Далеко не враг

Я стою перед Ним. Человеком с большой буквы. И пусть я не разделила его интересы, его взгляды, решения, я все равно не испытываю к нему ненависть, неприязнь, непонимание. Я понимаю, за что он борется, я знаю, что он добьётся справедливости любой ценой, даже если… даже если придётся убить меня, свою и чужую армию, и даже если придётся убить Шепфа. Я знаю, он не перед чем не постоит. И пусть я стою перед ним одетая, я чувствую, как он видит мою нагую душу, чувствую, как пробирается в моё подсознание. И назло ему начинаю вспоминать моменты с Бонтом… первую встречу, первый диалог через зеркало, его «спасение», наш поцелуй… вспоминаю все это и чувствую, как мои мысли прочитывает Мальбонте. Он поджимает губы, фыркает, и о Шепфа, прям сейчас готов убить меня, сказав ненавистное: «Я не Бонт!», но он почему-то это не делает. Дело было наверняка в том, что он все-таки в глубине души благодарен мне за то, что я освободила одну из его ипостаси, но я надеялась, что в его душе есть какие-то чувства ко мне, есть то, ради чего он сдерживается, не отправляя меня ни в тюрьму, ни в Небытие. И пусть я стала для него огромной занозой в заднице, я чувствовала, что что-то держит его в узде по отношению ко мне. Я не знаю, чувствовал ли ко мне что-то Мальбонте, кроме крохотной благодарности за помощь Бонту, но я знала, что к нему чувствовала я. Водоворот чувств, эмоций, когда же я успела так влюбиться в это чудовище?.. и тут же обрываю себя. Нет, он не чудовище, это полноценный человек, живой, со своими недостатками, но не чудовище. Мальбонте хоть и не хотел признавать, но он был Бонтем больше, чем Малем, он был все такой же наивный и благородный. И только по этому, совмещая в себе свои плюсы и минусы, он был настоящим живым человеком. Со своими проблемами, мыслями. Но я так же точно знала, что я люблю именно его настоящего, пусть мне и страшно любить его, больно и… неправильно. Но, Шепфа, как я любила его! Я любила его за все, абсолютно за все. За боль, за прощение, я любила его за то, что он живой! Сначала я не понимала своих чувств. Неужели я способна полюбить кого-то, подобному ужасному существу? Я отнекиваясь, думая, что мои чувства предназначены Бонту, ведь мы так много времени провели вместе, ведь я была так счастлива, зная, что он есть у меня. Наконец-то у меня появился человек, который был благодарен мне абсолютно за каждую мелочь. В начале моего сложного пути у меня появилась стена, опора в лице этого беззащитного самого доброго на свете ангела. Но когда в него вселилась его злая сторона и когда Бонт стал Мальбонте, я ужаснулась: мои чувства никуда не делись, появились с новой силой, я чувствовала небывалое уважение к этому человеку, я чувствовала, что нас что-то связывает на подсознательном уровне. Но, Шепфа, как мне сложно любить того, с кем я никогда не буду счастлива. И не потому что Мальбонте не сделает меня счастливой, а только потому что я не смогу жить, предав свою мать, школу, ангелов, чью сторону я выбрала, да и многих демонов моих друзей. Кем я буду, выбрав любовь вместо семьи и добра? Но я не прекращала восхищаться упорством Мальбонте. Я не могла поддержать его идеи войны, для меня все равно все это казалось до жути не правильно, но в глубине души я понимала его, понимала почему он так рветься навести порядок на небесах, ведь совсем давным давно, это был маленький мальчик, обиженный сложившимися обстоятельствами, и неужели этот маленький мальчик не заслуживал понимания со стороны Шепфа, Ада, Рая? И лишь когда все ополчились против ребёнка, показав, что нет никакой справедливости, Шепфа любит только добрых людей, а к аду и демонам в целом он относится как к дополнению, Мальбонте захотелось наконец-то выравнить чашу весов в руках Немезиды. И у него это обязательно получится. Он не остановится не перед чем. Перед любовью в том же числе. Я надеялась, что Мальбонте любил меня так же, как и я его, может быть даже немного больше, ведь я помнила каждое его прикосновение, волнение, пусть и был он со мной чрезвычайно груб, Бонт внутри него наверняка кричал, что любит меня, и что ни за что не перестанет любить. Любовь Бонта ко мне наполнило полностью его тело, и именно поэтому Мальбонте любит меня, ведь добра в нем в миллион раз больше. — Вики, — из моих мыслей меня вывел его бархатный голос, слушая который, хотелось влюбляться все больше. — Ты опять оказалась здесь. В моих руках, — на его лице заиграла уставшая дерзкая улыбка, но я слышала и чувствовала, как горько он сказал эту фразу, что мне самой стало до дрожи страшно, неприятно, обидно. Я даже не поняла, почему? — Да, всегда возвращаюсь к тебе, — вдруг резко ответила я и тут же прикусила язык. Мальбонте осмотрел меня с интересом, а после громко отдал приказ: — Ко мне в кабинет ее, я скоро подойду, — он развернулся на пятках и пошёл куда-то в сторону, я смотрела ему вслед, видя, как подрагивают из-за ходьбы его могущественные крылья. Двое солдат повели меня в кабинет Мальбонте, но я продолжала наблюдать за ним повернутой головой. Посмотрела лишь себе под ноги, когда фигура Маля скрылась за каким-то зданием. По пути я встретила Ости, которая с презрением посмотрела на меня, громко усмехнувшись: — О, непризнанная, опять пришла вынюхать о секретах нашего господина? Я прекрасно знала, что Мальбонте с ней спит, и меня пронзила жгучая ревность. Ости, неужели она заслужила ложиться с Малем в одну постель, заслужила чувствовать его в себе, такого властного, а самое главное, моего… меня охватила злость, и Шепфа, клянусь, если бы не демоны, державшие меня под руки, я бы сорвалась и стёрла с лица Ости ее самодовольную улыбку, я бы больше никогда не увидела ее ехидное лицо, я бы честно убила её, ведь именно в тот момент я этого желала. Но я промолчала, что всегда и делала, чтобы не продолжать и не нарываться на конфликт. Меня привели в кабинет Мальбонте. Демоны тут же покинули комнату, а я осмотрелась, подходя к столу, на котором лежало уйма карт. Начала рассматривать каждую, аккуратно касаясь каких-то пометок красным цветом. И не для того, чтобы доложить потом об увиденном маме, а просто потому что я по-настоящему захотела сделать все, чтобы принять идеи Маля и возможно поддержать их. В голове я начала представлять прекрасную картину: вот сидит Маль, а я стою рядом с ним, положив на его мощное плечо свою тонкую руку. Мы бы правили всем миром, господин и его госпожа, получившая половину его силы. Мои фантазии развеялись, когда в кабинет вошёл сам Мальбонте. Высокий, статный и до одури привлекательный. В руках он держал цветы. Красные розы, штук пятнадцать. С рук его стекала кровь, и я было уже хотела подлететь к нему, узнать, что произошло?! Но время с мамой пошло мне на пользу. Я научилась её хладнокровию и поэтому без единой эмоции продолжила стоять возле стола. Маль по-доброму посмотрел на меня, и подошёл ближе. Букет он пока не решался вручить. — Что, хочешь узнать, что у меня в голове? — как-то надменно спросил он. — Я итак знаю. Я, — в тон ему ответила я и посмотрела в черные, как перо ворона, глаза. Увидев в них отражение себя, я будто осмелела. — Я вижу это по твоим глазам. Мальбонте улыбнулся краешком губ. — Ты всего лишь видишь свое отражение. — Но ведь вижу, в твоих, как ночь глазах. Маль положил цветы на стол, поверх карт, так и не решившись вручить мне их, и устало заговорил: — Это было очень опрометчиво на твоём месте возвращаться сюда, где тебя могут не убить, так неплохо ранить. Зачем, Вики, я ясно дал понять, что не встав на мою сторону, ты обретёшь самого безжалостного врага. Я сдерживаю свое слово. Я хотела рассмеялся Мальбонте в лицо, ведь я видела наивность, присущую Бонту, в этом озлобленном человеке. — Все враги дарят друг другу красные розы? — насмешливо спросила я. Маль как-то замешкался. Я поражалась своей властью над ним. Я говорила с ним, словно на равных, так, как никто не позволял себе. — Вики, — начал Маль, не успев договорить, как я положила руки на его щеки, смотря в бездонные глаза, в которых я давно утонула, заставляя смотреть на меня. Мальбонте вновь замешкался, и уж было хотел убрать мои руки, как вдруг неожиданно для нас двоих, я нежно поцеловала его, почувствовал знакомый соленоватый вкус, из-за его потресканных губ. Маль мог оттолкнуть меня, накричать, что было бы в его стиле, но я знала, что Бонта в нем намного больше, поэтому он ответил на мой поцелуй, нежно сминая пухлые губы и кладя мне руки на талию, припаднимая и усаживая на стол, раздвигая мои ноги и становясь мне максимально близко. Руки Мальбонте поползли вверх и он положил их мне на щеки, углубляя поцелуй. Темноволосый парень целовал меня страстно и требовательно, что было как раз присуще Малю. Я задыхалась, мякла в его руках, чувствуя тепло его тела, но я целовалась как в последний раз, целовалась самоотверженно и так же требовательно, целовалась подстать моему господину. [- Мы одно целое, Вики, ты от этого никуда не денешься.] [- В тебе половина моей силы, я хочу, что бы ты была со мной.] [- Не встав на мою сторону, ты обретёшь самого сильного и могущественного врага, Вики.] [- На войне я могу убить даже тебя, попадись мне под руку.] Я не знала наверняка, способен ли Мальбонте убить меня, оказавшись я под его рукой. Наверное да, смог бы, только потом мучался угрызением совести и наверняка не смог бы вдоволь насладиться своей победой, ведь меня не было бы рядом, ангела, любившего его всем сердцем. Первым отстранился Маль, наклонив голову и прижавшись своим лбом к моему. В нем заговорило какое-то отчаяние: — Вики, госпожа моего сердца, ты делаешь мне безумно больно своими выборами. Неужели я был не достоин того, чтобы ты встала на мою сторону, посмотрела на мир моими глазами и… Я перебила его: — Ты достоин править целым миром… Но меня перебил он: — Зачем целый мир, если в нем нет тебя? — Мальбонте спросил это пренебрежительно. Было слишком много «но», почему я не встала на его сторону, одно из них — моя мама. Как бы я не старалась убедить себя в том, что я не видела её большую часть своей жизни, я не перестала любить её сильнее. Ещё одно «но» — я ангел. Чистый, легкомысленный, юный. Я не смогу пролить чужую кровь, не смогла бы стать такой же, как Маль. Но я знала, что во мне течёт его кровь, его сила, и, о Шепфа, я бы отдала всю её ему, даже если бы сама умерла во второй раз, чтобы он добился всех высот, чтобы добился справедливости для демонов, но я не знала, как это сделать, а сделала бы только из большой ангельский любви к нему. — Зачем тебе я, когда есть целый мир? — по-девчачьи начала задавать я глупые вопросы, как будто мы обычные смертные, и я одна из девушек, приставшая к своему парню в надежде на комплименты. Но мы не были обычными людьми и Мальбонте никогда бы не был парнем из книги, он жёстко сказал: — Раньше я тоже так думал, что ничто не способно подорвать моё рвение и любовь к моим принципам, пока не появилась ты, глупая девчонка. Я слабо улыбнулась, совсем не обижаясь на его грубость. Коснулась рукой его шеи, ведя пальцами к сердцу, и приложив руку в район пульсирующего органа, сказала: — Если бы не я, ты бы не воссоединился с Бонтом. — Воссоединился бы, — как всегда самодовольно бросил он. — С тобой просто это случилось быстрее. Скажи, Вики, ты любишь Бонта? Сердце сжалось от его вопроса. Маль никогда не говорил со мной на тему любви. — Нет. Я люблю тебя. Мальбонте, — решительно ответила я. Для него моя фраза тоже прозвучала острее ножа. Он подытожил: — Да? И будешь любить, даже если я убью твою мать, твоих друзей? Я недолго думая, ответила: — Да. Маль громко усмехнулся, отстраняясь от меня и поворачиваясь спиной. — Даже если я предам тебя, использую в своих целях? — Да. Никакое предательство, никакое убийство не способно убить мою любовь к тебе. — Что-то все равно способно. — Да, — согласно ответила я. — Небытие. Я не видела лица Маля, но чувствовала, как лёгкая дрожь прошибла его тело, как ему было сладко слышать это из моих уст. — А ты? — я слезла со стола, обошла Мальбонте и встала напротив него, опрокидывая голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Ты любишь меня? Он недолго подумал, прежде чем ответить, и его молчание было для меня буквально смертельно. — Нет. За что тебя любить, Непризнанная? Ты не отдаёшь мою силу, не переходишь на мою сторону, теребя раны, — грубо бросил он. Я снова не обиделась, зная, что Маль так не считает. — Ты говорил, что твоей ненависти хватит на всех. Но где ненависть, там и любовь, верно? Любви бы тоже хватило на всех? — я смотрела ему в глаза, хотела прочитать мысли, но Мальбонте был настолько сильный, что я, чувствуя половину его силы, не смогла залезть к нему в голову и прочитать. Маль сдался: — То моей любви хватило бы только тебе. Эти слова не были официальным признанием, но грели душу так же, как если бы он произнёс фразу: «Я люблю тебя». Мы помолчали. — На рассвете я планирую напасть на Цитадель, — зачем-то сказал он. Я понимающе кивнула: — Это было ожидаемо. — Нет, Вики, ты не поняла. Рассвет через пять минут, и ровно через пять минут мы станем врагами. Мне стало настолько больно от его слов, как будто мне раз за разом вырывают крылья, они вырастают и их снова ненавистно хватают, отделяя от моего тела. Враги… почему так больно? Вмиг захотелось встать на его сторону, поддерживать его, пусть и жёсткие, интересы. Быть рядом, быть опорой, быть той, кем для меня когда-то стал Бонт, но было столько фактов в защиту против… в особенности моя мама, приближенная к Шепфа. Что он сделает с дочерью Серафима и с ней самой? Маме вырвет крылья и отправил на Землю? А я отправлюсь в Небытие? Я боялась, черт, по-детски боялась умереть ещё раз. И во мне говорила не преданность своим принципам, во мне говорил человеческий страх перед неизвестностью. — Я могу поговорить с тобой еще пять минут, — я коснулась его шеи, большим пальцем гладя гладкую кожу. — Осталось пять минут, скажи, что любишь меня… — о, как же я хотела услышать именно это из его уст, как вдруг он тепло поцеловал меня в макушку. — Я люблю тебя. Слышишь, Вики? Люблю. Эти пять минут поистине были самыми счастливыми, они были для меня маленькой вечностью, а потом, когда рассвело, я стала врагом Мальбонте, который выйдя из его кабинета, рванул что есть мочи, чтоб не дай бог не догнали. Я чувствовала его взгляд на себе, чувствовала, что он хочет полететь за мной, но он дал мне фору. И когда я прилетела к Цитадели, уставшая, вымотанная, я осмотрелась: солдаты Мальбонте уже напали на город, только его самого нигде не было. В толпе я заметила своих друзей, и впервые не захотела к ним подлетать, впервые не захотела, чтобы они видели меня. Я спряталась в укрытие, из которого меня никому не было видно, но мне открывался ужасный вид войны. Ангелы Цитадели сражались с армией Мальбонте, как вдруг, показался и сам он, снова властный, могущественный, как и всегда, будто бы недавно со мной говорил совсем не он. Я восхищалась Мальбонте так же, как и в глубине души боялась его. Он осмотрелся, в надежде увидеть меня, посмотреть в глаза и узнать, одобряю ли я его действия? А может он в этот момент хотел убить меня. Я не знаю. Боюсь, что Мальбонте и сам не знал тогда, что чувствует ко мне. Показались Серафимы. Я не слышала их диалог, но знала лишь только, и в этом мой Маль выйдет победителем. И так и произошло. Один из Серафимов упал от меча своего коллеги, а Мальбонте в то время взял в руки ключи от врат Шепфа. Я восхитилась его могуществом ещё больше. Ведь никто прежде, кроме создателя, не мог брать их — они сгорали. А Мальбонте это удалось, и этим невозможно было не восхищаться. Я знала, что Мальбонте, парень, родившийся от союза обычного ангела и обычного демона, был в несколько раз сильнее создателя всего мира. Вместе со своей свитой Маль улетел в свое убежище, и я совсем не видела его с того дня, пока мама не пригласила меня в Цитадель, попросив о помощи. — Не знаю почему тебе доверяет Мальбонте, но нам нужно выяснить, где он, и нам нужно, чтобы ты уничтожила ключ от врат Шепфа. И никто, кроме тебя на это не способен. Вики, ты ведь поможешь? Я совсем не слушала родителя, вновь ставшего Серафимом, в моей голове шла ожесточённая борьба, разум пытался оставаться хладнокровным, но сердце билось от тоски и тревоги, сердце подсказывало, что я делаю в своей жизни что-то не так, что иду против себя. И я приняла решение, совсем несвойственное и неправильное для меня. — Как я уничтожу ключи? — Благодаря амулету, который приложив к ключам, уничтожит их. Так ты поможешь? — с надеждой в голосе спросила мама. — Как будто у меня есть выбор, — грубо бросила я. Мама надменно фыркнула: — Выбор есть всегда. И это не приказ, а просьба. Да, мама, и свой выбор я уже сделала. В следующий раз мы встретились с Мальбонте снова в его кабинете. Он недоумевал до тех пор, пока я не вытащила из кармана мантии амулет и не бросила с остервенением на пол, разбивая древний артефакт. Маль встал из-за стола, понимая все без слов. Он понял, какую я сторону выбрала, и поэтому довольно улыбнулся, показывая мне свою детскую радость, присущую Бонту. — Ты всегда была и будешь госпожей моего сердца, моей души. Я подошла к Малю, властная, подстать нему. Мой правитель сел на свое место, а я встала сзади него, кладя руку на его мужественное сильное плечо, смотря только вперёд глазами Мальбонте, и видя, как перед нами открывается весь мир, как правосудие приходит на небо, и как мы, будучи вместе, вершим судьбы Рая, Ада и Земли. Теперь нас было двое, идущих в ногу, смотревших на мир одними глазами. И сила наша, объядинившись, была сильнее целого мира. И именно в этот момент я поняла, что сделала верное решение, чего бы мне это не стоило.