(Не)оправданный риск

      Кью был поистине образцовым работником, даже несмотря на то, что периодически нарушал правила в угоду своему агенту, но это было не так часто, обычно во благо, и не несло сильного вреда. В остальном Кью был прекрасным сотрудником, лучшим в своем деле, в чьей профессиональности не приходилось сомневаться.       Была лишь одна проблема в личном деле Кью, и звалась она – агент ноль-ноль-семь, Джеймс Бонд. Кью знал, что привязываться к агентам категорически запрещено, они подвергали свою жизнь опасностям ежедневно, и, более того, сантименты мешали в принятии здравых решений. Разумеется, различные отношения все равно присутствовали между работниками MI6, но это никогда не являлось нормой. Кью это прекрасно понимал и держал дистанцию со всеми, но как будто Джеймс Бонд знает, что это такое, будто он никогда не нарушал чужих границ, не врывался в чужие жизни. Ноль-ноль-семь обладал этим чертовым магнетизмом, и Кью не мог не заинтересоваться, не мог не повестись. Он прощал агенту многое, тем более тот умел извиняться, шел на риски ради него и переживал, когда тот внезапно выключал связь на задании. Этому всегда находились оправдания, только на подсознательном уровне это казалось неправильным. И Кью бы так и хотелось оставаться в слепом неведении, игнорируя очевидное прямо под носом, но он всегда был слишком умным.       Поэтому, когда в один вечер Бонд вышел за здание покурить и, обнаружив там трясущегося от холода Кью, решил одолжить свое пальто, Кью понял все в одну секунду, почувствовав, как в груди приятно заныло. Он простоял там еще минут тридцать, размышляя, как спокойна была его жизнь до появления Джеймса, пока его не хватились. Бонд, как назло, после этого еще и весь день от него не отлипал, решил, что с ним что-то случилось. И он был прав, действительно случилось - у Кью разрушились его недолгие счастливые иллюзии.       А что было самым паршивым – Кью совершенно не знал, что ему делать. Он был влюблен и любил раньше, и взаимно, и нет, но это было не так, не с такими людьми, как Бонд. Джеймса часто считали предсказуемым, недооценивали, Кью не знал, с чем это было связанно, но знал, что это опасно, так как Бонд – само безрассудство, предугадать его реакцию бывает сложно, понять – практически невозможно. Кью не знает, каким он был раньше, только слышал и читал отчеты и дела, но сейчас Джеймс – это скрытный человек, со своими мотивами и планами, не подпускающий к себе никого, с холодными голубыми глазами, выдержать взгляд которых Кью никогда не удавалось.       Кью невероятно бесил факт, что он, пожалуй, самый выдающийся квартирмейстер за всю историю MI6, если не во всем мире, взламывающий государственные системы за считанные минуты, в такой бытовой ситуации оказывается бессильным. Отказаться от агента он не мог, доверить кому-то Бонда казалось невозможным, да и сработались они, опасно меняться в их профессии, когда уже достигли отличного уровня понимания. Оставалось надеяться, что это как-нибудь само пройдет, но Кью, будучи прекрасным аналитиком, сильно в этом сомневался.       А Джеймс даже не пытался облегчить эту ситуацию. Когда он был в Лондоне, то вился рядом, наблюдал за его работой и на раздраженное «у вас что, дел больше нет?» нагло улыбался во все тридцать два, а когда Бонд работал в поле, его голос постоянно звучал в наушнике, он пререкался и пошло шутил. Безопасным местом оставалась квартира, в которой Кью находил покой вместе со своими котами, но ненадолго, потому что тогда Бонд обосновывался уже в мыслях. Он везде и всегда, и это злит, но вместе с тем, квартирмейстер не может представить, что будет без этого делать. Что он будет делать без Бонда, без его вечного присутствия и чувств, охватывающих его, как только агент оказывается рядом. В попытках справиться с этим, в ход приходилось пускать холод и напускную отстраненность. Кью, в разговорах с Бондом, намеренно обращался на «вы», игнорируя его фамильярность, строго отчитывал за сломанное оборудование, пытаясь не обращать внимание, как он досадливо кусает губы. Только время идет, а ничего не меняется.       Он не хочет влюбляться в Бонда, но не может отказаться от этой злой игры, в которой каждый шаг провальный.       Мысль о том, чтобы поддаться, уступить своим желаниям, кажется соблазнительной, потому что Кью откуда-то знает, что ноль-ноль-семь его не отвергнет. Джеймс выглядел тем, кто имеет крайне консервативные взгляды, и тем, кто попробовал все в этой жизни. Как такое возможно, Кью не в курсе, но это лишь очередное подтверждение необычности его агента. То, что Бонд спал с мужчинами, открытием никогда не было, Кью сам был свидетелем этого. Секс для Джеймса Бонда – лишь еще один способ заработать информацию, периодически получая удовольствие. Кроме того, он никогда не скрывал своих желаний и флирта, и, как бы холоден не был Кью, Джеймс почти в открытую своими шутками, взглядами и «случайными» касаниями давал понять, что он его хочет. И, казалось бы, у Кью развязаны руки, он может делать все, что захочет, но его останавливало несколько вещей.       Было ощущение, что одной ночи ему не хватит, в отличии от Бонда (поверить в серьезность его намерений представлялась для квартирмейстера невозможным). Кью не был уверен в силе своих чувств, это могло бы быть простое влечение, а могло быть что-то, о чем ему отчаянно не хотелось думать. Если это первый вариант, то все может закончиться, как только ему надоест, а, зная Бонда, ему быстро это наскучит. Если второй, то все сложнее и хуже, и здесь другая более серьезная причина, почему Кью бегал от этих отношений, как от огня.       Он просто-напросто боялся разбить себе сердце. А это казалось неизбежным, в отношениях с Джеймсом Бондом ты либо остаешься один со своей болью и чувствами, либо умираешь. Иногда и то, и то. Смерть Кью не пугала, не в его это профессии, но душевных ран он избегал, сколько себя помнил. Не надо быть провидцем, чтобы понимать, что Бонд продолжит спать с другими людьми на заданиях, его тело никогда не будет принадлежать исключительно Кью, оно никогда не принадлежало даже самому Бонду, ведь его тело – собственность MI6. Джеймс продолжит рисковать своей жизнью, и если своей гибели квартирмейстер не опасался, то его гибель… Кью, черт побери, даже представит не мог, что тогда с ним будет.       У него было тысяча доводов помимо этих, почему с Джеймсом Бондом не стоит заводить отношений, хоть книгу составляй, но все они казались невразумительными, стоило агенту появиться в его поле зрения.       И в итоге на протяжении уже больше полугода внутри Кью шла ожесточенная борьба бессердечной аналитики разума, ослепляющего желания и чувств. Победителя не намечалось, только один проигравший.       - Опять задерживаешься допоздна? – раздается совсем рядом, и Кью требуется вся его выдержка, чтобы не подпрыгнуть от неожиданности, и даже не вздрогнуть. Он отнимает взгляд от экрана ноутбука, обращает его на незаметно вошедшего гостя.       - Благодаря вашим стараниям, - холодно отвечает Кью, но ему кажется, что все лицо горит, а и без того прямая спина вытягивается напряженной струной. – Пишу отчет о вашей последней миссии, где вы угробили несколько разработок стоимостью в пять миллионов долларов.       - Жаль, а я хотел подвезти тебя до дома, - Джеймс пропускает мимо ушей чужой упрек, откровенно пялясь и погодите он что…       - Вы что? – Кью аж облокачивается на спинку стула, наблюдая, как Бонд будто ни в чем не бывало почесывает подбородок. У него двухнедельная щетина, кажется, он не брился еще с последней миссии, и Кью очень не кстати думает, как с ней будет ощущаться поцелуй.       - Хотел тебя подвезти, - терпеливо повторяет Джеймс и беспардонно усаживается на стол, очень близко к квартирмейстеру. – Стандартная практика для… коллег по работе, - при последних слова Джеймс ухмыляется, и Кью очень хочется хорошенько вмазать по этому до неприличия привлекательному лицу.       - Нет.       - Нет?       - Нет, - повторяет Кью тоном, не терпящим возражений, и возвращается к работе, старательно удерживая взгляд на цифрах и игнорируя удаляющиеся шаги.       Но разумеется Бонд на этом не останавливается, поэтому на следующий день снова оказывается около рабочего места Кью с тем же предложением.       - Я так полагаю, мне стоит сообщить М, что у вас крайне много свободного времени, иначе я не понимаю, какого черта вы опять здесь, - замечает квартирмейстер и снимает очки, устало потирая переносицу.       - И тебе добрый вечер, - Кью завидует умению Бонда игнорировать все шпильки, летящие в него, и его ничем не обоснованной самоуверенности, он так не умеет. – Между прочим, я не заходил к тебе весь день, только сейчас подошел.       - Прогресс, - соглашается Кью.       - И завтра я уже вылетаю в Японию, разбираться с местной работорговлей.       Точно, а он и совсем забыл, хотя сам же работал со вчерашнего вечера над новым оружием для Джеймса. Вот что происходит, когда голова забита не тем, чем надо.       - Тогда я бы крайне не советовал отвлекать человека, который завтра будет следить за тем, чтобы вы не убились. В ваших интересах, чтобы я был в отличном расположении духа.       - Исключительно из этих побуждений я хотел отвезти своего квартирмейстера, дабы тот выспался и не отправил меня на смерть, - у Кью бегут мурашки от этого мягкого тона и факта, что Бонд сейчас назвал его «своим». Вряд-ли здесь был какой-то подтекст, но звучит все равно приятно.       - К вашему счастью, вы слишком ценный сотрудник, чтобы я так с вами поступил, - он все еще колеблется, хотя есть ощущение, что все уже решено за него. Они изучают друг друга взглядом несколько секунд до того момента, как Джеймс чуть наклоняется вперед и предпринимает еще одну попытку уговорить Кью:       - Давай же, - он легко толкает своим коленом чужое, и улыбка у него на редкость обворожительная. – Вдруг я завтра на миссии умру.       И ох, лучше бы он молчал. Кью не успевает удержать на лице равнодушие, и Бонд сам пугается своих слов, а точнее реакции на них. Он хватает квартирмейстера за руку прежде, чем тот срывается со своего места, и притягивает к себе. Кью не пытается вырваться – не сможет и не уверен, что отпустят.       - Неудачная шутка, прости, - Джеймс успокаивающе поглаживает его запястье большим пальцем, но ему немного не до этого.       - В том-то и дело, ноль-ноль-семь, что это не шутка, - Кью хочется домой очень-очень сильно, желательно в эту же секунду, потому что ему нужно многое обдумать, порефлексировать и успокоиться, смирившись с неизбежным. Но вместо этого он стоит в нескольких сантиметрах от Бонда, чувствуя запах какого-то очевидно дорого парфюма. – Отпусти меня, - голос срывается, и Кью забывает о формальностях.       - Специфика моей работы заставляет жить по принципу одного дня, - Джеймс игнорирует его просьбу, но хватку чуть ослабляет. – Я делаю то, что хочу и пока могу. Когда ты несколько раз оказывался на свидании со смертью, ты начинаешь ценить все самое хорошее в своей жизни и жалеешь, что что-то упустил. Я не хочу жалеть, не хочу умирать с мыслью, что что-то не сделал, что есть незавершенные дела. А сейчас, Кью, я очень хочу отвезти тебя домой, может быть, остаться после этого на несколько часов у тебя дома, а может на всю ночь. И если я останусь живым потом, а я очень постараюсь, то позову тебя на ужин. Так что, мой дорогой квартирмейстер, отпусти свои страхи, доверься мне, как я доверяю тебе свою жизнь на каждом задании.       Кью ненавидит Джеймса за то, насколько он может быть убедителен.       Однако, как ни странно, он не ненавидит себя за то, что кивает, не находя слов, и тянет его за руку на выход из здания.       Может быть, он пожалеет. Но сил бороться со своими убеждениями уже нет, и Кью надо знать ради чего, он от них отказывается. В конце концов, в любой момент он может сказать «нет».       Уверенная улыбка Бонда обещает, что этого не случится.