Лишённые магии

... я знаю, что такое хотеть умереть. Когда улыбка причиняет боль. Ты хочешь быть как все, но не можешь. Ты причиняешь себе физическую боль, пытаясь убить что-то в душе. (Прерванная жизнь)

Когда на следующий день вошла во двор школы, я услышала весёлый смех. Неподалёку ребятишки играли в мяч. Не знаю зачем, но я остановилась и уставилась на них, пока в моей голове активно крутились шестерёнки, ведь эти дети мне кого-то напоминали, только я никак не могла вспомнить, кого именно. — Мисс, подайте, пожалуйста, мяч, — ко мне подбежала златокудрая девочка лет пяти. Большие синие глаза сияли, на щеках горел румянец, а задорная улыбка от уха до уха заставила улыбнуться в ответ. — Держи, — сказала я, кинув мяч ей в руки. — Меня зовут Ли, — представился милый ангел. — А вас? — Гермиона Грейнджер, — представилась я и, кивнув на лавку, предложила девчушке присесть. — У меня здесь мама работает, — поделилась она со мной. — А вон мои братья, — она указала на двух близнецов, с которыми играла. — Ник и Ал. Я едва сдержала смешок, подумав, что у её мамы все имена ограничивались одним слогом. На большее фантазии не хватило или чтобы проще было запоминать? — А я вас никогда раньше не видела, мисс Грейнджер, — продолжила малышка, — вы тоже здесь работаете? — Нет, — покачала головой я, — только учусь. И зови меня просто Гермионой. Прежде чем Ли успела что-либо сказать, я выхватила из толпы высокую фигуру Малфоя и поморщилась, поняв, что он направляется к нам. Только его здесь не хватало. Особенно после вчерашнего. Надеюсь, в мире маглов у него ухудшилась память, иначе дурацких шуточек не избежать. — Привет, малышка, — пропел он, а я едва не поперхнулась, заслышав в голосе незнакомую нежность. «Кажется, у него не с памятью проблемы, а с головой», — подумала я, но прежде чем успела послать его к мозгоправу, Ли подскочила и бросила к парню с воплем: — Дра-а-а-а-ко! Мне оставалось только открыть рот от изумления и смотреть, как Малфой подхватывает девочку и сажает себе на плечи. Мир что перевернулся? Я попала в альтернативную реальность? У меня проблемы с восприятием? Что, мать вашу, происходит? — Закрой рот, Грейнджер, — с ухмылкой протянул парень, подойдя ко мне. — Мушка залетит, ты подавишься, а мне придётся спасать тебя посредством дыхания рот в рот. Я на это не подписывался. — Э-э-э, — проблеяла я, растеряв весь сарказм, поэтому просто закрыла рот и села. Потом снова встала, но уже молча. — Драко, ты знаком с Гермионой? — перебирая платиновые волосы слизеринца, спросила Ли. — К сожалению, да, — отозвался парень, заставив меня вспыхнуть до кончиков корней. Вот же гад слизеринский, не смог обойтись без своих пяти пенсов. — К сожалению, — передразнила я, — как же тебе не повезло, бедный. Напиши жалобу в службу защиты чистокровных, что пошёл со мной в школу одновременно. Вдруг тебе пришлют компенсацию за моральный ущерб. — Если бы в Хогвартс не принимали таких, как ты, — сквозь зубы процедил Малфой, наклонившись ко мне, чтобы нашу перебранку не услышала Ли. — Мы бы никогда не познакомились. Так что если куда и писать, то в Министерство Магии, а они, как помнишь, меня не особо жалуют. Зато к тебе благосклонны. Ты ведь у нас героиня войны, а я всего лишь Пожиратель смерти. Хреновый расклад, не правда ли? — Вы сами затеяли эту войну, — отозвалась я, прищурившись. Мы смотрели друг на друга, едва не соприкасаясь носами, и он почему-то не спешил отстраниться. Да и я тоже. — Вы. Затеяли. Не. Я. Так в чём ты обвиняешь меня, Малфой? В том, что я выжила, а твой отец гниёт в Азкабане? В его глазах цвета грозовых туч полыхнула молния, и я инстинктивно отпрянула, поняв, что задела его за живое. Не стоило упомянать Люциуса, ведь я была одной из тех, кто отправил его в Азкабан, хотя была возможность лишить Малфоя-старшего магии и выслать из Англии. Все прекрасно знали, что Малфои хоть и состояли в рядах Тёмного Лорда, делали это из страха за свои жизни. На Визенгамот данное обстоятельство никак не повлияло, они вынесли обвинительный приговор через две минуты тринадцать секунд (я считала). — Гермиона, — позвала меня девочка, прежде чем Малфой успел что-либо сказать, — хочешь, я тебя с братьями познакомлю? «Спасибо, милый ангел, что уберёг от неминуемой битвы между мной и слизеринцем». — Конечно, — слишком поспешно согласилась я, ухватив маленькую ладошку. — Пойдём скорее, промедление — смерти подобно. — Драко, ты с нами? — обернулась к блондину Ли, пока я тащила её к близнецам, скрывшимся в розарии. — Думаю, это не самая лучшая идея, — отозвался парень, улыбаясь, однако его глаза всё ещё оставались ледяными. Чёрт, он же убьёт меня, едва мы останемся наедине. А мы останемся. — До встречи. — Ну, ладно, — расстроилась девочка, и мне захотелось врезать себе по затылку. Какого соплохвоста я затеяла тот разговор, вернув наши относительно мирные отношения с Малфоем на тропу войны? Включи свой хвалёный мозг, Грейнджер, и научись следить за языком. — Драко очень хороший, — поделилась со мной малышка. — Он рассказывает мне интересные истории про волшебников и волшебниц. — И что же он тебе рассказывает? — спросила я, чтобы поддержать разговор и не заниматься самобичеванием. — Про злого колдуна, который хотел захватить мир, и о трёх храбрых волшебниках, победивших его и спасших жителей волшебного государства. Второй раз за несколько минут кроме многострадального «э-э-э», из моего рта не вылетело. Так, стоп! Малфой серьёзно рассказывал обо мне, Гарри и Роне, превратив нашу историю в сказку для детей? Неужели он сделал нас главными героями или приукрасил себя и своих дружков, чтобы казаться лучше? — А что ещё он вам рассказывал? — О великане, живущем в хижине. Он любил животных, и у него даже был дракон. Ещё о волшебной игре, где семь волшебников на мётлах забивают мячи в огромные кольца. Игра заканчивается, когда ловец поймает маленький крылатый мячик. Уверена, Нику эта игра пришлась бы по душе. — Непременно, — сказала я, хотя никогда не любила квиддич. — Значит, Малфой рассказывает вам сказки. Вы так хорошо знакомы? — Мы пришли, — оставила мой вопрос без ответа Ли. Решив для себя, что непременно подниму эту тему вновь, я перевела взгляд на близнецов, возившихся в земле. — Ал, Ник, — позвала братьев малышка, — познакомьтесь с мисс Гермионой Грейнджер. — Добрый день, мисс, — мальчики бросили своё занятие и приблизились ко мне, задрав головы. Они были такие чумазые и смешные, что хотелось их умыть. Светловолосые и голубоглазые, как малышка Ли, но на несколько лет старше. На вид лет по десять, больше. Абсолютно одинаковые мальчики, которых, должно быть, путает даже собственная мать. Однако после недолгого разговора я поняла, что Ал («Александр Мартин, мисс») более серьёзный и начитанный ребёнок, в то время когда Ник любит пошалить и пошутить над людьми. — А кто ваша мама? — спросила я после лекции от Александра (честно, как можно называть этого маленького умника уменьшительным именем?) о пользе навоза для грунта. — Саманта Мелбрук, — поправил воображаемые очки Ник, копируя брата, чем вызвал заливистый смех со стороны Ли. — Мистер Брикман разрешает нам гулять здесь, пока мама на работе. — А вы разве не ходите в школу? — удивилась я. — У нас выходной в понедельник, — менторским тоном ответил Александр, — а я люблю ходить в школу. Мой самый любимый урок — биология, — теперь понятно, откуда столько познаний о навозе и грунте. И прежде чем этот смышлёный ребёнок начал новую лекцию о вреде пестицидов, я стала прощаться. Уроки ведь никто не отменял. — Рада с вами познакомиться, — улыбнулась я, — но мне нужно бежать. Скоро звонок. Махнув им на прощание, я едва ли не бегом покинула розарий и помчалась к школе. Едва я влетела в класс и заняла своё место, прозвенел звонок. Переведя дух, я вытащила из сумки учебные принадлежности и уставилась на тетрадь, чтобы ненароком не встретиться взглядом с Малфоем. — Очень рада, что все здесь, — дождавшись, пока все займут свои места, начала Оливия Хоггарт. — Я проверила ваши контрольные, и, к моему удивлению, многие не справились с заданиями. Поэтому сегодня мы разберём ошибки и постараемся их исправить, чтобы подобных затруднений больше не возникало. Она раздала нам листы с нашими работами. В углу моей работы красовалась «А+»; я улыбнулась, а внутри всколыхнулись те ощущения, когда получаешь высший балл. Это непередаваемое чувство радости и превосходства над другими. Я всегда стремилась стать лучше других, доказать, что маглорождённые — не отбросы общества, которым повезло получить магический дар. Мне это удалось, но стала ли моя жизнь счастливее? Весь урок я пропялилась в окно, а когда прозвенел звонок, быстро смела тетрадь и ручку в сумку и направилась к выходу из класса. Малфой опередил меня всего на полминуты, его спина маячила впереди, как ни странно его не окружали верные прихлебатели или прилипчивая Джен. Я буравила спину парня взглядом, пока он не оглянулся. Не знаю, какой реакции ждала от него, ведь меня поймали с поличным, но уж точно не того, что он остановится, облокотившись плечом о стену, и будет молча наблюдать за моим приближением. Сначала я хотела демонстративно пройти мимо, типа вовсе не пялилась на его спину, мало ли чего он себе вообразил, но после поняла, что это ещё глупее, нежели честно признаться в произошедшем. Нужно уметь брать ответственность за свои поступки, а посему придётся справляться и с последствиями. — Преследуешь меня? — спросил Малфой без привычных ухмылок и кривляний. — Хотела извиниться, — сказала я, чем заставила его приподнять бровь от удивления. — Мне не стоило упоминать Люциуса, прости… — К чёрту извинения, Грейнджер, — отозвался парень, отлепившись от стены. — Кому они нужны? Уж точно не мне. С этими словами он вновь натянул на лицо маску безразличия и ушёл, оставив меня в гордом одиночестве. Мне хотелось окликнуть его, что-то сказать, однако вместо этого я развернулась и пошла в другую сторону, проталкиваясь сквозь толпу школьников. Отчасти я чувствовала себя виноватой, но с другой стороны явно ощущала свою правоту в сегодняшнем споре. Малфой становился всё большей загадкой, и мне нужно было понять, есть ли в его поведении какая-то подоплёка и не готовит ли он страшную месть, которую обрушит на мою многострадальную голову в самый неожиданный момент. А может, всё это и затеяно с той целью, чтобы я мучилась в ожидании кары, ведь ожидание хуже самого возмездия. Спустившись на первый этаж, я вышла во двор и, обогнув здание с другой стороны, добралась до дальней постройки, где ученики оборудовали курилку. Сейчас там находилось несколько человек, среди которых я высмотрела одну из своих одноклассниц — Айлин Мерч. Её рыжеволосая макушка выделялась ярким пятном, поэтому я тут же направилась к ней. Мы особо не дружили, не могли называться даже приятельницами, однако меня это не остановило. — Привет, — сказала девушка, выдохнув изо рта струйку сизого дыма. — Не ожидала тебя здесь увидеть. — В последнее время я делаю только то, чего нельзя от меня ожидать, — отозвалась я, пожав плечами. — Хотелось укрыться от посторонних глаз… — И ты не нашла ничего другого, как прийти сюда? — хмыкнула Айлин, бросив окурок на землю и затушив носком туфли. — Хреновое решение скажу тебе честно. Она перекинулась парой фраз с другими курильщиками, а затем подхватила меня под локоть и потащила обратно к школе. Айлин оказалась выше на полголовы, чего я прежде не замечала, теперь же это различие почему-то сразу бросилось в глаза. Она сильно выделялась на фоне других одноклассников уже хотя бы тем, что не липла к Малфою, как это делали другие (приворожил он их что ли?), а значит, априори являлась здравомыслящим и имеющим своё мнение человеком. — Как проходит подготовка к спектаклю? — поинтересовалась рыжеволосая, взглянув в мою сторону. — Уверена, Мелбрук доводит тебя вечным стремлением к идеалу. Больше чувств, больше страсти, неужели так сложно? — очень похоже передразнила она Саманту. — Когда мне понадобится сыграть бревно, я буду иметь тебя в виду. Меня разобрал смех, и уже через секунду мы обе хохотали, будто сумасшедшие. К счастью, кроме нас на дорожке не было, иначе отправили бы на обследование к психиатру. Хотя мне уже не страшно, я и так записана к доктору Майлсу на эту субботу. — Лучше бы я бревно играла, — сквозь смех выдавила я, согнувшись пополам и упёршись ладонями в колени. — Тогда бы она оставила меня в покое. Значит, ты тоже играла в её постановках? — Ага, в прошлом году была Оливией из «Двенадцатой ночи», — ответила она и тут же продекламировала: — «Я в обитель Ада за демоном, как ты, спуститься рада[1]». Так что сочувствую тебе, но счастлива, что в этот раз сия слава миновала меня. — А кто играл Виолу? Уж не Дженнифер ли Беннет? — Она самая, — хмыкнула Айлин, уперев руки в боки. — Ох, как она злилась, что роль Джульетты уплыла из её цепких ручек. Она привыкла быть звездой театра, а тут — дублёрша, есть от чего рассвирепеть. — Будь моя воля, я бы поменялась с ней местами, но Мелбрук упёрлась и стоит на своём. Кажется, мы опаздываем на урок… — Не-е… — Не опаздываем? — Не кажется. Вновь взглянув друг на друга, мы припустили к школе, что есть мочи. Звонок прозвенел пять минут назад, поэтому, прежде чем сесть, пришлось выслушать лекцию от политолога, не любившего, когда на его уроки опаздывали. Айлин махнула мне рукой и заняла своё излюбленное место в конце ряда, я же устроилась у окна, подперев подбородок рукой. После окончания уроков я направилась к кабинету Мелбрук, чтобы отрепетировать роль и со спокойной душой уйти домой. Заприметив впереди Малфоя, я догнала его и приноровилась под широкий шаг. — Нет, ты всё-таки меня преследуешь, — не глянув на меня, сказал он. — В данный момент, да, — ответила я, не скрывая ухмылки. — Ли рассказала мне о сказках. Ты правда считаешь, что мы спасли волшебный мир? — Насколько я помню, так считает весь волшебный мир, — ответил он, всё же удостоив меня взглядом. — Великий Поттер и его верные друзья, бросившие вызов Тёмному Лорду. О ваших подвигах слагают былины, барды пишут песни, а волшебники молятся. Самое то для твоей гордыни, верно? — Я бы обошлась без всего этого, ведь полученные награды не вернут к жизни погибших. Мы потеряли слишком многих на этой войне, Малфой, и теперь нужно помнить о совершённых ошибках, чтобы не повторить их вновь. Он лишь смерил меня каким-то непонятным взглядом и, открыв дверь, жестом пропустил меня вперёд. Зайдя в кабинет, я едва успела увернуться от летящего в мою голову мячика. Малфой даже не дрогнул, поймав мяч, прежде чем он столкнулся с его аристократичным носом. Ловкость и реакция ловца никуда не делись, выработавшись на уровне инстинктов. — Николас! — воскликнула Мелбрук, строго взглянув на мальчика. — Мама, — возмутился мальчик, — почему Ал всегда король Артур, а я его оруженосец? Это нечестно. — Потому что я читал о нём, а ты нет, — показал брату язык Александр. — Все равно нечестно. Хочу быть Артуром. Или Мерлином. — Тогда я буду Морганой, — сказала Ли, вклинившись между братьями. — Но ты уже выбрала роль Гвиневры, — пришла очередь возмущаться Александру. — Менять нельзя. — Если Ник будет Мерлином, я выбираю Моргану… — Ох, будьте вы уже кем хотите, — выдохнула Мелбрук, закатив глаза, а после посмотрела на меня с Малфоем. — Репетицию на сегодня придётся отменить. У меня появились кое-какие дела, так что нужно бежать. Если сможете, буду ждать вас завтра перед уроками, может, успеем прогнать хоть одну сцену. — Ну, ладно, — сказала я. — Значит, можно идти? — Да-да, верно. Что ж, всё что ни делается — к лучшему. Отмена репетиции обрадовала меня куда больше, чем, если бы она была, хотя следовало признаться, что порой я даже получала удовольствие от происходящего. Круто чувствовать себя частью чего-то столь величественного, пусть это всего лишь школьный спектакль. — Гермиона, — махнула мне рукой Ли. — Надеюсь, ещё увидимся. — Конечно, — поняв, что Малфой прощаться не собирается, я кивнула ему и Мелбрук, а затем вышла в коридор. На лестнице меня ждал Генри Брикман, о существовании которого я уже успела позабыть. Он же обо мне не забыл. — Привет, Гермиона, — расплылся парень в счастливой улыбке. — Как дела? — Нормально. — А ты чего не на репетиции? «Чёрт, Брикман, ну к чему это праздное любопытство? Разве ты не видишь, что твой интерес не взаимен?» — Мелбрук нужно срочно уйти. Узнала сегодня, что у неё есть дети. Да и с виду ей не дашь больше двадцати пяти лет. Она не замужем? Не видела у неё кольца на пальце… «Причём здесь кольцо, Грейнджер? — пробурчало моё подсознание. — Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что Саманта, скорее всего, в разводе, ведь она — Мелбрук, а её дети носят фамилию Мартин». — Она в разводе, —  подтвердил мою догадку Генри. — Несколько лет вроде. Слухи ходили, что муж бросил Сэм с детьми на руках, но я особо не вдавался в подробности. — Понятно.      Попрощавшись с Брикманом, я поспешила домой, спиной чувствуя пристальный взгляд парня. Но не обернулась, чтобы не давать ему ложных надежд. Ночью мне снился странный сон, словно Малфой в платье и парике карабкался ко мне на балкон, но всё время путался в длинном подоле. Я стояла и хихикала, глядя на его тщетные попытки. — Эй, Джульетта Малфой, — кричала я, потешаясь над парнем. — Давай быстрее, я устала ждать. Слизеринец что-то пробурчал в ответ, но я не расслышала и продолжала зазывать его. Когда он всё же добрался до меня, то уже был без платья. Почему этот факт не удивил меня, не знаю. Наверное, потому что это — сон, где отсутствует всякая логика. Парень потянулся ко мне, но я увернулась, продолжая смеяться. А потом я проснулась. Неожиданно в комнате было ужасно холодно. Поёжившись, я встала, чтобы закрыть балконную дверь, которая по непонятной мне причине оказалась распахнута настежь. Глаза уже привыкли к темноте, поэтому, заметив в кресле чей-то силуэт, я уже открыла рот, чтобы позвать на помощь, когда раздался спокойный голос Малфоя. — Вот только орать не нужно, Грейнджер. Это всего лишь я. — Какого чёрта, Малфой?! — прошипела я, прижав руку к груди. — Я чуть Мерлину душу не отдала. Что ты делаешь в моей комнате? — В гости зашёл, — ответил он таким обыденным тоном, будто это вполне нормальный поступок — забраться в чужой дом ночью. — Ты время видел? Не знаю, как принято в ваших аристократических кругах, но обычно люди по ночам спят. — Обычно, — словно пробуя слово на вкус, протянул он. — Хреново быть обычным, Грейнджер. Ты не согласна со мной? «Ещё как хреново, Малфой». — Зачем ты пришёл? — вместо этого поинтересовалась я, опустившись рядом с ним. — Неужели бессонница замучила, или совесть гложет? — Сам не знаю, — пожал плечами парень, уставившись в стену. — Может, мне просто захотелось с кем-нибудь поговорить? А совесть… она не дремлет, да. Я тактично промолчала, поняв, что ответа не требуется. Да и не знала я, что сказать такого, чтобы мирная беседа не закончилась ссорой. — Вот скажи мне, Грейнджер, что ты здесь делаешь? — не поворачивая головы в мою сторону, поинтересовался Малфой. — Живу. — Я не это имел в виду? «Знаю, что ты имел в виду, — подумала я, — но у меня нет ответа на твой вопрос». — А давай откровенность за откровенность? — предложил парень, постучав пальцем по моему колену, отчего по всему телу будто пропустили электрический ток. — Тогда ты первый. Как тебе мир маглов? — Говорят, что человек привыкает ко всему, даже к виселице: подёргается, подёргается и привыкнет, — усмехнулся Малфой, заставив меня прыснуть. — Я всё ещё дёргаюсь, Грейнджер. Пока я размышляла, что ответить ему на это признание, он продолжил: — Но это я — бывший Пожиратель Смерти и проклятый слизеринец, который всегда презирал маглов и ненавидел грязнокровок. Я заслужил своё наказание. А вот ты как здесь очутилась? Неужели лучшей ученице Хогвартса и героине войны не нашлось тёплого места под солнцем? — Видимо, не нашлось, — прошептала я, обняв колени и положив на них голову. — Откровенность за откровенность, Грейнджер, — напомнил мне Малфой. — Как будто это так просто, — попыталась улыбнуться я, но вышла какая-то гримаса. — Тебе лишили магии и выслали в этот мир, я же просто проснулась без сил. Едва война закончилась, я стала обычной маглой. — И почему это случилось с тобой? — мне показалось, или в голосе слизеринца действительно было сочувствие? — Видимо, моя миссия выполнена. Мавр сделал своё дело, Мавр может уходить[2]. — решила отшутиться я, однако у меня не получилось. Поймав взгляд Малфоя, я призналась: — Я не знаю, почему это случилось, и почему именно со мной. Но, так или иначе, в магическом мире мне делать было нечего. — Мне жаль, — сказал он, и я шестым чувством уловила, что ему действительно жаль. Мы сидели и смотрели друг на друга. Волшебник и волшебница, лишённые своей силы и оказавшиеся в мире обычных людей. Слизеринец и гриффиндорка, ненавидевшие друг друга много лет. Чистокровный и грязнокровка, хотя, что уже об этом говорить. Больше за ночь не было сказано ни слова. Как ни странно с Малфоем было не скучно даже молчать. Едва стало светать, парень поднялся на ноги и прошёл к балкону. — Увидимся, Грейнджер, — на прощание сказал он. — Увидимся, — повторила я, глядя, как он уходит. Ещё некоторое время я просидела на полу, глядя в окно, а затем вернулась в кровать, чтобы поспать хотя бы пару часов перед школой. [1] У. Шекспир «Двенадцатая ночь», пер. М.Л. Лозинского [2] Ф. Шиллер. «Заговор Фиеско в Генуе»