In my head

Нарисовала картину, думала, что хорошо знаю тебя Капли, на вкус словно чистая соль, стекали по бледному лицу русоволосой слизеринки. Она почувствовала неимоверную боль, несравнимую ни с чем, что до этого ощущала. Её сердце будто пронзили тысячами ножей, что недавно наточили лучшие мастера. У меня появилась привычка видеть то, чего нет Его слова, будто эхо, проносились в голове. Она упала на колени, на свежую майскую траву, что была покрыта росой. Послышалось тихие всхлипы, чуть позже перерастающие в настоящую истерику. Но настал момент: я в твоей постели. А ты разбиваешь мне сердце Он смотрел на бедную девушку, которой, возможно, лишь парой слов сломал всю жизнь. Он не чувствовал своей вины, не чувствовал боли, не чувствовал ничего. Ему было все равно на то, что будет дальше с той, которой клялся в любви и обещал прекрасное совместное будущее. А она ему верила, верила во все, что молодой человек ей внушал. Моё воображение слишком бурное. Они видят демона, а я вижу ангела. Без нимба и крыльев, но ангела —Он вовсе не такой, каким вы его видите! — в очередной раз, чуть ли ни с пеной у рта, доказывала девушка своим сокурсникам, — Просто вам нужно узнать его поближе. —Элизабет, ты не видишь реальности и живёшь с розовыми очками на глазах! Так сними их наконец! Влюбилась, но никогда не думала, что ты бросишь меня — Я бы мог сказать, что мне жаль, но это совсем не так. Хотя, честно сказать, я буду скучать по твоей помаде. Это вишня, верно?— после этих слов он ушёл, оставив её совсем одну Влюбилась, ведь мне нужно было верить во что-то Раньше они приходили сюда, чтобы побыть вместе и уединиться от всей той суеты, что царила в стенах здания Хогвартса. Теперь она приходит сюда, пытаясь закончить все то, что обычные люди называют жизнью. Но разве это жизнь? Мне казалось, что ты — тот самый Он видел все её четные попытки покончить с собой, но ни разу не пытался остановить. Зеленоглазая слишком слабохарактерная, чтобы все так просто закончить. А ему нравилось смотреть на то, как она в очередной раз мучает себя, физически и морально. Ему нравилось смотреть, как она уходит ни с чем, вновь и вновь коря себя за это. Но все было лишь в моей голове —Меня жаль, что это произошло, Том, — стоя рядом с могилой сказал один из гриффендорцев, после чего удалился в неизвестном направлении. «Элизабет Амелия Карпентер 1926 — 1942 гг.» Он мог остановить её, но не посмел издать и малейшего звука. Он мог спасти её, но вместо этого сидел и смотрел. Парень знал, что та встреча была совсем не случайной. Парень знал, что если приблизится к ней, то сделает ей больно. Парень знал и где-то, в глубине души, не хотел этого, но ничего уже не изменить. Смотрю на тебя и понимаю, что я выдумала тебя —Простите, не хотела вам помешать, —робко, чуть слышно, бормочит себе под нос русоволосая. —Ничего, с кем не бывает, — с напряжением в голосе отвечает он, — Том. —Элизабет. —Чтож, увидимся, Элизабет, — загадочно кидает он и уходит. В тот вечер она и не подозревала, что столкнулась с самой главной проблемой, которая будет преследовать её до самого конца. Буквально.