Источник сил

Дни тянутся слишком медленно, а может, пролетают со стремительностью стрелы, выпущенной… кем-то ловким и сильным, — Лань И не знает, но давно потеряла им счёт. Да и можно ли сосчитать, если под сводами Ханьтань не бывает ни утренних лучей, ни ночного мрака — лишь мягкое сияние льда, рождённое магией и неизменное в любое время суток? Лань И чувствует, как сменяют друг друга годы, но смена дней уже стала понятием чуждым, превратилась в далёкое и блёклое воспоминание — не более. Воспоминания… Истёрлось, скрылось в тумане многое — но не улыбка драгоценной Баошань, не полные счастья дни, проведённые вместе. Не последняя встреча. Когда-то Лань И казалось, что перед ними простирается вся вечность, сквозь которую они пройдут рука об руку, согревая и оберегая друг друга, поддерживая, вместе до конца. Но она не сумела услышать, Баошань — не сумела принять, и их общий путь раздвоился, как змеиный язык, развёл их в разные стороны, вынуждая расстаться — Лань И долго не желала верить в это, но, оказавшись в добровольном заточении, больше не могла отрицать — навсегда. Годы и годы сердце полнилось сожалениями, и смирение, что приходило постепенно, не сумело вытеснить их до конца — и не сумеет никогда. Но сожаления бесплодны — сколь бы искренними и глубокими они ни были, прошлого не исправить. Лань И не может вернуться и сделать иной выбор, потому делает то, что может, — охраняет спокойствие мира, в который ей не вступить снова, но в котором живёт — и Лань И всем сердцем надеется, что живёт счастливо, — возлюбленная Баошань. Время и ярость Иньской печати истощили Лань И. Иногда ей кажется, что сил не осталось вовсе, что пора отпустить себя, снять с плеч груз ответственности и раствориться наконец, истаять утренним туманом, оставив собственные тяготы ледяным сводам Ханьтань, а заботы о тёмном железе — тем, кто в клане пришёл ей на смену, сильным и полным стремления жить. И она бы поддалась желанию шагнуть в небытие, вот только… Где-то под сводами не пещеры, но бескрайних небес дышит и смеётся Баошань, и Лань И кажется — она чувствует её сердцебиение как своё собственное. Пока это так, она не отступится ни за что. В мире, где живёт Баошань, не должно быть и нет места тёмному железу, ненависти и жажде крови, безумию, что оно таит в себе. Потому Лань И — всякий раз, когда желает сдаться, — вспоминает улыбку Баошань, свет её глаз, её стойкость, решимость и силу — и они снова вдыхают в неё жизнь, сколь истощённой бы она ни была. Пусть годы ослабили её, наложили печать усталости, они не властны над главным источником её сил — любви к Баошань, больше не её и её навсегда.