Давай в следующий раз

      Ситуация не складывалась. Итачи уже всерьёз размышлял о том, чтобы наплевать на эту с самого начала глупейшую затею, хотя это и грозило полномасштабной ссорой с Шисуи. На периферии сознания по-прежнему скреблась тщательно прогоняемая мысль о том, что сам подставился. Спорить с Шисуи на желание всегда было чревато унижением разной степени тяжести. Впрочем, если бы Итачи не одерживал верх в половине случаев и от души не отыгрывался, то не стал бы спорить. И всё же… они не ставили на победу в спарринге с тех пор как Итачи закончил школу — десять с лишним лет. Подозрительность оживилась в поисках подвоха. Но в итоге Итачи пришёл к тому, что Шисуи охватила ностальгия, ведь они целую вечность не то что совместные тренировки не устраивали — даже лично не встречались. Рационализация, чтоб её.       А теперь Итачи расплачивался за свою наивность подходящим к концу третьим часом ожидания девушки, с которой тошнотворно заботливый друг и неожиданно мстительный младший брат вознамерились устроить ему встречу. Последние три минуты он неотрывно смотрел на стрелки часов, будто в школе, когда первым выполняешь задание, после чего сидишь в нудном бездействии. Хотя в такие моменты Итачи предпочитал смотреть в окно. Если вид приедался, то он начинал выискивать в нём перемены в сравнении с прошлым разом. Но окна, увы, поблизости не было.       До того момента, как Наруто опоздает ровно на три часа, оставалось ещё три минуты. Шли они невыносимо медленно. Под конец даже возникло комичное желание приложить часы к уху, чтобы удостовериться, что они действительно тикают. Но опускаться до такого откровенного ребячества Итачи не стал.       Как только секундная стрелка пошла на последний круг, Итачи обронил невыразительное «извините», окликая персонал, и позволил себе глубокий шумный вздох то ли облегчения, то ли раздражения. Оставалось только объясниться с Саске и Шисуи, и эту историю можно было забыть, как страшный сон.       Выбираясь из-за стола, Итачи подумал, что по классике кино он с Наруто либо разминулся самым нелепым образом, либо она вот-вот подойдёт, и он будет вынужден по крайней мере выслушать её оправдание столь вопиющему опозданию, которое скорее всего тоже будет нелепым и с огромной вероятностью лживым. От этих мыслей Итачи сам себе удивился. В памяти отчётливо всплыла навязчивая реклама Наруто от Саске: «Честная до тошноты. Прям как ты». Раздражение за впустую потраченное время вызвало в Итачи настолько сильное отторжение к Наруто, что он наделил её выдуманными недостатками. Но болезненную честность достоинством назвать тоже язык не поворачивался. Хотя сам Итачи не был таким уж честным, как мнил Саске, так что тезис о её честности был спорным. К тому же Саске в своей рекламе охарактеризовывал Наруто ответственной и пунктуальной, с чем никак не вязалось опоздание на три часа и отключенный телефон при отсутствии уведомления об отмене встречи.       Итачи оставалось всего лишь обуться. Но на пути преодоления последнего рубежа оказалась официантка, которая рассчитала его за чай, и диковатого вида потрёпанная девушка, которую не горели желанием впускать в приличное заведение. Такие сцены Итачи традиционно не волновали, потому что помочь никому и ничем он не мог, опуская то, что и не хотел, а глазение на конфликты, словно на представления, никогда не лежало в области его интересов. Но слух резанула нелепая фразочка «`ттебайо», выкрикнутая настырно желающей войти девушкой, и Итачи довольно резко остановился, бестактно уставившись на неё.       — Чего надо? — девушка тут же щедро окатила его волной накопленного ранее раздражения.       Итачи ничего не мешало ответить сухое «извините, обознался» и пройти дальше. Ничего, кроме проспоренного Шисуи желания.       — Узумаки Наруто?       Её агрессивность моментально схлопнулась, на смену пришло почти детское любопытство. Итачи не помнил, чтобы когда-либо видел столь резкую смену эмоций.       — О. Итачи, — её лицо украсила улыбка, которую впору было бы звать голливудской, если бы не разбитые губы, вызывавшие своим видом привкус крови во рту.       После соблюдения вежливых формальностей они покинули ресторан на радость бедной официантке, пусть она, сохраняя профессионализм, никак этой радости не выказала. Путь до парковки Итачи надеялся провести без происшествий, но Наруто его надежду не оправдала. При первой же возможности она его обогнала и потянула за руку, стремясь увести куда угодно, но точно не в ту сторону, где он припарковался. Такое наглое нарушение личных границ Итачи, и без того бывший на взводе, терпеть был не согласен. Он отобрал свою руку обратно себе и остановился. Наруто тоже притормозила и оглянулась через плечо.       — Ты чего? — её удивление было таким искренним, что Итачи несколько растерялся.       Почувствовал себя так, словно злился на несмышлёного ребёнка, но тут же отмахнулся от этой мысли: она была ровесницей Саске, а к этому возрасту волей-неволей усваиваешь основные нормы поведения. Значит, Наруто просто привыкла плевать на социальные нормы. Симпатии в Итачи такое понимание не прибавило — скорее, убавило.       Поднялась злость на Шисуи. Эта идея о встрече за проигрыш в споре уже не выглядела продолжением его излюбленного шуточного поиска пары для Итачи. Всё больше и больше это походило на откровенное издевательство.       — Не люблю, когда посторонние нарушают моё личное пространство.       — Звиняй, — она примирительно подняла руки и снова улыбнулась разбитой голливудской улыбкой. — Значит, лапать запрещено — только смотреть?       — Да. Только смотреть.       Возникла пауза в разговоре. Она могла бы стать неловкой. Одной из тех, которые давали людям понять, что разговор у них не будет клеиться, причем никогда. Но она ощущалась естественной, потому что оба понимали, для чего она нужна. Несколько секунд на то, чтобы сопоставить ожидания и реальность. Итачи почувствовал в этом какой-то элемент борьбы: кто первым стушуется под пристальным взглядом? Этот азарт горящей неоновой строкой бежал в её глазах. Нелепое соревнование, на которое Итачи повёлся. Его отрезвило то, что кто-то нечаянно пихнул его в плечо — если останавливаешься посреди людной улицы, этого следует ожидать. И всё же для Итачи это оказалось неожиданностью, так затянула его незатейливая игра в гляделки.       — Куда ты?.. — он осекся от понимания, что незаметно для себя подхватил фамильярную манеру разговора Наруто. — Куда ты пыталась меня увести?       Её улыбка обрела хитрый излом, а в глазах заискрил новый вид азарта. Итачи прежде и не задумывался о том, что азарт бывает разным.       — Любишь рамен?

***

      Чем дальше продвигалась эта странная встреча, тем больше Итачи уверялся, что Шисуи не настолько сволочь, как то казалось каких-то полчаса назад. Наруто была эдаким человеком-шоу: просто наблюдать за ней уже было интересно. Когда Итачи ответил, что не питает великой любви к рамену, у неё было такое выражение лица, словно она разочаровалась во всём человечестве. Когда он сказал, что его любимое блюдо — просто капуста, в её глазах проскользнул вполне себе настоящий страх, и мимика, словно ей предложили фекалии. Это было так несуразно, что даже смешно. Ещё никогда Итачи не сталкивался с людьми, настолько не принимающими овощи. Они сошлись на том, что всё же посетят то заведение, куда Наруто так рвалась, но заранее купят Итачи сладостей. Он откровенно сомневался, что в заведении можно будет есть принесённую с собой еду, но Наруто была непреклонна. Свою уверенность в этой затее она аргументировала ёмким заявлением, что владелец раменной — невероятно крутой и добрый дяденька.       Как выяснилось, дойти можно было пешком. Путь заполнил ненавязчивый разговор о пищевых пристрастиях — слишком Наруто потрясла то ли нелюбовь Итачи к рамену, то ли его любовь к овощам, то ли всё и сразу. Впрочем, своё мнение и свои предпочтения она не навязывала: ей действительно было просто интересно.       Всё это время он продолжал её оценивать и размышлять, как вообще так вышло, что он прождал незнакомую по сути девушку целых три часа, та объявилась с явными следами драки, а говорили они о вкусовых качествах капусты и лапши. Итачи не раз говорили, что он странный, подразумевая под этим чаще скрытое оскорбление или недоумение, чем нечто позитивное. Двадцать минут взаимодействия с Наруто позволили ему с уверенностью сказать, что и она нередко слышала, как её называли странной, но едва ли в негативном ключе.       Всё, что Итачи знал о Наруто, укладывалось в упоминания о ней со стороны Саске в течение последних месяцев, в его полномасштабную рекламную акцию, ещё одну — от Шисуи, встречу мельком три недели назад и эти двадцать минут личной встречи. Наруто наверняка располагала тем же. Возможно, момент, когда они пересеклись, не помнила. А если помнила, едва ли он ей что-либо дал. Она тогда чуть ли не запрыгнула на мотоцикл, бросая в трубку раздражённое «`ттебайо», по которому Итачи её сегодня и опознал. В тот день он катастрофически опоздал на день рождения к Саске из-за коллапса на работе, а Наруто сбежала раньше по причине, которую Итачи не знал. Судя по обиде Саске на Наруто, ему тоже причина была неизвестна.       Что в тот день, что сегодня Наруто смотрелась… броско. И Итачи даже не мог себе ответить, нравилось ему это или нет. Он даже не мог сказать, что в прошлый раз так бросилось ему глаза: на ней были джинсы да футболка под ветровкой. Наверное, дело было в расцветке. Оранжевая ветровка, обесцвеченные волосы в короткой разлохмаченной стрижке и почти не встречающийся среди местных голубой цвет глаз. Сегодня на ней опять был оранжевый, но это был брючный костюм: пуговицу на пиджаке оторвало, а колени, однозначно, встречались с асфальтом. Волосы явно были изначально старательно уложены, но жизнью их потрепало. И даже так эта укладка меняла Наруто почти до неузнаваемости.         По пути они заскочили в кондитерскую. От общения с Наруто на него накатила странная жажда ребячества. В итоге из кондитерской они вышли с огромным пакетом сладкого, которое Итачи однозначно не съест сам, прежде чем оно пропадёт, даже если перейдёт на сладкую диету. От понимания этой глупости Итачи стало несколько стыдно. На его лёгкую усмешку последовало быстро ставшее привычным «чего?». Он не слишком понятно ответил, что на днях ему придётся звать гостей, но Наруто хватило и этого — она открыто рассмеялась.       Уже в раменной, владелец которой, к искреннему удивлению Итачи, и правда разрешил есть принесённую с собой еду, Наруто всё-таки подняла тему своего опоздания:       — Я была уверена, что ты уже ушёл. Ну, когда добралась до ресторана.       — Зачем тогда было приходить?       — Как зачем?! Я не могла себе позволить упустить даже призрачный шанс увидеть легендарного, шикарного и непревзойдённого старшего брата Саске, — такое заявление впору было делать тоном полным яда или хотя бы ехидства, но Наруто избрала убийственную серьёзность.       — Сомневаюсь, что Саске характеризует меня именно так, — в тон ответил Итачи.       — Не-а, — подтвердила она с довольнейшим видном. — Но я сделала выводы на основе его слов. Только… мне интересно. По его словам, ты до чёртиков дисциплинированный. Чего ж ты три часа тогда ждал? Типа… такое опоздание — это ж проявление неуважения, все дела.       Итачи точно понимал причины своего ожидания, но оформить их в слова оказалось неожиданно сложно. Свой ответ он решил начать с вопроса:       — Ты же знаешь, почему я согласился на эту встречу?       — Не-а, — она беспечно пожала плечами, будто её совершенно не заботило, почему с нею решил увидеться незнакомый человек. Итачи это, мягко говоря, удивило.       — Я проспорил Шисуи желание, — в этом признании сквозила подневольность присутствия Итачи здесь и сейчас, от которой ему самому стало неуютно: всё же с момента разговора о нарушении границ личного пространства он был вовлечён в эту встречу.       — О. А я — Саске, — и она засмеялась.       Итачи с секунду был в недоумении, потому что не понял её ответ. Но когда осознал, что Наруто тоже была здесь из-за чужого желания, позволил себе насмешливый вздох. Стоило ей успокоиться, он озвучил действительно волновавший его вопрос:       — Что с тобой произошло? — и развернулся к ней всем торсом в ожидании ответа.       — Ты про это? — она ткнула себя пальцем в губу и поморщилась от боли.       Итачи задумался, как же она улыбалась и смеялась. Эта мысль должна была посетить его раньше, но Наруто эти действия давались так естественно, что в голову не пришло видеть за ними скрываемую боль. Наверное, Наруто было проще терпеть, чем бороться с собственной мимикой. Итачи поразился, насколько неотъемлема для кого-то может быть улыбка: сам он на это выражение расщедривался не очень-то часто. Как и все члены его семьи. Зато Шисуи любил блистать той же голливудской, которой бросалась и Наруто.       — Короч, минут через десять, после того как мы созвонились, чтоб утвердить, что всё по плану, я навернулась. Сумку выронила. Её чувак, который мимо шёл, хапнул и ка-а-ак дал деру. Я ещё не оклемалась, ладохи и колени жгло, — будто для подтверждения она взболтнула ногами, привлекая внимание к побитым коленкам и выставила перед собой руки с разодранными ладонями. — А как дошло, чё случилось… Телефон, деньги — ещё ладно. Так там же ещё документы все, ключи. Я и подорвалась за ним. Туфли эти красивые, но ни черта не удобные сбросила и босиком погнала, — Итачи вспомнил, как официантка с плохо скрываемым недоумением косилась на раскарябанные, пыльные стопы  Наруто. — Парень оказался не слишком шустрый, но стал сопротивляться отчаянно. Наверно, с перепугу. Ему не повезло, что я нормально драться умею. Хотя по лицу он мне дал нехило, — она цыкнула так, будто её не столько волновало разбитое лицо, сколько проигранное в драке очко. Итачи даже не знал, как это оценить. Выглядело забавно, но по сути впору за такое было ей нотацию вычитать. Он вообще слушал эту историю, словно пересказ сюжета какого-то фильма, потому что верилось в неё с трудом. Но подтверждения были налицо, и придумать им другое логичное обоснование было максимально непросто. — А не позвонила, потому что у меня телефон накрылся, пока мы там с ним махались. Он из сумки вылетел, и кто-то по нему каблуком прошёлся… да, а задвигали при покупке, что противоударный. Ну, а номер по памяти не вспомнился, — она неловко хихикнула и почесала щёку. — Во-о-от, а потом всякие оформления с полицией были. Чувак пытался задвинуть, что я на него напала, но мне повезло, что свидетелей было за глаза. А когда со всем закончили, рванула в ресторан. В надежде несравненного тебя увидеть.       Итачи молчал, не зная, что сказать в ответ. То есть… сами собой напрашивались осуждения за глупость и безрассудство. Но он понимал, что она не оценит. Решил, что надо будет попытаться надавить на её чувство здравого смысла через Саске. Они уже вернулись к еде, когда у Итачи в мыслях созрело хоть что-то, кроме речей, которые Наруто нашла бы занудными.       — Почему ты не поехала домой? Надо же обработать раны. Позвонила бы потом или передала через Саске, что случилось, — после того как проговорил это вслух, он понял, что несильно-то далеко ушёл от занудных речей.       — Говорю ж, хотела увидеть несравненного тебя, — она отмахнулась.       — Наруто, — он взял паузу, ожидая, что она повернётся лицом. Она, разумеется, упорно этого не делала. — Наруто, — ещё раз пауза. Саске говорил, что она невыносимо упряма. С ремаркой «так же, как и ты, нии-сан». Тогда Итачи не уделил этому особого внимания. Теперь понял. — Наруто, — он положил руку ей на плечо, вынуждая обернуться, — это уже не смешно. Если ты толком не обработала раны, то это может плохо кончиться. Могла…       — Это в тебе комплекс старшего брата говорит? — она насупилась.       — Это здравый смысл.       — А чего хватаешься? — она глянула на его руку, всё ещё лежавшую на её плече. — Чужие личные границы не блюдём, значит? — попыталась она свести всё в шутку, попутно меняя тему разговора.       Итачи убрал руку. Вдаваться в объяснения, в чём разница между тем, как она схватила его, и тем, как он коснулся её, Итачи счёл излишним. Вместо этого попросил владельца раменной об антисептике и пластырях и ценой поразительно утомительного спора отправил Наруто в уборную обрабатывать многочисленные боевые ранения-вавки. Когда она вернулась, Итачи вновь едва сдержался, чтобы не осудить её за это ребячество. Она ведь была уже совершеннолетней, трудоустроенной и, со слов Саске, проживала одна… как при этом можно было оставаться такой… ну, вот такой?       — Ты так и не ответил, — сказала она так, будто спора из серии «кто кого возьмёт на измор первым» не было.       — Про что?       — Почему ты все три часа высидел. Чего не ушёл? — и снова дружелюбное любопытство, в котором стремительно стал растворяться противный осадок бессмысленного спора.       — Шисуи бы мне не простил, если бы ты пришла, а я к тому времени уже ушёл.       Она одобрительно улыбнулась.       — Тебя радует, что он так желал нашей встречи?       — Не. То, что ты так ценишь его дружбу. Это круто, — она улыбнулась ещё шире.       — Ты тоже не ответила, — ухватился за возможность Итачи и придержал дыхание, опасаясь конфликта из-за возврата к теме, которую она пыталась избежать.       — Чего? Когда?       — Почему ты приехала?       — Шисуи был прав, — она прищурилась и изобразила кислое выражение лица.       — В чём?       — Ты зануда.       — Я знаю, — ответ вылетел легко и привычно, потому что его с Шисуи разговоры нередко сводились к этим фразам. Наруто эта лёгкость позабавила.       — Если бы я не приехала сегодня, то ты бы ушёл с чёрт знает какими мыслями обо мне. Тип… ты ж по-любому думал, что я повела себя капец как безответственно и неуважительно. С такого бомбанёт даже у простых смертных, не особ уважающих дисциплину, — не успел Итачи ответить, как она продолжила: — Хотя… когда мы встретились, ты выглядел спокойным, как утопленник. Я даж подумала, что тебе плевать. Но это ж не так? — Наруто спрашивала, но ответ ей был не нужен — она была уверена в своей правоте.       — Тебе так важно моё мнение? — в её ответе Итачи увидел именно это, но сомневался, что увидел правильно. Какое ей дело до мнения незнакомца? Хотя… — Это из-за Саске?       — Ага.       — Чтобы весь такой замечательный я не осуждал его дружбу с тобой?       — Ага.       Он улыбнулся так же, как чуть раньше Наруто от понимания, насколько важна для Итачи дружба с Шисуи. Правда, далеко не так широко.       — Почему ты сбежала с дня рождения Саске? — ещё один давно засевший в мыслях вопрос.       — Как-нибудь в другой раз расскажу, — в её глазах снова заблестели неоновые искорки азарта.       — Хорошо. Давай в следующий?