to die of your hatred

      Прошел ровно год с победы над Волан-де-Мортом. В такое важное событие все собираются в Хогвартсе и празднуют, и выпускники, которые присутствовали на войне, — тоже. Драко бродит по Большому залу с бокалом вина в руке и вспоминает былые годы, наслаждаясь величавостью этого места. Осматривает зал, находя знакомые лица, но не находя своего старого школьного врага. Он все еще надеется, что Поттер появится. Он делает глоток, и горло приятно обжигает, а алкоголь разливается теплом по всему телу. Рон Уизли одет в красивый черный костюм и белую рубашку, а также в брюки, которые выглядят (Малфой не хочет этого признавать, но это так) дорого. Он выходит на сцену и начинает речь, говоря громко, так, что даже не приходится использовать магию:       — Хочу поприветствовать здесь всех, кто пришел, и тех, кто смотрит это в газетах, — он машет в сторону колдокамеры, и слышится звук щелчка — его сфотографировали. Малфой уверен — завтра Пророк будет кишить фотографиями этого рыжего недоразумения. — Сегодня с нами нет нашего героя, — блондин и так это знает, поэтому его взгляд не двигается с места и все так же сосредоточен на бокале, — но я уверен, что в следующую годовщину вы его обязательно увидите, — он как-то горько улыбается, чего Драко не видит, молчит несколько секунд, а затем, словно выходя из раздумий, продолжает: — Впрочем, главное, что война окончена, и теперь все хорошо и спокойно, — все энергично кивают. К нему подходит Грейнджер, он сжимает ее руку и чуть поднимает уголки губ — незаметно и легонько, в знак поддержки, а после уходит в толпу, оставляя ее одну. Она прислоняет палочку к шее, чтобы ее было слышно, ведь в отличии от своего парня не очень громко говорит.       — Здравствуйте, ученики и учителя, а также выпускники, собравшиеся здесь с нами, — Малфой оборачивается — смотреть на Грейнджер будет получше, чем на Уизли.       Она стоит на сцене, на ее голове собран пучок с чуть выбивающимися прядками, которые смотрятся ничуть не неряшливо, а изящно, на ней одето красивое облегающее платье красного цвета, выделяющее фигуристое тело, на ногах золотые туфли на каблуках, делающие ее немного выше, так, чтобы она была примерно одного роста с Малфоем, а на лицо нанесен макияж — коричневатые тени, почти незаметные, нюдовые, алая помада, подчеркивающая форму губ. Многие тоже начинают заинтересованно оглядываться и осматривать ее с ног до головы, и по этим взглядам видно, что они явно восхищаются ей. Честно говоря, Малфой тоже в шоке, ведь обычно она не приходит в такой одежде, хотя, может, он просто не замечал. Конечно же он никогда не признается в этом, но ему правда симпатична Грейнджер, и если бы он был гетеросексуален, то по любому бы добился ее. Девушка осматривает присутствующих и, убеждаясь, что на нее обратило внимание достаточно большое количество людей, и теперь она может смело говорить, продолжает:       — Итак… Я очень рада, что мы все собрались здесь вместе. Война — ужасная и страшная вещь, но мы смогли победить. Выпьем за победу! — она поднимает бокал, который держит в руке, и все тут же начинают пить. — Но это не весь мой тост. Хотела бы поведать вам одну историю, с которой столкнулся мой друг, — многие люди, которые думали, что тост окончен, отрываются от разговоров и удивленно смотрят на нее, ожидая, — Вижу, многие заинтересованы. Так вот… Она началась на первом курсе Хогвартса… — Малфой присаживается на ближайший стул и смотрит на нее, не скрывая изумления. Рядом плюхается Паркинсон.       — Она красива, не так ли? — Панси прерывают:       — Тшш, я слушаю! — Малфой выставляет палец вперед, показывая, чтобы она замолчала. Панси, кивая в знак согласия, тоже устремляет свое внимание на Гермиону.       — Мой друг приехал в это место. Он даже не думал, что он волшебник, представляете? Нет, он не маглорожденный, в этом-то и дело. Он ничего тут не знал, но в поезде уже успел познакомиться с мальчиком, — она слегка улыбнулась и посмотрела куда-то в сторону, но Малфою так и не удалось уловить направление ее взгляда. — Они приехали в Хогвартс, и этот мальчик начал все показывать, рассказывать, а потом… К ним подошел другой мальчик. Он захотел познакомиться с моим другом, но тот не захотел этого, потому что тот обозвал его нового друга, — Малфой напрягается, так как история кажется до боли знакомой. — Так и зародилась их вражда. Она длилась до шестого курса, а потом… Стала односторонней. Мой друг влюбился, бесповоротно, по уши, как там еще говорят… А мальчик, который стал уже взрослым парнем, почти совершеннолетним, все продолжал его ненавидеть, а моему другу было больно, очень больно… И к концу седьмого курса он заболел. Нет, это не какая-то магловская болезнь, это… Не знаю, знакома ли вам болезнь ханахаки, — все охают, а Малфой не понимает, ведь не слышал раньше такого. Придвигается к уху Паркинсон.       — Что это такое? — Панси поворачивается к нему и шепчет:       — Ты что, не знаешь? Болезнь от невзаимной любви, когда внутри тебя растут цветы, — она глубоко вздыхает. — Никому бы не советовала таким заболеть. Это просто ужасно, и обычно люди не проживают и года. Конечно, это с учетом того, если поить больного зельями, а если нет, то… Не проживут и трех месяцев, — она снова вздыхает и обращает свой взор на Гермиону.       — Вижу, что вы знаете, — она гулко сглатывает. — Так вот… Он до сих пор болеет, и… — ее голос дрогнул, она моргает и опускает голову, затем снова поднимает и продолжает, — Суть не в этом. Просто… Хотела бы дать совет. Не держите в себе чувства, лучше признаться, ведь потом можно просто не успеть… — она смело смотрит в глаза Малфою, ее глаза наполняются слезами и она убегает.       — Мне показалось, или она только что глядела на тебя? — немного ошарашенно спрашивает Паркинсон.       — Да… Похоже на то… — Малфой осмысливает все, а затем в его голове складывается пазл. Не очень хороший пазл. Он мигом выбегает из зала, а Панси недоуменно пожимает плечами и отворачивается.       — Грейнджер! — Драко наконец догоняет ее, а она оборачивается. Макияж немного размазался, но по ней было видно, что она изо всех сил старается скрыть слезы.       — Чего тебе? Это ты! — она тыкает ему пальцем в грудь. — Ты во всем виноват! Из-за тебя он страдает, — Малфой с ужасом подтверждает свои догадки. Он подходит к ней поближе.       — Не рыдай, я… ты про Поттера, верно? — она угукает. — У тебя есть порт ключ? Я сам с ним поговорю, — Гермиона мигом отходит на пять добрых шагов.       — Ты сделаешь только хуже! Да он же умрет на месте! — прикрикивает она, все еще намереваясь убежать.       — Прошу, дай мне порт ключ, я знаю, что он у тебя есть, — просит Малфой, и кажется, что он вот-вот упадет перед ней на колени. И он готов, готов так унижаться, лишь бы спасти этого несносного шрамоголового придурка, лишь бы успеть. — Грейнджер, сделай правильный выбор! — она вздыхает и роется в сумочке, после чего протягивает ему карту.       — Только попробуй, слышишь? Только попробуй сделать ему больно, — кивок, и Малфой аппарирует.       Площадь Гриммо 12 встречает его довольно мрачно: снаружи дом все такой же жуткий и старый. Он использует заклятие «Фиделиус», и на удивление парня оно работает — все-таки, он тоже отчасти Блэк. Зайдя в дом, видит довольно приятный интерьер — тут явно был сделан ремонт. Он сразу же бежит по лестнице, заглядывает в разные комнаты, ища Поттера. Дойдя до третьего этажа, он слышит сопение и аккуратно заходит в комнату. Гарри, который заметно исхудал, лежит на кровати и мирно отдыхает. Драко тихо подходит и берет его за руку. Тот открывает глаза, видит Малфоя и тут же начинает кашлять и выплевывать цветы с кровью. Красные розы. Это любимые цветы Драко. Именно их он и откашливает.       — Мерлин, Поттер… — он с ужасом глядит на больного.       — Чего приперся? — брюнет выдавливает улыбку и снова закашливается. — Поиздеваться решил?       — Прости, пожалуйста прости… — кажется, Драко сейчас заплачет.       — Ого, Малфой… — кашель. — извинился? — тот молчит, а Гарри продолжает. — Мне не нужна твоя жалость, — грубо и уверенно отвечает он, стараясь не закашлять снова. — Черт, как ты не понимаешь?! Это не жалость! — он уже почти кричит, а брюнет с новой силой начинает задыхаться. — Я… Поттер, это из-за меня? — задает вопрос блондин, хоть и знает ответ. Он дает ему платок, чтобы тот использовал его. Гарри недолго молчит, а затем кивает. Драко тут же улыбается.       — Чего лыбишься? Нравятся, да? Мои мучения.       — Придурок. Ты мне нравишься, — у Поттера округляются глаза, но он тут же исправляется и делает обычное выражение лица.       — Не верю, — он с вызовом смотрит ему в глаза. Малфой думает несколько секунд, а затем, кивнув каким-то своим мыслям, притягивает его за голову к себе и целует. Настойчиво, проникая в рот языком, показывая свою любовь так, чтобы Поттер поверил, так, чтобы он вылечился. Какое-то время тот не отвечает, но затем потихоньку отдаётся, начинает задействовать себя в процесс. Драко отрывается от него и смотрит в изумрудные глаза.       — А теперь? — глаза наполняются слезами, но он быстро их смахивает. — Теперь веришь? — с надеждой смотрит ему в глаза, и… Тот вдыхает. Глубоко, легко и спокойно. А затем кладет голову на подушку и звонко смеется. Ведь он знает, что теперь все будет хорошо. У них все будет хорошо.