pregnant

**

      Он сжимает в дрожащих руках еще один тест. Кажется, пятый, потому что он все никак не может поверить своим глазам. Может, от того, что весь мир смазанный и нечеткий из-за готовых вот-вот политься слез, а может из-за того, что он просто не хочет в это верить.       Но пятый тест — навороченный, электронный; написано даже, какая неделя, — светит надписью «Вы беременны»; четвертый — плюсом, а первые три — двумя полосками.       — Боже…       Россия тяжело опускается на бортик ванной и закрывает лицо руками. Он не верит. Не может быть. Может, у него просто рак или еще опухоль какая? А разве это лучше незапланированной беременности?       Ему всего двадцать два, какие дети! Будут ли рады Канада с США? Они ведь его не бросят, да? Они не могут!       «Ну, Кан-Кан хорошо ладит с детьми,» — приходит в голову мысль, словно в оправдание, но легче почему-то не становится. Где же все эти крики и слезы радости, ведь беременность для омеги — лучшее событие в жизни?       Россия со вздохом, тяжелым и дрожащим, встает на ноги. Умывается, чтобы стереть с лица слезы и сомнения. Дети — не смертельно. Ну, может быть да. Но это ведь точно не конец света. Нужно поговорить со своими альфами. Они, наверное, скоро приедут.       В общий чат, с подачи самого РФ названный «два дурака и Кан-Кан», то и дело приходят сообщения. Набралось уже под двести, небось. Телефон можно использовать вместо вибратора, и мысль об этом заставляет вяло улыбнуться, шмыгнув. Дурацкая шутка, конечно.       Россия просматривает уведомления, но сам чат открывать не спешит. «Ты в норме?» «Ты там не умер же???» «Если я найду твой труп вечером, я тебя убью!» «Милый, эй?» «Ну все, мы едем» «Я надеюсь, ты в порядке» «Черт возьми да, тебе лучше быть в порядке!»       Ну конечно, волнуются — не каждый день твой омега падает в обморок на работе. Россия, вообще-то, попросил начальника не сообщать его альфам, но тот, милый омега средних лет, очень беспокоящийся о своих сотрудниках-сородичах, поступил с точностью наоборот. Может, даже написал, что он здесь бедный умирает, ему так плохо, приедьте и пожалейте своего омегу, альфы.       На самом деле, Россия сначала подумал, что переутомился — у него очень много работы в последнее время. Да и раньше у него часто случались обмороки из-за слабого здоровья. Но их медсестра сказала, что стоит сделать тест на беременность. Как она это поняла? У нее рентгеновское зрение? Встроенный радар на беременных? Загадка, если честно. Да и обмороки — не самый распространенный признак.       Впрочем, сейчас экстрасенсорные способности его коллег омегу волнуют меньше всего.       Ему нужно как-то сказать о беременности и, желательно, не разрыдаться. Может, у него еще есть время придумать что-то оригинальное. Ну, как в фильмах там. Или в любовных романах (но Россия их, конечно же, не читает). Но он еще не уверен, что беременность — радостная новость, чтобы предподносить ее в таком ключе.       Они никогда не заводили разговоров о детях, да и не строили особо планов на будущее — просто жили, наслаждаясь отношениями. Может, Канада с США и вовсе не планируют заводить детей? А вдруг кто-то один из них будет против? Им придется разойтись? Да они ведь так молоды для того, чтобы заводить детей!       Столько вопросов — и ни одного ответа!       Входная дверь открывается и с хлопком закрывается. В коридоре слышится торопливая возня. Россия дрожащими от волнения руками собирает все тесты в охапку и выбегает из ванной; сердце громко-громко стучит в груди. Страшно. Давай, Россия, собери свои омежьи яйца в кулак!       Канада замечает его первым и тут же бросается к нему, оставив куртку валяться на полу и запнувшись о свою же обувь. Выглядит взволнованным. Америка тоже поднимает голову. Смотрит пристально, а потом как-то расслабляется — жив и, наверное, почти здоров.       — Милый, что случилось? Ты как? — Канада хватает его за плечи, мягко, не давя; Россия едва успевает спрятать тесты за спину. Вздыхает.       — Я… нам нужно поговорить. Серьезно поговорить.       Братья переглядываются, так, как всегда делают в подобных случаях или если омега на них обижался. Становится даже слегка смешно, но напряжение никуда не уходит.       Наоборот — растет в геометрической прогрессии. Он весь дрожит. Главное — не расплакаться. Все пройдет хорошо. В конце концов, его альфы его любят, и это — единственная вещь, в которой он не сомневается.       Они проходят на кухню в напряженном молчании. Воздух в комнате — тяжелый, хоть ножом режь. В легкие попадает неохотно.       Канада со Штатами, периодически переглядываясь, садятся напротив РФ. Молчат. Не очень долго — с минуту где-то. Потому что молчать — еще страшнее. Он так не решится.       Вдох-выдох.       — В общем… я не знаю, как вы отреагируете, и мне, если честно, немного… ну ладно, не немного — страшно, — неловко трет нос свободной рукой; выдерживает драматическую паузу (честно, не специально!) и вываливает на стол кучку тестов. — Я беременнен.       Воцаряется молчание. Россия вздыхает с облегчением. Напряжение никуда не делось, но он хотя бы смог это сказать.       Братья молча переводят взгляд с омеги на положительные тесты. Им нужно немного времени, это очевидно. США открывает и закрывает рот, как выброшенная на берег рыба, а у Канады почему-то глаза на мокром месте.       — Боже, я стану папой, — вздыхает с полным восторгом в голосе и все-таки не может сдержать слез, хотя — Россия видит — улыбается.       Америка хмурится и поворачивается к брату.       — Почему это ты? Это точно мой ребенок!       — Твой? Не смеши меня, ты сам как ребенок!       — Да как ты!..       Россия смотрит на их очередную перепалку, чувствуя волну облегчения. Все в порядке. Все правда хорошо, и это настолько прелестное осознание, что хочется засмеяться. Как он вообще мог сомневаться в этих двоих? Да он просто не имел на это право!       Сквозь слезы — расплакался все-таки! и когда успел? — и смех что-то говорит, скорее для себя, чем для альф.       На лицах у братьев читается ужас, и они одновременно подрываются со своих мест. Присаживаются рядом с ним на корточки, смотрят снизу-вверх взволнованно.       Россия улыбается до боли в щеках и смотрит на них с теплотой.       — А я так волновался.       — Теперь тебе нельзя волноваться! Ты был у врача? Нет? Тогда поедем завтра же! Боже, как ведут себя беременные омеги? Тебе что-то нужно? А ничего не болит? — взволнованно тараторит Канада (удивительно, но панику всегда разводит именно он), и на этот раз переглядываются уже РФ и США. Последний закатывает глаза. Россия успокаивающе гладит канадца по волосам, и тот смолкает. Смотрит виновато. Боже, да они оба как дети.       Снова наступает тишина. Россия не хочет ничего говорить или что-то обсуждать. После такого потрясения ему надо поспать.       Кан-Кан и Америка опять играют в гляделки. Забавно, конечно, но вообще не понятно. Как будто мысленно общаются. А вот РФ в свой ментальный чат не пригласили, ужас.       — Слушай, — начинает Штаты. — Мы, конечно, хотели сделать все более… грандиозно, но тут форс-мажор, так что все… достаточно спонтанно.       Канада продолжает:       — В общем, выходи за нас!       Россия, чувствуя в происходящем какой-то даже сюрреализм, кивает. Не то чтобы он планировал выходить замуж и заводить детей в двадцать два, но ситуация реально — форс-мажор.       Впрочем, это ведь не так плохо. Эти двое станут прекрасными родителями.