Хроники Эдмории. Дары аймасов (книга вторая)

      Эммануил вернулся в свои комнаты лишь под утро. Наследник был пьян и, что случалось с ним нечасто, пребывал в прекрасном настроении. Он даже насвистывал под нос (привычка, подсмотренная у простолюдинов), и находил это занятие интересным. «Какого количества радостей мы лишаем себя, пытаясь во всем отличаться от простого люда, — размышлял принц, ворочая в голове мысли такие же медленные и нетрезвые, как и он сам, — никогда не ходим босыми по траве, не собираем росу голым телом, не мнём трактирных девок на сене…» Додумать свою крамольную мысль Вальдер-Руа не успел — дверь хлопнула, впуская в спальню злого, как ужаленный в зад пёс, Манфрэда. Наследник Руэрнага был бледен, растрёпан и козырял роскошным засосом на шее. Засос поставил сам Эммануил, когда Алиссандра в присутствии всего двора объявила о том, что королевские семьи готовы заключить брачный союз. Услышав имя избранника Эммануила, зал, было взорвавшийся овациями, погрузился в тишину. Но, переварив услышанное, им всё же захлопали, да ещё как! Северяне откровенно веселились, вовсю обсуждая то, что Морриган, наконец, «нагнёт» Руэрнаг, отомстив за всех убиенных в бесконечной войне двух королевств. Руэрнагцы хлопали жиденько, поняв, что не дождутся от такого союза общего наследника, однако необходимый залог мирного договора был, так сказать, внесён, и южане, проглотив возражения, присоединились к ликованию. Манфрэд был единственным, кого воодушевление не затронуло никаким боком. Наследный принц Руэрнага поздравления принимал с видом приговоренного к казни, и едва не разрыдался, когда Белириан, разбив его надежду на спасение в пух и прах, торжественно объявил, что по возвращению в столицу королевства — Каэрнию, лично займётся приготовлениями к свадебному торжеству. Поскольку Манфрэд считался несовершеннолетним, согласие на брак за него дал дед. Самого Манфрэда об его желаниях не спрашивали. А желал он провалиться на месте, а ещё лучше — провалиться Эммануилу с его выбором, который лишил его одним махом всего того, что он так тщательно для себя распланировал. Чего именно? Брака с Алиссандрой, беззаботной жизни консорта, череды любовниц и любовников и узаконенных наследников. Наследников, что когда-нибудь сядут на трон объединённого брачной унией государства вампиров. Но не меньше позорного брака его пугало поведение Элоизы. Принцесса, сославшись на внезапное недомогание, не стала присутствовать на церемонии помолвки, но о нанесённом ей оскорблении не забыла. Манфрэд холодел при одной мысли о том, как встретит его сестра после того, как Эммануил наденет ему браслет жениха, подтверждая серьёзность своих намерений. Принц юга лучше чем кто-либо в этом мире знал, на что способна Элоиза, и надеялся лишь на то, что её любовь к нему окажется выше желания обладать Эммануилом. Под взглядами придворных Белириана и Алиссандры Эммануил с Манфрэдом обменялись помолвочными браслетами, и Эммануил с гаденькой улыбкой сгрёб жениха в объятия. Было таким наслаждением под одобрительный гогот зрителей влепить пискнувшему от испуга наследнику Белириана поцелуй-укус в губы и добавить засос на шее. Из объятий он выпустил Манфрэда багровым от стыда и злости. Дело было сделано, он не дал врагу навязать ему свою волю и был собой доволен. Помолвка была почти завершена. Оставалось лишь поставить оттиск родовой печати на ещё сыром, но вполне свершившимся брачном договоре и воскурить благодарственный фимиам в Храме Ночи. Первое действо за внука произвёл всё тот же Белириан, пока Манфрэд давился за его спиной злыми слезами. Отыграться вышло лишь в храме, где принц от души сыпанул священные благовония на алтарь в таком количестве, что едва не удушил всех присутствующих дымом. Протерев слезившиеся глаза, Эммануил пообещал припомнить ему его выходку и напрочь забыл о женихе до конца торжества. Наследник Морригана был намерен повеселиться всласть. Чёрный принц с лихвой отдал дань винам из Гондемаара, перетанцевал со всеми фрейлинами матери, а трёх из них отодрал так, что ныли чресла. Алиссандра смотрела на бесчинства сына сквозь пальцы, ведя неспешную беседу с Белирианом. Король Руэрнага успел отойти от преподнесённого Эммануилом сюрприза и теперь перестраивал свой план. Мир с Морриганом следовало сохранить во что бы то ни стало, а своих дальнейших целей он добьётся, если не через бесплодный брак внука с наследником Алиссандры, так иным способом. Белириана сложившееся положение дел вполне устраивало, Манфрэда — нет, о чём тот и заявил с порога спальни Эммануила, провизжав требование прекратить «нелепый фарс». Эммануил, снимавший с себя камзол, застрял на верхней пуговице, оценивая его заявление, и тут же, пожав плечами, продолжил процесс раздевания. — И не подумаю, — небрежно бросил он. — Своё слово я держу. — Какое ещё слово?! — пролаял Манфрэд. — Брачное, — Эммануил скинул камзол с плеч. Следом отправилась рубашка. — Принц сказал — принц сделал. — Он осклабился, стягивая ленту с волос. — И свой супружеский долг я буду выполнять регулярно, малыш. Всё, как ты любишь. — Ты-ыы… — Манфрэд зашипел. — Ты понятия не имеешь, что я люблю! — Трахать юнцов в задницу? — полюбопытствовал Эммануил, присоединяя к сброшенной одежде сапоги. — Свою ты подставляешь неохотно. Но пристрастия придётся менять, и учти, наставлять мне рога я не позволю. Смирись с ролью младшего и забудь о прежней свободе. Манфрэд, взвыв, вцепился в локоть принца. — Поменяй нас, возьми Элоизу! — зачастил он. — Зачем тебе я? Я не рожу тебе наследника, а она может, и хочет тебя до безумия! — Безумная королева мне не нужна, хватит и покладистого смазливого консорта. — Но у меня никогда не вырастет пузо! Эммануил звонко расхохотался: — Надеюсь, что нет, поэтому будь добр, следи за своим рационом. Я предпочитаю стройных любовников. Разжиреешь — и я закрою тебя на половине младшего навечно, а сам заведу гарем. — Я не рожу тебе ребёнка! — Удивил бы, если бы родил, — Вальдер-Руа откровенно веселился, — придёт время, и я заключу контактный брак с достойной дочерью высокого северного рода. Она и родит мне наследника. В моей семье, как и в твоей, уже заключали тройственные союзы. — Тогда почему ты не взял третьей Элоизу? — Потому что не допущу, чтобы моих наследников произвела на свет шлюха, что трахается со своим единоутробным братом. Манфрэд подавился собственным вдохом. Эммануил брал их на ложе обоих, но при нём близнецы лишь ласкали друг друга, не демонстрируя своей постыдной связи. — Ты спал с нами обоими, тебя это не смущало, — пролепетал он. — Одно дело спать, детка, — большой палец Вальдер-Руа прошёлся по дрожавшим губам жениха. — Совсем другое брать в свой род блудницу, совратившую собственного брата только для того, чтобы использовать его. — Эммануил усмехнулся. — Расскажи мне, как это произошло в первый раз? Это она объяснила тебе, что целоваться в губы самое естественное для брата и сестры дело? Когда это случилось? Когда вы оба ещё мать за юбку держали? — Замолчи… — сдавлено прошептал он. Эммануил осклабился и, стянув панталоны, небрежно отбросил их в сторону. — А когда она впервые пришла в твою спальню, чтобы одарить своими прелестями, что она сказала? Что любит тебя больше себя самой? Что вы вдвоем против всего мира и никогда не предадите друг друга? — Мы одно целое, — прорычал он слабо, — всегда им были! — Думаешь, Элоиза и сейчас считает тебя одним целым с собой? Взгляд Манфрэда мимо воли скользнул к паху наследника Моригана. С губ Кальдер-Руа сорвался завистливый вздох. Он знал, чем занимался Эммануил весь вечер, догадывался, для чего тот удалялся с фрейлинами из зала, но, похоже, мужское естество Вальдер-Руа имело свойство воскресать, как феникс из пепла. — Она поймёт, что меня принудили. — Она поймёт лишь то, что ты забрал у неё корону, — Эммануил приблизился к нему вплотную и, подняв руку, погладил по щеке. Манфрэд задержал дыхание. Близость Эммануила волновала его, как бы он не отрицал этого. — Не пора ли повзрослеть, Манфи? — Чёрный принц нагнулся, приблизив губы к его уху. — И научиться самому принимать решения. Не слушая подсказки Элоизы. — Я принимаю свои решения сам, — он встрепенулся, попытавшись отступить, но Эммануил перехватил его за запястье и, преодолев сопротивление, уложил его руку на свою пульсирующую плоть. — Тебе лишь позволялось так думать, — излился Вальдер-Руа. — На самом деле, детка, — он, дразня жениха, прошёлся губами по его шее, — все решения всегда принимала только она. Даже то, когда тебе стать мужчиной и как. И вот в чём вопрос, — его дыхание прогнало волну мурашек по коже Кальдер-Руа, — что произошло бы с тобой после смерти Белириана? Кто из вас двоих сел бы на трон Руэрнага? Думаешь, вы оба уместились бы на нём? Такого ваш народ не примет, да и Элоиза делиться властью не стала бы, избавившись от тебя ещё до того, как Белириан отправится к праотцам. И никакие ваши клятвы её бы от этого не удержали. Эммануил, отстранившись, рассмеялся. Манфрэд выглядел потрясённым ребёнком, обнаружившим пустым свой тайник с припрятанными сладостями. — Откуда ты знаешь о клятве? — пробормотал он, глядя на него с суеверным ужасом. — Она сама мне о ней рассказала. В одну из ночей, в которую ты не пожелал разделить с нами. Наверняка наматывал круги у комнат Наэлле, пуская слюни на моего фаворита. Твою сестру весьма смешила твоя вера в глупый детский ритуал, который она придумала сама, чтобы убедить тебя в том, что она единственная во всём мире печётся о твоих интересах. Манфрэд, вспыхнув, попытался освободить руку. Вальдер-Руа освободиться не дал — сжал пальцы на его запястье мёртвой хваткой, оставляя синяки. Кальдер-Руа дёргался напрасно. Южанин был младенцем по сравнению с ним, а уж телом и духом воина так и не обзавёлся по ненадобности. Закалявшему себя с самого детства изнурительными тренировками и боями Эммануилу он был не соперник. Принц севера ухмыльнулся: единственная роль этого избалованного сосунка могла состоять лишь в роли младшего супруга. — Я спас тебе жизнь, Манфрэд, — насмешливо произнёс он, — мой выбор позволит тебе спастись от худшего из разочарований. — Это от какого же? — обречённо выронил он, прекратив сопротивляться. — От предательства своей крови. Эммануил освободил его волосы от плена ленты и дал рассыпаться прядям по плечам. Южанин был красив, наполняя его желанием, но все его мысли крутились вокруг того, кто занимал соседнюю спальню. Обладание Бонаэллем, в котором вдруг проснулся бунтарь, стало его наваждением. Эммануил скрипнул зубами, поняв, что возбуждение проходит. Кальдер-Руа был готов отдаться ему: закрыв глаза и приоткрыв губы, ждал поцелуя, но его не последовало. Ощутив, как обмякла плоть наследника Алиссандры, Манфрэд открыл глаза, недоуменно моргнул и закусил губу, увидев, куда смотрит Эммануил. А тот сверлил взглядом дверь в стене, что вела в смежную спальню. Манфрэд не сомневался, что в ней находится фаворит принца. Прекрасный Бонаэлль уже не был столь прекрасен, но продолжал цепко держать любовника в своих коготках. Понимал ли сам Эммануил, как стал зависим от своей страсти? Манфрэд нахмурился. Терпеть соперничество фаворита, которого он сам желал распять под собой, он не станет. Только лишь если сам получит право делить постель с золотоволосым полукровкой на равных с Эммануилом. Манфрэд позвал его, вернув внимание Чёрного принца. — Какую цену я должен заплатить? — спросил он, глядя ему в глаза. — Если я стану на твою сторону, отвернувшись от своей семьи, что получу взамен? — На равных со мной ты править не станешь, — осёк Эммануил. — Знаю, — южанин кивнул. Он не сомневался, что править Вальдер-Руа ему не позволит. — И этого не требую. — Тогда чего ты хочешь? — Не быть для тебя тем, чем я был для Элоизы, — заявил Манфрэд, — хочу иметь право голоса. — Принц потянулся к пуговицам своей рубашки. — Не хочу быть твоей тенью, — он избавился от одежды, не отпуская потемневшего взгляда, — и если ты лишил меня права самому выбирать любовников, — договорил, прильнув к Эммануилу, — то хочу пользовать твоих. Вместе с тобой. Он укусил его за губу, припомнив свою обиду, и Эммануил недовольно дёрнулся. Но нахала не оттолкнул — поднял под ягодицы, посадив на свои бёдра, и Манфрэд обвил его ногами. Играть разгорячённого похотью любовника он умел, спасибо Элоизе за науку. Эммануил отнёс его к кровати: сбросил на простыни и навис над ним, впиваясь жадным поцелуем в губы. Желание вернулось, кружа голову похлеще вина. Перед его внутренним взором Манфрэд менялся, превращаясь в золотоволосого красавца с глазами цвета спелой вишни, но знать жениху об этом было необязательно. Пусть думает, что он дарит свои голодные поцелуи ему, а не взбунтовавшемуся фавориту. Чёрный принц перевернул его на живот. Манфрэд, выгнувшись, пропустил отвердевшее достоинство жениха между ягодиц. Намотав на руку длинные шелковистые пряди волос, Эммануил надавил головкой на пульсирующий вход: короткое заклятье очищения — и северянин толкнулся внутрь. Манфрэд ахнул, вызвав ответный рык у любовника — горячее, тесное пространство охватило его естество, взорвав багровый туман в голове. Манфрэд насадился на его член до упора, демонстрируя свою готовность принадлежать ему целиком и полностью. С его губ сорвалась мольба, облечённая в восхитительно-пошлую форму всадить поглубже и трахать, не жалея. Просить дважды не пришлось, ладони Вальдер-Руа надавили на его поясницу, распластав грудью на простынях. Наследник Алиссандры выбрался из его тела до самой головки, выворачивая наружу венчик ануса, и вбился обратно, вырывая из горла любовника хриплый стон — эманацию боли и наслаждения, сплетённых в одно целое. Чёрный принц согнулся, покрывая его собой, словно большой хищный зверь. Манфрэд сжал в кулаке собственное твёрдо-каменное достоинство и задвигал рукой. Проведя языком по нежной тонкой шейке жениха, Эммануил впился в его плечо. Манфрэд зашипел, выпуская собственные клыки, но не шелохнулся. Именно так их предки испокон веков брали своих избранников на ложе. Чёрный принц метил его, объявляя своим. И, пометив, больше не жалел. За первым толчком последовал второй — размашистый, резкий, заставивший южанина взвыть от накатившего шквала удовольствия. Манфрэд задвигался, подаваясь навстречу толчкам, лаская себя судорожными, рваными движениями. Северянин почти сложил его пополам. Наследник Белириана, подвывая, содрогался под ударами сильных бёдер, пачкая вязким соком шёлк простыней. На губах Манфрэда цвела безумная улыбка. Его дед и сестрица зря списали его со счетов, сделав разменной монетой, он им ещё покажет на что способен. *** Пока Манфрэд праздновал свою победу, Элоиза истерично плевалась обвинениями вперемешку со слезами в покоях, отведённых Белириану. Король Руэрнага, сидевший в кресле у широкого ложа, наблюдал за ней без малейшего сожаления. Белириан не отличался добросердечием и был воплощением властности. Никто не смел повышать на него голос безнаказанно. Даже члены его собственной семьи. Король жестом велел охранявшим его двум гвардейцам покинуть покои, и в одно мгновение оказался рядом с внучкой. Элоиза подавилась вздохом, получив оглушительную пощечину. Схватившись за щеку, вампиресса, не удержавшись на ногах, шлепнулась на пол, юбки, взметнувшись, накрыли её голову. — Не смей повышать на меня голос, девочка, — прошипел король, вздёргивая её обратно на ноги за локоть. Элоиза вскрикнула от боли. Король толкнул её в кресло, и одёрнул сбившийся жилет. — Ты сама виновата в своём унижении. Расставила ноги перед неблагодарным мальчишкой Алиссандры, став слишком доступным призом. — Манфрэд их тоже расставлял, — выпалила она, схватившись за подлокотники кресла так, что побелели пальцы. — А его он под венец позвал! — А должен был тебя! — рявнул Белириан. — Это была твоя задача, вскружить ему голову и стать королевой! Родить наследника двух королевских домов! Понимаешь ли ты, какого величия лишилась? Быть королевой-регентшей при правителе единого королевства вампиров! Получить Морриган без кровопролития и бесконечных затрат на войну, что съедают казну Руэрнага! — Регентшей, — брезгливо бросила принцесса, — ты с самого начала задумал оставить меня вдовой! — А кем ты намеревалась стать при Эммануиле? По-твоему, северяне приняли бы тебя в качестве королевы-правительницы? Ты лишь брюхо. Для вынашивания наследника, которого примет и север, и юг! Элоиза сощурилась, глядя на деда с нескрываемой ненавистью: — И насколько долго я пробыла бы регентшей при своём щенке? — прошипела она. — Сколько бы ты дал мне прожить после смерти Эммануила? Год? Два? Прежде, чем я бы сама отошла на тот свет «от тоски по безвременно почившему супругу»? Белириан, не моргая, смотрел на внучку: — Зачем бы мне понадобилась твоя смерть? — Чтобы самому стать регентом при наследнике двух королевств. — Элоиза наклонилась вперед, скаля зубы. — Безутешный дед, растящий единственного потомка двух великих родов. О тебе станут слагать песни менестрели и воспевать в веках! — Ты говоришь полную чушь. Я никогда не обагрял рук в крови родни. — Конечно, — живо согласилась она, — ты действуешь по-иному. Мою мать ты объявил умалишенной только потому, что после смерти мужа она посмела влюбиться в захудалого лорда и зачала от него дитя. Её возлюбленного ты послал на границу, где он погиб от руки морриганца, а младенца велел вытравить! — У твоей блудливой матери случился выкидыш. — Ещё бы, — Элоиза расхохоталась, — после того, как в неё залили столько отвара отринь-травы, что ей едва удалось сохранить жизнь. Жизнь, но не разум. Думаешь, я не знаю, почему ты держишь её взаперти в замке Семигорья, не показывая миру? Моя мать играет в куклы и поёт детские песенки, считая себя десятилетней девочкой. Она вернулась в то время, когда была счастлива, и только потому ты сделал наследниками меня и Манфрэда! — Ваших возражений против этого я не услышал, — едко напомнил он. Элоиза промолчала, сверля его взглядом. Белириан отошёл к стоявшему у окна столу. Сев в кресло, король устало вздохнул. Возраст давал о себе знать глухой болью в коленях, с которой не могла справиться ни магия, ни целители. Всему когда-нибудь наступал конец, и до того, как он наступит для главы рода Кальдер-Руа, он намерен был увидеть, как его королевство разрастётся до размеров империи. — Помолвку ещё можно отменить, — вырвал его из размышлений голос Элоизы. Она не собиралась сдаваться. — Мандрэг не желает этого брака, Эммануил выбрал его только для того, чтобы не дать своей матери родить ещё одного наследника. — Причина его поступка мне ясна. — Если так, отсрочь брачную церемонию. — Зачем? — он взглянул на неё с любопытством. Голос Элоизы дрожал. — Что с тобой? Тебя унизили, а ты готова бороться за того, кто отказал тебе в праве стать его супругой? — Я люблю его. Заявление внучки Белириана не тронуло. Свою способность любить он похоронил вместе со своей первой супругой, умершей давным-давно. Она была единственным живым существом, что вызывало в его холодном сердце трепет, который пугал Белириана до тихого ужаса. Она не оставила ему детей, его дочь и сын были рождены от второй жены, с которой его связал долг и хорошая родословная. Возможно, потому и к своим детям он не испытывал того, что большинство других родителей считало нормой. Элоиза напрасно рассчитывала на то, что король Руэрнага проникнется жалостью. Жалости в нём не было, как и сострадания. — Твоё чувство явно не взаимно, — произнёс он, — так почему я должен поставить под угрозу новой войны Руэрнаг, отказавшись от предложенного нам брачного союза? — А то, что этот союз сделает несчастным твоих внуков, недостаточно? Он небрежно пожал плечами. — Не думаю, что Манфрэд несчастлив. — Это твоё мнение или его? — съязвила она. Он простил ей нахальство только потому, что слишком устал. Король пожал плечами. — Твой брат сейчас у Эммануила. И уже довольно долго. Как думаешь, чем они сейчас заняты? Она смешалась. Шпионы короля работали не покладая рук, исправно донося о том, что требовалось знать суверену. В составе посольства было больше соглядатаев, чем аристократов. — Возможно, объясняет Эммануилу, насколько он ошибся с выбором? — процедила она сквозь зубы. — Или же исполняет свой долг перед королевством, укрепляя свою связь с женихом. Делает то, что должна была делать ты, но не сумела. Проиграв брату. Его укол достиг цели, заставив щёки залиться краской. Кальдер-Руа удовлетворенно хмыкнул. Так она будет злее, а значит и толку от неё будет больше. Научится исправлять свои ошибки, поумерив спесь. — Я не стану расторгать помолвку. Нам нужен союз с Морриганом, иначе нам не выжить. Потому ты смиришься с проигрышем, поздравишь брата и будешь всячески изображать радость по поводу заключения мира и брачного договора. И если, — король сделал паузу, сверля её суровым взглядом, — с головы Манфрэда падет хоть волос, я изменю закон о престолонаследии и объявлю новых наследников. Племянников у меня хватает. Теперь твой брат — главная ценность нашего королевства. — А что будет со мной? — прошептала она. — Ты всё ещё моя наследница, — тон Белириана смягчился, — пока проявляешь благоразумие и помнишь о надлежащем повиновении старшим. Учитывая новый статус твоего брата, я освобождаю тебя от твоего задания. Думаю, дальше он справиться сам. — Манфрэд без меня и шагу не ступит. — Ты недооцениваешь своего брата. Более для тебя причин оставаться в Морригане нет. Здесь останется лишь Манфрэд, в качестве жениха Эммануила. Таковы наши договоренности с Алиссандрой. Она, как и я, желает, чтобы они привыкли друг к другу и Манфрэд узнал королевство, в котором ему предстоит теперь жить. Она стиснула зубы, складывая пальцы в кулаки. Морриган должен был стать её королевством! Элоиза подняла голову. Глаза вампирессы были сухими, но в груди клокотала ярость. — Позволь мне остаться. — Зачем? — Я принцесса дома Кальдер-Руа, и я не стану перекладывать своих обязанностей на плечи брата. Ты дал мне задание, оно не окончено… — Окончено, — перебил Белириан, — завтра же ты возвращаешься домой. Тебе пора посетить мать. Поиграть с ней в куклы. Лицо принцессы вытянулось. Белириан собирался отправить её в ссылку за провал. Она поднялась, нарочито аккуратно оправила юбки и, присев в неглубоком реверансе, развернулась к двери. Останавливать внучку король не стал. Дверь закрылась, и почти сразу открылась вновь. В спальню вошёл Айре-Дабар. — Ваше величество? — Закрой дверь, — велел ему Белириан. Король подошёл к окну и заложил руки за спину. — Элоиза вообразила, что влюблена в Эммануила, — сказал он, глядя в синеву ночи, разлитой снаружи. — Такая же дура, как и её мать, неспособная держать свою страсть в узде. Я велел ей возвращаться в Руэрнаг. — Я прослежу, чтобы она выполнила приказ его величества… — Она не послушает меня, — прервал король, — Элоиза упряма, как все Кальдер-Руа. К счастью, хоть это у неё от меня. Капитан смешался, не поняв, что же должен делать. — Я позволю ей ослушаться меня, — разрешил его сомнения Белириан, отворачиваясь от окна. — Но твоя основная задача — оберегать Манфрэда. Он залог нужного нам союза с Морриганом. Однако и Элоизе не мешай. Если ей удастся убедить Эммануила изменить свой выбор, нам не придётся менять отлично проработанный план. Если же она не преуспеет и станет угрозой для Манфрэда… — Белириан повесил паузу. Айре-Добар продолжил за него: — Я возьму её под стражу и отправлю в Руэрнаг. — В Семигорье, — уточнил король, — моя дочь нуждается в компании. Элоизе общение с ней пойдёт на пользу. Ей давно следует научиться смирению. Белириан шевельнул бровями и капитан покинул комнату. *** Элоиза стремительно шла по коридорам погружённого в ночь дворца, развевая юбки, как паруса корабля. Войдя в свою комнаты, принцесса вспугнула стайку слуг, готовившую ей наряд на назначенный на завтра бал, и, велев им убраться вон, упала на кровать. Кальдер-Руи была готова разрыдаться от злости, но слез сегодня она уже пролила достаточно. — Ненавижу, — прошипела она, сворачиваясь в клубок. Без имен, потому что всех. Включая предателя Манфрэда. — Каждый из вас заплатит… — Безусловно. Насмешливый вкрадчивый голос, ответивший на её шипение, заставил принцессу подскочить с постели. Руки тут же сформировали сгусток, искрящий магией, и метнули шар к тёмной фигуре, застывшей у окна. Незнакомец отбил её атаку небрежным взмахом руки, рассеяв заклятье, особо не затрудняясь. В ответ на Элоизу легла магическая сеть, что спеленала её, как младенца и бросила на колени. Кальдер-Руа яростно задёргалась, но сеть держала крепко. — Кто ты такой? — прорычала она, перестав рваться на волю. Разум подсказывал, что желай он её смерти, то убил бы с лёгкостью. Магическое мастерство незнакомца было намного выше её собственного. — Неважно кто, — незнакомец выступил из тени, показав лицо, укрытое чёрной маской. — Важно лишь то, что я друг. — Друг? — она фыркнула. — Друзья не лишают свободы и не прячут лица. — Когда-нибудь я покажу его тебе, — глубокий бархат голоса незнакомца прорябила усмешка. — Но не сейчас. Только когда ты будешь готова. — Готова к чему? — К величию, принцесса, — незнакомец присел рядом с ней. — И к какому величию? — спросила она. От незнакомца пахло железом и пеплом. — Причастности к тому, что изменит наш мир. Вернёт его к порядку. — Я не люблю слащавых речей, — отбрила она. — Ты предлагаешь сделку? Если так, говори свои условия. Его губы растянула улыбка.  — А ты хороша. — Знаю. — Это был не комплимент твой красоте, принцесса. Скажи мне, что ты хочешь? — полюбопытствовал он. — Хотя нет, дай угадаю — стать королевой и уложить к своим ногам оба королевства детей ночи. — И ты можешь мне в этом помочь, — ехидно подхватила принцесса, — щёлкнешь пальцами, и мои желания воплотятся в жизнь. — Такой силы у меня нет, — охотно признал он, — но есть у того, кому я служу. — Тогда почему сюда пришёл ты, а не твой хозяин? — Потому, что он ещё не ступил на свои земли. Но когда он вернётся, то ему потребуются союзники, которых он щедро наградит по заслугам. Его могущество безмерно, принцесса, — глаза незнакомца загорелись огнём фанатика, — и он воплотит твою мечту, но лишь тогда, когда ты докажешь ему свою верность. Вальдер-Руа нахмурилась, решив, что разговаривает с безумцем. Только вот незнакомец был напоён силой по самую завязку — силой, пределы которой она и представить не могла. — Если я соглашусь, я хочу иметь силу такую же, как у тебя. — Твоя сила будет даже больше моей, — пообещал он. — Так как, принцесса? Согласишься ли ты стать союзницей моего господина по доброй воле? Она подёргалась в путах. Будто у неё был выбор. Не согласится — и умрёт, не успев вдохнуть и позвать на помощь. — Принимаю, — процедила вампиресса сквозь зубы. — Но если твой хозяин попытается меня обмануть… Договорить она не успела. Незнакомец стянул перчатку и впечатал ладонь в плечо принцессы. Тело Элоизы обожгло болью. Окружающее пространство вспыхнуло ярким светом и принцесса, закатив глаза, растянулась на полу.