Первый раз замужем

Это был первый прием, который они посетили после свадьбы, и Кусакабе чувствовал себя неловко. Он зябко повел плечами - тонкая ткань платья не спасала от сквозняков - и провел языком по губам, густо намазанным жирной помадой. Хибари, если и волновался, то виду не подавал. Он вежливым жестом подставил Кусакабе локоть, и очень вовремя - тот опасно качнулся на высоких каблуках и едва не потерял равновесие. Кусакабе казалось, что все гости на приеме смотрят только на них. Кто-то брезгливо, кто-то - с нескрываемым любопытством. Браки, подобные их, хоть и заключались время от времени, но отношение к ним в мафиозной среде оставалось все еще крайне неоднозначным. Конечно, в открытую осуждать Хибари Кею, одного из самых влиятельных членов клана Вонгола, едва ли бы кто-то решился, однако за спиной сплетники распускали слухи, шептались и обсуждали его молодую жену без стеснения. Они прошли через зал, попутно здороваясь с теми, кто, по мнению Хибари, этого заслуживал. Кея взял с подноса длинный узкий бокал и протянул его Кусакабе. Хорошо что хоть танцевать не потащил. Кусакабе пил шампанское небольшими глотками и украдкой поглядывал на Хибари, все ожидая что тому наскучит мероприятие и можно будет вернуться в отель. Хибари безразлично разглядывал толпу - мужчин в костюмах по несколько тысяч евро, их спутниц в дизайнерских платьях. А потом он резко изменился в лице. Кусакабе испуганно проследил за его взглядом, впрочем, он и без того сразу догадался кого увидел Хибари - такую бурю эмоций на его обычно безразличном лице мог вызвать только один человек. И да, через толпу к ним уже пробирался Дино Каваллоне. О давних отношениях этих двоих знала вся верхушка мафии. Пять лет назад они бурно расстались и с тех пор Хибари избегал разговоров, пресекая любые упоминания про Каваллоне. Однако год назад какая-то мелкая сошка из семьи умудрилась проговориться при нем о том, что вскоре после расставания с Кеей Дино женился и обзавелся наследником. В тот злополучный день Хибари буквально сошел с ума. В неистовстве он метался по дому, швырял вещи, разбивал мебель. Некстати попавшимся на глаза подчиненным пришлось туго - ни одному из них не удалось уйти не избитым. Всего в течении месяца, по самым скромным подсчетам Кусакабе, Хибари избил около восьмиста человек. А потом, немного успокоившись и придя в себя, он сделал Кусакабе предложение, от которого тот, судя по тону, не имел права отказаться. Свадьба была роскошной - три дня все верхушка Альянса гуляла в токийском Парк Хайяте, еду и напитки доставляли прямиком из Франции, а платье Кусакабе было пошито на заказ в Милане. Сотни гостей со всего мира прибыли, чтобы поздравить молодых лично. И с тех самых пор жизнь Кусакабе изменилась. Когда Каваллоне наконец-то добрался до них Хибари смог взять себя в руки и изобразить на лице привычное брезгливое равнодушие. - Кея, давно не виделись, - Каваллоне радостно улыбнулся. Хибари кивнул. - Слышал, ты женился недавно, - продолжил Дино, и Кусакабе напрягся. Реакцию Хибари на расспросы о личной жизни нельзя было назвать предсказуемой. Однако ни один мускул не дернулся на его лице. Кея притиснул к себе Кусакабе за талию и прошипел: - Да. - Хаха! - рассмеялся Дино. - Ну ты и даешь! Это же Кусакабе! Хибари схватил Каваллоне за галстук, притягивая к себе и выдохнул ему в лицо: - Он жена моя. Каваллоне испуганно захлопал глазами, не ожидая, видимо, подобной реакции, однако Хибари отпустил его и затем спокойно убрал руку с задницы Кусакабе. Дино, благоразумно решив все-таки не связываться, сослался на то, что надо обязательно подойти поздороваться со старым доном Тимотео, быстро распрощался с ними и растворился в толпе. Хибари схватил с подноса проходящего мимо официанта стакан с виски и сделал пару больших глотков. Кусакабе не рискнул заговорить с ним - слишком уж подавленно тот выглядел, хоть и усиленно пытался этого не показывать. Несколько минут Хибари молча пил виски, и Кусакабе оставалось только наблюдать как едва заметно дрожат его пальцы, как он кусает губы и хмурится. Допив, он поставил стакан на поднос и взял еще порцию. Ее он допил тоже молча. А после скомандовал: - Поехали отсюда. Кусакабе глянул на часы - тонкий изящный золотой браслет, опоясывающий его запястье - и кивнул: вечеринка перевалила за половину, а, значит, по правилам приличия можно было покинуть ее, не вызывая упреков в непочтительном отношении к хозяевам. - Я могу отлучиться в дамскую комнату? - Кусакабе резко почувствовал, что выпитое шампанское дает о себе знать. Хибари благосклонно кивнул, и Кусакабе, стараясь не споткнуться и не подвернуть ногу, медленно покинул зал. Женский туалет он нашел быстро, ловко сориентировавшись в незнакомом доме. Убедившись в том, что в светлом, терпко пахнущем освежителем для унитаза помещении никого нет - женщины, увидев его, часто смущались и пытались вытолкать, - он подошел к зеркалу и наклонился над раковиной, собираясь поправить макияж. Внезапно в дальней кабинке кто-то зашевелился. Кусакабе дернулся, но тут же расслабился, разобрав знакомый голос. - Ты уже совсем большой мальчик, можешь ходить в туалет один. И сам вытирать себе попу, - назидательно проговорили в кабинке и затем ее дверь распахнулась. - Ну мама… - капризно заныл пятилетний наследник Каваллоне. Он упирался, сопротивляясь настойчивым движениям матери, тянущей его за руку к раковинам. Кусакабе приветственно кивнул Ромарио. Ромарио выглядел уставшим, и это сразу бросилось в глаза. Очевидно, что справляться с капризным и избалованным ребенком было ему непросто. Даже под слоем тонального крема и пудры были заметны темные пятна под его глазами. Губы его были накрашены криво, помадой были измазаны усы, золотистого цвета диадема в седеющих волосах сползла на бок. Сиреневое платье из блестящей струящейся ткани облегало фигуру, подчеркивая внушительных размеров накладной живот. Видимо, пополнение в семье Каваллоне ожидалось в самом ближайшем времени. Ребенка, как и в предыдущий раз, родить должна была суррогатная мать. Ромарио подхватил мальчика на руки, поднес его к раковине и стал намыливать ладошки малышу. Тот ныл и вырывался, обрызгал зеркало и платье Ромарио, но тот лишь устало вздохнул. Кусакабе старался не пялиться, но отвести глаз он тоже не мог. Картина тихого материнского счастья, о котором ему периодически говорил Хибари, намекая на возможное появление наследника, совсем не выглядела идиллической. Он дождался пока Ромарио домоет руки, промокнет бумажным полотенцем намокшее платье и, поправив прическу, покинет туалет, ведя ребенка за руку. Уходя, он обернулся, многозначительно посмотрев на Кусакабе. И Кусакабе понял его без слов.