загривок. Наёмник успевает только вдохнуть, как рокер с силой насаживает его рот на свой член. Головка проскальзывает в горло, глаза сразу начинают слезиться, на языке взрывается одновременно знакомый и незнакомый вкус мужского возбуждения. Ви мычит от восторга. Джонни шире расставляет ноги и трахает его быстро и грубо, до боли сжимая пальцы в волосах. Входит до конца и замирает, силой удерживая голову наёмника на месте. Горло Ви сводит судорогой – и Сильверхенд стонет сквозь зубы, наблюдая, как по лицу того начинают скатываться слёзы. – Сойдёт? – спрашивает, будто наёмник может ответить. У Ви перед глазами уже взрываются чёрные точки, ещё секунд десять – и он потеряет сознание. Член в штанах стоит так, что никаким имплантам не мечталось. Джонни отдёргивает его назад и вновь затягивается. Ви сглатывает, не отрывая взгляда от блестящего от слюны члена. Лучший член в его недолгой жизни – тёмный, крупный, с заметными венами, чуть горьковатый и сильверхендовский. – Раздевайся, Ви. Посмотрим, насколько ты меня хочешь. Наёмник стаскивает с себя одежду, даже не пытаясь красоваться и заигрывать. Куда-то в направлении двери отправляются куртка, футболка, ботинки, штаны и боксеры. Джонни осматривает его и указывает на стол: – Ложись на живот. Лицом ко мне. Ви выполняет указание в точности. Его глаза оказываются на уровне члена Джонни. С такого угла ноги в кожаных штанах кажутся умопомрачительно бесконечными, а великолепный желанный член – невозможно далёким. Ви разве что не скулит от возбуждения. Сильверхенд берёт стакан бурбона и ставит его слева от головы наёмника. – У тебя есть время растянуть себя, пока я не допью. Значит, минут пять. Может, семь. Посмотрим, – Джонни закуривает вторую сигарету. Ви обильно облизывает пальцы и начинает сразу с двух. Потому что, блядь, даже десять минут было бы нихера не достаточно. Его тело прошибает дрожь, взмокшая спина покрывается мурашками, колени, упирающиеся в пол, немеют, губы открываются на вдохе. Джонни берёт стакан в правую руку и делает щедрый глоток, затем упирается локтями в колени и сверху наблюдает за наёмником с полминуты. Холодными пальцами левой руки приподнимает лицо Ви, а потом делает то, от чего наёмник готов кончить прямо здесь и сейчас. Сигарета отлетает в сторону, и два металлических пальца уверенно проникают в его рот. Ви закрывает глаза и стонет как самая развратная шлюха Найт-сити, и ему плевать, как он выглядит со стороны. Хоть вся Арасака может ввалиться в его дверь, ему будет похер. Ви сосёт металлические пальцы Сильверхенда, как сосал бы член – самозабвенно, буквально насаживаясь на них, пробуя сталь на вкус. Они не холодные и не тёплые, скорее, просто прохладные с чётким привкусом табака. Когда он задевает фаланги зубами, в голове раздаётся железный стук. Джонни отпивает ещё, одобрительно хмыкает и начинает трахать рот Ви. Тело наёмника потряхивает с ног до головы, он чувствует, как внутри него растёт пустота, единственный смысл которой – быть заполненной Джонни. Остальное отходит на второй план. Он хочет принадлежать Джонни, ему нужен Джонни – его пальцы, его член, его язык – да что, блядь, угодно! – в его заднице. Немедленно. Ви настолько теряет себя в этом желании, что не замечает, как его собственные пальцы замирают, а изо рта вырываются совсем животные звуки. – Блядь, – произносит Джонни и залпом допивает бурбон. Не соображающего Ви вздёргивают на ноги, переворачивают и толкают вперёд. Он приземляется коленями на край дивана и локтем что-то задевает, но даже не ощущает боли. Джонни прижимается сзади, трётся членом о его зад – и наёмник как заведённый повторяет: – Блядьблядьблядьблядьблядь-ДА! Сильверхенд входит в него сразу наполовину. Ви вскрикивает и болезненно стонет, и сразу хочет больше. Он пытается податься назад, но чужие руки крепко удерживают его бёдра на месте. – А попросить? – рычит Джонни. Он и сам почти растерял самообладание. – Блядь, Джонни, да вставь мне! Трахни меня! Давай! – Что, так хочешь меня? Ви рычит и дёргается, но рокер не поддаётся. Он всё также держит его на месте и ждёт ответа. – Бля, да, хочу тебя, хочу твой член. Ну давай же! – сдаётся Ви. Металлическая рука Джонни сжимает его плечо и наклоняет тело вниз, заставляя прогнуться в пояснице, живая – оттягивает бёдра назад, выпячивая задницу. Сильверхенд почти выходит из него – и входит целиком, на всю длину. Ви то ли скулит, то ли воет от чувства наполненности, боль и наслаждение пробивают насквозь, из глаз вновь льются слёзы. Он прячет лицо в руках, до крови прикусывает кожу предплечья, чтобы не стонать. Но у Джонни другие планы. Джонни не даёт ему передышки и трахает глубоко, размашисто, резко. Стальные пальцы сгребают его волосы в охапку и поднимают лицо. Ви не может пошевелиться, зажатый между членом рокера и его стальной рукой, он стонет, хнычет, задыхается от движений члена внутри, которые ощущает едва ли не в горле. Сильверхенд сильнее сжимает его бедро, оставляя синяки, вбивается в разгорячённое тело как заведённый. Квартира заполнена какофонией звуков: стоны, хрипы, звук удара плоти о плоть. Лучший, самый острый кайф. Ви явно уже на пределе. Джонни отстраняется – Ви жалобно вскрикивает – и переворачивает наёмника на спину, подхватывает под колени и дёргает на свой член, снова проникая до конца. Он хочет кончить так – видя влажное лицо Ви, полностью поглощённое болезненным удовольствием. Сдавшегося ему, подставляющегося под его движения, принимающего его. Рокер опять задаёт быстрый темп, не давая привыкнуть, позволяя Ви только принимать его. Ви превратился в один оголённый нерв, он содрогается от каждого толчка и едва может дышать. Он способен только смотреть, как Джонни берёт его снова и снова. Металлические пальцы обхватывают его горло и медленно сжимают. Темнота начинает заполнять зрение, оставляя только Джонни, который возвышается над ним как языческое всесильное божество. Кровь в ушах грохочет, и сквозь этот рёв Ви слышит властное: – Кончай!* * *
Ви несколько минут посидел на диване, восстанавливая дыхание, затем встал, сходил в душ и, взяв из холодильника холодное пиво, лёг на кровать. Джонни материализовался, сидя у стены, и потянулся за вечной сигаретой какими-то рваными движениями. – Пацан, ты охерел, – ошалело, с нотками восхищения прохрипел Сильверхенд.