***
Когда БоДжек спускается, он находит мать на том же месте, что и всегда — в центре дивана среди подушек с сигаретой в руке. Иногда она смотрит телевизор. Иногда читает книгу. Но она всегда сидит и курит, если не готовит и не плачет. БоДжек застывает в дверном проеме. Умом он понимает, что когда-то его мать была очень красивой женщиной. Он видел фотографии. Но возраст и невзгоды ее не пощадили, морщины вокруг ее век и рта делают ее старше на десятилетия. Однако сколько бы ей не было лет, она до ужаса пугает его. Уже достаточно того, что у нее злой язык, так она еще и умна. Кажется, наконец-то Беатрис удостаивает его своим вниманием, выпуская изо рта облачко дыма. — Если ищешь своего отца, то он пашет сверхурочно. — Нет, это не так, — вырывается у БоДжека до того, как он успевает прикусить язык. Она хмурится, ее глаза сужаются. — О? Скажи же мне тогда, где болтается мой муженек, БоДжек, раз ты, как видно, осведомлен лучше меня. — Я не знаю. — Тогда соизволь перестать быть маленьким паршивцем. И не загораживай мне свет. Окно находится в противоположном конце комнаты. Это самое мягкое из ее «свали отсюда нахрен» за последнее время, это придает БоДжеку смелости. — Он… Он изменяет тебе, мам, — выпаливает он, в его глазах уже туманится. БоДжек не знает, чего ждать. Негодования? Неверия? Беатрис же только выпускает из себе очередное дымное облако. — Правда? Кто на сей раз? — Что? — Иди прочисть уши, БоДжек! С кем он сейчас? — С.. С секретаршей. Беатрис обдумывает это мгновение. — Что ж, на этот раз ему особо и стараться не пришлось, — она глядит на него, что-то настороженное проскальзывает в ее чертах. — Он сам тебе сказал, что ли? — Нет. Помнишь тот вечер, когда ты отправила меня отнести ему ужин? Я застукал его. Было темно и он… — БоДжек вздрагивает. — Он говорил ей какие-то мерзкие вещи. А потом он напоил меня. — Ах, так вот почему от моей машины несет блевотиной. Стыд и срам, БоДжек. — Теперь ты с ним разведешься? Кажется, этот вопрос изумляет его мать. Она пристально смотрит на него. — Да с чего бы мне это делать? — Он изменил тебе! — кричит БоДжек, словно она не поняла его с первого раза. — Ты его жена, а он предал тебя! Беатрис сбрасывает пепел на поднос. — Присядь, БоДжек. Он колеблется. Непохоже, что она злится, но его мать ни за что не станет тратить на него время попусту. — Мама? — Я не буду повторять. БоДжек сглатывает. Он приближается к дивану, подыскивая место так, чтобы оказаться в недосягаемости для любого возможного удара. На сей раз Беатрис не высмеивает его за это, вместо того в очередной раз затягиваясь. В конце концов он устраивается подальше от середины, так близко к краю, насколько это возможно. Так гораздо проще сбежать. — Ты… злишься на меня? — О, я всегда злюсь на тебя, БоДжек. Но не за это, — Беатрис испускает смешок, словно это самая забавная шутка на свете, и кладет ногу на ногу. — Я когда-нибудь рассказывала тебе о бабушке? БоДжеку тут же становится неловко. Он кивает. — Ей… Ей сделали операцию на мозге. — Используй верное слово, БоДжек. Ей сделали лоботомию, — она молчит некоторое время, вероятно, предаваясь воспоминаниям, прежде чем продолжить. — Она сломалась. Мой отец поступил так же, как любой мужчина того времени… Оттолкнул свою чересчур чувствительную жену, с помощью операции сделал из нее зомби. Она уже никогда не была прежней. Знаешь, почему она стала такой? БоДжек сглатывает. Ему сложно подобрать слова для такого рода объяснений. — Они… Они берут штуковину и загоняют ее в глазницу… Беатрис прерывает его сердитым взглядом. — Да я не об этом, тупица! Она любила. Любила твоего дядю так сильно, что это разрушило ее до основания, и это чуть было не погубило светлое имя Шугерманов. Но даже после всего этого она ходила по улицам и плакала о моем брате. Это преподало мне важный урок. Любовь — это глупость, БоДжек. Все, что она делает, это губит людей. Он опускает взгляд к своим рукам, не зная, что сказать. Это была не первая ее речь о любви. — Мам? — Что? — Ты когда-нибудь… любила папу? Черты Беатрис смягчаются, но едва ли это может порадовать его. Точно так же смотрят на старую болезную собаку, которой предстоит «отправиться на ферму». — Однажды я почти любила его. Когда он держал тебя на руках. — Да? Она достает пачку из кармана, встряхивает ее на удачу. — Ирис само собой не присутствовал при родах. Тогда я не придала этому значения, думала, он слишком нервничает, чтобы наблюдать что-то настолько естественное. А потом появился ты. И ты был почти что милым жеребеночком. Ну знаешь, маленький сморщенный носик, крошечные любопытные ушки. И когда он вошел и взял тебя на руки… Что ж… Я что-то почувствовала, — Беатрис с силой вдавливает окурок в пепельницу. — Потом уже выяснила, что он потрахивал нашу акушерку во время ее перерывов на кофе. БоДжек моргает. — Ох. — Любовь — это яд, БоДжек. Она отняла у меня мою мать, а затем и саму мою жизнь. И теперь все, что у меня есть, это большой дом и мелкое сопливое отродье, которое не может сдержаться и не наблевать на сидение в машине. Беатрис с привычной легкостью вынимает из пачки новую сигарету. Она смотрит на нее, но на самом деле ее взгляд блуждает где-то далеко. — Окажи себе услугу, БоДжек. Окажи услугу всем. Не позволяй себе рушить чужие жизни, — она протягивает ему пачку. — У меня и так достаточно причин, чтобы «загнать ту штуку себе в глазницу» и без этого дерьма. Поколебавшись, БоДжек берет сигарету. — Как скажешь, мам.and tell everyone you were a good wife.
10 февраля 2021 г. в 18:30