guilty or not, you pay the price

Если Монстры победят в войне, это не будет иметь значения. Если оставшиеся Монстры погибнут, это по-прежнему не будет иметь значения. Смысл жизни Гастера умирал медленно, мучительно на его глазах. — вингс. — Это едва ли похоже на голос Санса, он такой мучительный. — п-прости… п-помоги м-мне, пожалуйста, мне б-больно—! Он никогда не умолял. Он никогда не просил помощи Гастера над чем-либо. Похоже, он был в агонии. Люди смеются над его мольбой. Сцена перед ним расплывчата — его глаза расфокусированы, взгляд отстранен — но, хотя он и не видит это, он остро ощущает кучу пыли, лежащую перед ним. — В чем дело, монстр? — злорадствует один из людей. — Ничего умного не скажешь теперь, когда твоя пара мертва? Гастер едва слышит его. Говорил ли он раньше с людьми? Он не может вспомнить. Теперь всё это в другой жизни, это не имеет значения. Он не может перестать слышать крики Санса, звенящие в его голове. — Ты был хорош только для нашего развлечения, м? — Ш-ш-ш… хороший маленький монстр, — стонет человек, когда он держит его в ловушке на полу, качаясь в нем снова и снова. — Тебе нравится, когда я использую тебя вот так, да? Гастер игнорирует их, пытаясь отгородиться. Он просто хочет, чтобы это закончилось. Но он не может сдержать крик, когда человек впервые вонзает зубы в его плоть. Когда он отступает, его кровь капает у человека изо рта. — Теперь ты мой, монстр, — рычит он. Это не последняя данная ему метка. — Каково было смотреть, как он обращается в прах, умоляя тебя спасти его? — стой! — вскрикивает Санс. — стой! пожалуйста! я сделаю всё, что угодно! — Гастер никогда раньше не слышал, чтобы он умолял о пощаде. Безжалостная рука сжимает его душу, дрожащий орган сжимается в неумолимой хватке и начинает распадаться, просачиваясь между пальцами человека. Это пытка. Гастер знает, что это пытка; это самая интимная часть существования Санса, и человек душит ее, разрывая в кулаке. Санс кричит. — ВИНГС! — Его голос вырывается из горла, когда агония разрывает его естественный шрифт на заглавные буквы. — ПОЖАЛУЙСТА! — Каково это — знать, что ты мог остановить это, если бы не был так слаб? Гастер напрягается, пытаясь освободиться от магических оков, кляп не дает ему даже вскрикнуть. Ему нужно вырваться из этого захвата, ему нужно добраться до Санса, ему нужно вытащить их отсюда, ему нужно… — Но ведь ты ничего не стоишь, верно? Не смог даже спасти свою собственную пару. Гастер хочет удержать его. Он хочет сказать ему, что всё будет хорошо. Ему хочется шептать успокаивающие слова, смотреть, как разглаживается лоб его возлюбленного, когда его мучения растворяются. Но он не может. Когда он лежал на боку, зрачки Санса были далекими, испуганными. Они дрожат, сияя от его агонии. Гастер знает, что Санс больше не может говорить. Боль слишком сильна. Судорожное дыхание покидает его. Очевидно, что они его последние. Гастер всё еще не может говорить сквозь кляп, беспомощный что-либо сделать, когда тело Санса дергается, непроизвольно содрогаясь от жестокого обращения над душой. Он кашляет, и поток крови и сырой магии вырывается из его зубов, разбрызгивая красные и синие брызги на пол внизу. Кровь и магия постепенно начинают скапливаться на полу, пока кашель продолжается. По мере того как мучительное хрипение постепенно растворяется в затрудненном дыхании, судороги его тела происходят всё реже. Красное и синее продолжают капать из его приоткрытой, отвисшей пасти, выплескиваясь наружу, как будто каждый судорожный вдох выталкивает их всё больше. Даже собственное дыхание убивает его. Затуманенные глаза Санса скользят в сторону Гастера, и он встречается с ним взглядом. Гастер видит это по его глазам: ему так больно. Гастер сделает всё, чтобы это прекратилось. — …в… ингс… — Гастер едва слышит хриплые слова. — прос… ти… Это его последний вздох. Выражение лица Санса всё еще отравлено агонией, когда его тело превращается в пыль. Гастер молчит. Человек прав. Он поклялся защищать Санса с самого начала войны. Он пообещал себе, что никому не позволит причинить вред своему лучшему другу. Некоторые монстры предвкушали славу, сражаясь на войне, но Санс никогда не хотел никому навредить. Он только хотел, чтобы те, кого он любил, были в безопасности. Его младший брат. Гриллби. Гастер. Он был невинным… и я подвел его.