Коньяк, секреты, запах кофе.

      Накаджима сидел в пустом офисе, почти с ненавистью работая над документами. Рюноске достаточно задержал его утром, поэтому сейчас он здесь, с ненавистными документами, с осточерствевшим кофе, даже если он ему и не требуется, и с огромным количеством секретов на квадратный метр. Что этим людям секреты?       Так нет же.       Ацуши немного настороженно коситься на сидящего рядом Чую, не особо понимая, но догадываясь, почему последний здесь. — Hennessy Paradies Extra. Будешь?       Небольшая рюмка скользит в его сторону по поверхности стола, но после способностью возвращается к владельцу.       Не то, чтобы Накаджиме удалось получить уважение от этого мафиозника, да ему и не требовалось, но такое было действительно впервые. — Никак не могу дозвониться до этого шизанутого...       Последний, казалось, разговаривал сам с собой, напряжённо и слегка обеспокоенно смотря в рюмку. Его фигура была немного сгорблена, что делало её невероятно хрупкой под мешковиной пальто. Он выглядел очень уставшим, не хотелось видеть обычно сильного человека таким истощённым от беспокойства о ком-то. И ладно бы нормального человека, которого ты точно можешь увидеть позже. Но Дазай... Иногда казалось, что даже сам Осаму не знал, когда, наконец, умрёт окончательно.       Эмоционально заражённый, глаза Ацуши сузились в кошачьи щёлочки, вокруг распространилась аура жажды убийства. Убийства одного конкретного суицидника.       Что ж, Накаджима признал сам себе, что ему до дрожи жаль мафиозника, сидящего перед ним. Даже если последний до одури силён, никто не сможет уйти относительно целым от этого паганого чувства. Беспокойства. Ацуши здесь повезло больше. Он точно мог сказать, что его любимый человек вернётся. Через час, завтра, послезавтра, через неделю, но вернётся. Но никто не мог сказать тоже самое о Дазае. Кроме Чуи. Тот всегда верил, что Дазай вернётся. Верил, когда ненавидел, верил, когда любил. Это чувство всегда сопровождало его. Но не избавляло от страданий. — Как думаешь, с ним всё в порядке?       Пересиливая себя, Ацуши отвечает. — Разумеется.

*****

      Следующий день. Он не знает, почему Дазай всё ещё не ушёл домой и терпеливо наблюдает, как он, Ацуши, работает. Но последний догадываеться.       Рюноске тихо сопит, прислонившись к его спине, но сейчас у Накаджимы возникает ощущение, что Дазай должен уйти. Раньше бы он гордился, стеснялся, было бы что угодно, кроме желания защитить Акутагаву от этого страшного человека. Волосы встают дыбом, глаза сужаются сами собой – он готов к драке. — Я хотел поблагодарить тебя за то, что вчера позволил мне забрать Чую.       И эта паскуда догадывается, что уже тогда жажда крови не просто так распространилась по офису. — Я... сам не знаю, почему позволил вам это. На месте Чуи-сана я бы уже давно попытался вас убить.       Он подходит ближе, и Ацуши поворачивается, чтобы скрыть Рюноске от взгляда этого человека. — А что я, по-твоему, тогда пытаюсь сделать каждый день?       Он горько усмехается. — Как видишь, я очень живучий тип.       Разворачиваясь, он уходит. К Накахаре. Теперь уже к своему любимому человеку.       Хочется зарычать во всё горло ему в след, но Ацуши боится разбудить Рюноске.       Единственное, что хорошо, Осаму Дазай с того дня больше не пытался прекратить своё существование.