Хороший любовник

В среду Миша выехал в офис на такси, а машина осталась стоять возле дома. Джаред пришёл к соглашению с самим собой, что им не нужны лишние перепалки и к десяти часам поехал в гараж, где работал Дженсен. Он не испытывал особого ожидания от этой встречи, но подъезжая к знакомому зданию, начал осознавать, вот если бы он был сильнее, то, не за что ни согласился выполнить просьбу мужа, а попросту оставался дома. Джаред даже не тосковал по Дженсену и не скучал по тем сообщениям, уже практически не вертел в мыслях его образ. Но заметив знакомую фигуру, подпирающую бетонную стену, в животе внезапно что-то перевернулось. Это не могли быть бабочки от любви и даже не беспокойство, вероятно другое, пока что неведомое его голове. Джаред остановил машину напротив въезда в гараж, но альфа вместо того, чтобы открыть ворота, приблизился к машине и забрался на пассажирское сидение, перебросил ремень безопасности и пристегнулся. — Привет, Джаред, — произнес он с полуулыбкой,— Давай, двигай вперед. Не будем занимать проезд, сейчас должен подъехать мистер Коул на минивэне. Джаред растерянно завел машину, но не трогался с места, крепко удерживая педаль тормоза. — Подожди, ты не будешь смотреть машину в гараже? Дженсен пожал плечами. — Считай, что это тест-драйв. Джаред начал сомневаться во всей этой затее, но смиренно убрал ногу с педали, направляя машину вперед к выезду. — И куда мне ехать? — Я буду указывать дорогу, пока что следуй по прямой. Они почти не разговаривали по дороге, Дженсен только давал указания: «свернуть направо», «перестроиться в другой ряд», «повернуть налево», «сбавь скорость, чтобы не пропустить поворот». В итоге спустя тридцать минут они выехали за пределы города, вокруг высокой стеной нависал лес, за окном сливались краски оранжево-желтые вперемешку с зеленой. — Еще немного вперед и потом направо. Асфальт сменила гравийка, дорога была неровная сплошь покрыта ямами, машина клонилась то на правое колесо, то на левое, утопая в грязных лужах. Затем лес немного расступился, и перед глазами открылась широкая поляна, здесь стояли пара палаток и на другом конце висел серым тентом, похоже, что экран для проектора. — Это кинотеатр под открытым небом, — сказал ему альфа, будто бы Джаред сам не мог разобраться. — Они не работают до заката, — Джаред развернулся так, чтобы видеть лицо Дженсена. — Просто, зачем мы здесь? — Я хотел тебе показать одно секретное место, оно по пути. Давай проедем немного вперед. Джаред начинал терять терпение. — Ты сказал, что хотел посмотреть машину, но вместо этого завез меня куда-то в лес. — Это не я, а ты был за рулем, ты нас завез, — Дженсен усмехнулся, но заметив выражение лица омеги, уголки губ дрогнули, прогоняя веселье. — Джаред, тут осталось совсем немного, и мы сможем поговорить. Джаред вздохнул, в очередной раз подчиняясь затее альфы, завел машину в надежде, что это в действительности хоть что-то прояснит. Может быть, Джаред уже сможет сказать Дженсену, что они больше не будут видеться или поддерживать общение через мессенджеры. Сейчас, когда Дженсен сидел так близко, а не был безликой тенью из мыслей, произнести эти фразы, казалось, не так легко, как он предполагал. Дорога несколько раз увиливала направо, затем вывела машину на другое поле, меньше по размеру, скрытую за деревьями, как ширмой, а у противоположного края даже стояла небольшая простенькая беседка. Дженсен выбрался из машины и направился прямо к ней. Джареду оставалось последовать за ним к беседке. Оказалось, что поляна сразу за плотными зарослями кустарников заканчивалась обрывом, там внизу журчала река, а перед глазами распахивался вид на хвойный лес, уходящий далеко к горизонту. Джаред облокотился на перила беседки, копируя позу альфы, наслаждаясь удивительной картиной. — Это особенное место. Когда-то мы с родителями приезжали сюда на четвертое июля и устраивали пикники. — Дженсен улыбался, когда это говорил. — А после смерти папы наше место было забыто. Да и не до того уже казалось. Но здесь очень хорошо. В голову сразу приходят прекрасные мысли. Джаред развернулся в другую сторону, теперь подпирая поясницей деревянные перила. Он старался не пялиться на улыбку Дженсена, но альфой хотелось любоваться, следить за тем, как загораются его глаза, когда он вспоминал счастливые семейные моменты. Джареду хотелось остаться с ним наедине, здесь среди деревьев, потерявшись в этой красоте. Он сжал руки, впиваясь ногтями в ладони, чтобы вернуться в реальность. И пришла злость, на самого себя, на обманщика. На Мишу, который так и не закончил их отношения, не причинил ему такой же боли. На Дженсена, который все еще искал встреч с ним и улыбался так, будто бы в этом мире не было ничего ужасного. — И все же зачем мы здесь? Ты хотел поговорить о своем отце? Джаред знал, что это прозвучало слишком раздраженно, но он не смог контролировать свой голос. Злость как огромная волна набрала обороты и накрыла его с головой. — Если ты готов выслушать, Джаред, я могу тебе рассказать о чем угодно. Если хочешь, это будет об отце. И это будет не совсем приятный рассказ, — похоже, Джаред задел за живое, голос альфы теперь звучал не менее раздраженно, чем его собственный и даже обиженно. — Ты готов слушать? Джаред растерянно смотрел на альфу, не понимая смысла в его словах, он кивнул не осознано. Дженсен устремились свой взгляд в сторону, туда, где кроны деревьев касались пепельных облаков. — Самое свежее воспоминание о нем — мы с отцом собирали в своем гараже харлей, выкупали запчасти у Джима по дешевке, не самые новые, но в хорошем состоянии. Целый год мы собирали его по частям. Последний месяц отец был загружен работой и времени на сборку не оставалось. Но я не мог его ждать, просто терпения не хватило. И я потихоньку довел байк до конечного результата. Оставалось только испробовать его на дороге… И конечно же, это вызвался сделать отец. А дальше ты знаешь по рассказу моей матери. — Дженсен… — он пытался произнести слова сожаления или утешения хоть что-то, но альфа не слушал его. — Джим сказал, что это была не моя вина. Мама тоже так говорила. Вроде как, его подрезал какой-то автомобиль на трассе и отец не удержал управление. Но я больше не хотел смотреть ни на один байк, видеть детали в гараже, не мог переносить запах бензина и масла. А Джим, мама вытащили меня из этого состояния, еще друзья, в том числе Кэв. И я надеюсь, что они были правы. Дженсен посмотрел ему прямо в глаза, холодные зеленые, словно бездонные, зрачки затянутые темнотой. — Поэтому место особенное. И поэтому я хотел привести тебя. Джаред растерялся. — Мне очень жаль, я не думал срываться на тебя, Дженсен. И я, правда, думаю, там не было твоей вины. Твой друг, то есть друг твоей семьи, Джим, он не приняли тебя на работу, если бы не был достаточно уверен в тебе, как в хорошем мастере. Дженсен молчал, омега в Джареде потянулась, чтобы утешить альфу. Он привлек его к своей груди, осторожно обнимая за плечи. — Прости, я не должен был спрашивать. Они молчали некоторое время, Джареду нужно было отпустить его, вернуть между ними какую-то дистанцию, но не мог, просто дышал ароматом горького кофе, вперемешку с древесными нотками леса и под всем этим легкий запах машинного масла, крепко впитавшийся в кожу рук альфы. Только Дженсен отступил первым, откинувшись назад, но, не выходя из личного пространства омеги, так чтобы их глаза могли встретиться. — Вот я рассказал тебе о том, что меня мучило. Но мы не говорим о том, что происходит между нами. Я писал тебе сообщения, но ты просто перестал отвечать. И я чертовски боюсь задавать хоть какие-то вопросы. Джаред разомкнул их объятия. — Так Дженсен, стоп, подожди… — Он должен был это сказать. — Мы с тобой ни приятели. Я тебе не друг. Я твой сосед, женатый мужчина. Наши переписки ничего не меняют. Дженсен ухватил его за предплечье, сжимая крепко пальцы. — Плевать. Если хочешь, я буду твоим соседом. Да, даже незнакомцем. Но ты не можешь отрицать, что между нами что-то происходит. Тебя тянет ко мне, а меня к тебе. Дженсен сдвинулся вперед, ближе, касаясь его груди своей грудью так, что Джаред мог разглядеть каждую веснушку на его щеках. — Может быть, все это была ошибка. Губы Дженсена были так близко, Джаред замечал, как по ним быстрым движением проходит язык. — Тогда просто скажи мне ничего не писать, не искать с тобой встреч, не целовать тебя. Ну, же скажи мне наконец-то отвалить. Джаред закрыл глаза не в силах выдержать взгляд альфы, не в силах смотреть на его губы, он чувствовал горячее дыхание на своей щеке. Дженсен продолжил говорить. — Потому что сам я этого сделать не могу. Не получается. Дженсен вдруг прикусил его нижнюю губу, и Джаред решил, что сейчас его затянет в голодный жаждущий поцелуй, но губы альфы так же быстро исчезли, чтобы затем нежно упасть на родинку возле носа, всего лишь легким касанием, потом спуститься ниже, проследив линию челюсти прямо под горло, заставляя запрокинуть голову вверх. — Скажи мне, Джаред, скажи хоть что-нибудь. Это было так невыносимо тяжело противиться мимолетной нежности, не желать и не гореть от каждого прикосновения. Где была в тот момент его гребаная совесть, чтобы он мог остановить свои слова. Джаред распахнул глаза, чтобы притянуть альфу к губам. — Поцелуй меня, Дженсен. Они соединились в поцелуе, слишком резком и нетерпеливом, и хотелось взять еще большего, все, что отдают. Джаред потянул их к машине, на заднее сидение. Он упал на спину, пока Дженсен разместился между его ног. Было ужасно неудобно, особенно Джареду с его длинными конечностями, которые он не мог никак приспособить, но остановиться уже не было сил. Избавиться от одежды было совершенно невозможно, у них едва получилось приспустить джинсы, для прикосновения кожа к коже, чтобы альфа мог проникнуть в него, наполняя твердым членом до краев. Как только Дженсен взял правильный угол проникновения, Джаред не мог остановить своего стона. Правильно, прекрасно, невыносимо. — Тебе хорошо со мной? — полушепотом просил его альфа, губы касались шеи, но не целовали. — Очень... Очень хорошо... продолжай. Дженсен начинал двигаться все интенсивнее внутри него, толчки становились более беспорядочными, Джаред сам уже был награни, но пока не готов был коснуться себя, наслаждаясь скольжением члена внутри. — Дженсен, только не завязывай меня… слишком неудобно… и… холодно. — Как скажешь. Джаред ощущал, что Дженсен на грани, узел начинал формироваться, постепенно набухая внутри него, еще пара толчков, еще глубже и Дженсен вышел из него, немного сдвигаясь назад и кончая на обивку сидения. Джаред потянулся к своему члену, чтобы довести себя до разрядки, но не успел. Дженсен склонился над ним, насколько это было возможно в тесном пространстве салона и обхватил его головку губами, пропуская дальше в рот. Джаред был готов кончить только от одного вида альфы, принимающего член так глубоко, к самому горлу, и даже пары движений языка хватило, чтобы уйти за грань, он оттолкнул Дженсена, снимая его со своего члена, перехватывая рукой ствол и выплескивая сперму себе в ладонь. — Я бы это сделал, — вроде как возмутился Дженсен. — Знаю, — Джаред притянул его к себе ближе и медленно поцеловал. — Я знаю. Они разобрались по разным сторонам, Джаред потянулся через сидение, чтобы достать салфетки из бардачка. Несколько штук передал Дженсену, и пару себе, чтобы стереть все следы с рук, затем принялся обтирать обивку. Джаред нервно тер влажные капли, представляя, что подумает Миша, если заметит их завтра, когда поедет на работу и, кажется, это было слишком странно, потому как Дженсен поймал его за руку. — Джаред, остановись. Там уже ничего нет. Он выдохнул, пытаясь выровнять дыхание, собрал все салфетки, перебросил назад и устало закинул голову на спинку сидения, Дженсен сделал то же самое. Они смотрели друг на друга некоторое время, пока альфа снова не начал говорить. — Я веду себя странно рядом с тобой, у меня будто бы разум отключается. — Джаред на самом деле его прекрасно понимал. Голова действительно шла кругом. И, возможно, он просто терял рассудок рядом с Дженсеном. — Мне так хочется, чтобы ты увидел во мне альфу, а не ну знаешь, какого-то глупого ребенка. Джаред возразил: — Ты безоговорочно принял на свои плечи ответственность перед семьей, ты каждый день заботишься о матери, ставя ее нужды выше любых желаний. Так поступил бы настоящий альфа — ребенок не смог. — Тогда поговори со мной как с равным. Дай мне ответы. Что мы будем делать дальше? Я хочу тебя видеть, вот так, как сейчас. — Я не знаю. Не знаю, — Джаред задумался, если он сам не представлял, как тогда мог объяснить это Дженсену. Но нужно было найти правильные слова. — Видишь ли… здесь пока мы с тобой наедине все кажется таким несложным и мне хорошо с тобой, легко. Мы можем быть просто альфа и омега. Но… там, в большом мире, там все станет очень сложно. Особенно для меня, — Джаред поддался мимолетной тяге, протянул руку и коснулся пальцами гладкой кожи на лице, там, где было наибольшее скопление рыжих пятнышек. — У тебя сейчас такой период, когда плевать, как на тебя посмотрят другие. Сегодня ты хочешь обнимать весь мир, признаваться ему в любви, а завтра послать его к чертям. И тебе никто ничего не скажет, давая возможность совершать собственные ошибки. Я знаю, я все уже это проходил. Затем спустился ниже и провел по кромке розовых губ. — А вот я уже себе такого позволить не могу. Люди… там, в большом мире будут судить нас с тобой по-разному. Тебе сейчас простительно все, а мне нет. Понимаешь? Он должен быть умнее, у него уже был целый багаж ошибок юности за спиной, он должен был учиться на них. А не кидаться с головой в новые проблемы. Но почему-то было так сложно отказаться от своих слабостей, особенно когда они такие прекрасные. Джаред хотел отнять руку, но альфа перехватил ее на половине пути и поднес к губам, едва касаясь в легком поцелуе, затем прижал к своей щеке. — Я пытаюсь понять тебя, правда. И одно знаю точно, сейчас мне может быть и плевать на остальной мир, но только не тебя. Я просто хочу видеть тебя, хотя бы изредка. — Дженсен говорил быстро, отрывочно, словно Джаред стал возражать его словам. — Хочешь, мы будем об этом молчать. Джаред все-таки убрал руку. — Мне нужно будет подумать. Я на Рождество уезжаю в родительский дом, вернусь не раньше начала января, — Джаред поднял глаза вверх и вздохнул. — Я подумаю обо всем, этом. — Я могу тебе писать? — Не гарантирую, что смогу ответить. По крайней мере, сразу же. — А что насчет твоего… Джаред покачал головой, и они столкнулись взглядами. — Только не спрашивай сейчас о нем. Потому что я все равно не отвечу. В город они возвращались уже не в той напряженной тишине. Дженсен, не прекращая, болтал о всяких глупостях, о том, что видел за окном и чем занимался эти две недели, когда их переписка оборвалась. Джаред просто слушал и улыбался, периодически оглядываясь его сторону, замечая, как сияло солнце в коротких волосах альфы, отливая золотом. Джаред впервые за последние месяцы ощущал внутри себя спокойствие. Он даже позволил Дженсену найти на радио самую попсовую песню, которая постоянно крутилась на всех музыкальных каналах и в интернете. Раньше ее мелодия сильно раздражала, но сейчас он подпевал вместе с Дженсеном, пропуская некоторые фразы, и переставляя слова. На самом деле им было весело. Дженсен попросил его высадить возле своей работы, оттуда ему было проще добраться до дома и не вызвать подозрения. Джаред остановил машину сразу за гаражом Джима, где они не могли попасть на глаза невольным зрителям. Но их прощание затянулось еще на двадцать минут, потому как, они не прекращали целоваться. Джаред чувствовал себя гормональным подростком на первом свидании, который только постиг все возможности своего омежьего статуса и долгие поцелуи в машине снова приносили ему удовольствие. Уже потом Дженсен остался фигурой в зеркале заднего вида, но губы до сих пор горели, как напоминание, что все было по-настоящему и осязаемо. Джаред приехал домой полный сил и желания сесть за ноутбук и начать писать, не потому что так надо, не выжимая из себя крохи, а потому что его постиг азарт и удовольствие, пальцы горели от возможности дотянуться до клавиш, чтобы превратить буквы на них в текст на листе. Он уловил первые нотки вдохновения, той самой эйфории, которая не дала и в этот раз ему заснуть до полуночи. Джаред напечатал тридцать страниц нового текста, но не того, что планировал эти два невозможных года, а совершенно другого. На его телефоне значилось одно сообщение от мистер Э. Мы увидимся сегодня во сне? просто ты и я Последняя мысль, с которой Джаред заснул, была — Дженсен.