the moment

Скажите, вам знакомо это чувство? Ощущение пустоты и неполноценности, когда теряешь нечто с тобой неделимое, как рука или нога. Чувство бешеной ностальгии и мучительное отрицание, когда твой мираж с каждым днём становится всё дальше и нереальнее, но ты продолжаешь тянуть к нему руки. Дежавю и эйфория, когда ты, давно уже оставив надежду и тщетные попытки удержать нить, вдруг обретаешь своё чудо вновь. Это тот самый момент — миг, когда ты впервые видишь его в окно. Он стоит собранный, решительный, носом укутавшись в тёплый клетчатый шарф и втянув голову в плечи от холода. На нём нет шапки. Его волосы красиво блестят в свете ослепительно яркого солнца, столь редкого в зимнее время, а кончики ушей красные. Пушистые ресницы мокрые от подтаявших снежинок. И ты замечаешь всё это, каждую деталь, каждую мелочь, вплоть до крошечной родинки на его лице, пусть он и стоит далеко внизу. Восстанавливаешь по памяти размытый образ, которого так сильно не хватало, и понимаешь, что тот вовсе никуда не исчезал, а всегда был рядом, как неотъемлемая частичка твоего сердца. В тебе словно просыпается какое-то новое, сверхчеловеческое чувство, предельное восприятие. Он смотрится правильно и привычно: так, словно не было этих одиннадцати месяцев одиночества. Время разлуки тянулось как нескончаемый кошмарный сон: чаты, видеозвонки, которые, казалось бы, должны были утешать, но делали только больнее, ведь вот он, где-то там, улыбается, дышит и существует, совсем настоящий, только ты не можешь в этом убедиться. Со временем начинаешь сомневаться, а правда ли есть на свете такой человек, или же это всего лишь плод твоего воображения? На самом ли деле не так давно он был рядом с тобой, обнимал и держал за руку, или же это обычный сон? С каждым прожитым месяцем подобные наваждения посещали всё чаще, но редкие письма и посылки гнали их прочь. Потому что на них был его запах. Тэхён вспоминает, что нужно дышать. Он вообще ничего не ждал от этого утра, потому что начиналось оно самым обычным образом, как и триста тридцать шесть предыдущих: холодно, пусто, одиноко. Тени падали так же, как и обычно, чайник свистел на той же писклявой ноте, и Тэхён совершенно не готовился ни к каким потрясениям, но вот он, застыл изумлённо перед окном спальни и неверяще глядит на свою потерянную мечту. Бомгю покрасил волосы. Конечно, Тэхён знает это, он видел каждую его новую фотографию в инстаграмме — проверял наизусть выученный профиль чуть ли не каждый час, ведь на видеозвонки надеяться больше не приходилось. В последнее время они сошли на нет. Тэхён ни Бомгю, ни себя в этом не винит — знает, что такие вещи случаются, когда люди слишком долгое время живут в разных мирах. Тэхён всё понимает, но отказывается принимать, ведь никто не предупреждал, как это больно — смотреть, как пропасть между вами постепенно увеличивается, и не иметь возможности хоть как-то это остановить, хоть ненадолго оттянуть момент, когда противоположный её край навсегда исчезнет из виду. Бомгю хмурится. Дыхание срывается облачками пара с его губ, и по тому, как медленно он набирает воздух в лёгкие, как размеренно и не спеша выдыхает, Тэхён может сказать: он взволнован. Да, внешне может казаться, что Бомгю полностью умиротворён, но Тэхёна не обманешь. Вот, сейчас он зажмурится и встряхнёт головой — так и есть, — а теперь дважды шмыгнет носом — Бомгю шмыгает как по сценарию. Он мнётся с ноги на ногу, разрушая ореол спокойствия вокруг себя, и Тэхён пытается не заплакать от того, насколько знакомыми и родными выглядят эти жесты. В нём борются два сильнейших желания: завопить во весь голос от невыносимого счастья или со всей силы ущипнуть себя за запястье. Потому что ну не может такого быть. Бомгю в Токио, уже почти год как, а тот парень на улице не более, чем игра воображения. Тэхён не помнит, как оказался на лестнице. Он спускается шумно, едва не катится по ступенькам вниз, и все звуки вокруг сливаются: топот, сбитое напрочь дыхание, стук крови в ушах. У самого порога коленки подгибаются и, знаете, если бы Тэхён всё-таки споткнулся и сломал ногу, то даже не заметил бы этого, потому что его мир вдруг сузился до одной точки. Нет, эта точка — и есть весь мир. Тэхён выбегает к нему прямо так: в пижаме и в смешных пушистых тапочках. На улице минус десять. Тело моментально прошибает озноб, ледяной воздух обжигает и без того больное горло, но к чёрту всё. Только бы добежать, только бы успеть, поскорее убедиться, что это не мираж и что он не растает в воздухе от первого же прикосновения. Мираж удивлённо поднимает брови. Улыбается. Тэхён словно в замедленной съёмке видит, как Бомгю подаётся навстречу, раскрывая объятия, и на бегу врезается в его грудь. Наверняка это довольно больно. Тэхён об этом не думает, он извинится позже. В голове только одно: он здесь, он осязаемый, он сменил парфюм, но пахнет всё так же головокружительно. — Привет, — шепчет на ухо самый родной голос, и Тэхёна захлёстывает облегчение настолько сильное, что граничит с болью. — Откуда ты здесь взялся, откуда, — бессвязно бормочет он Бомгю в шею, зажмурившись до искр под веками, потому что страшно. Несмотря на все прямые доказательства присутствия здесь Бомгю, страшно открыть глаза и увидеть чьё-то чужое лицо, обознаться, слишком поверив в счастье. — Так просто не бывает. — Сдаётся мне, кто-то не рад моему возвращению, — Бомгю обижается в шутку, отцепляет от себя приросшего намертво Тэхёна и заглядывает ему прямо в глаза. Старший дышит сбивчиво, хоть и старается это скрыть, но он тоже очень, очень взволнован. Между ними раскаляется воздух. В глазах обоих столько вопросов, сколько невысказанных слов, признаний, затаённой обиды. Как ты? Почему не звонил больше? Забыл обо мне? Я так скучал. Каждый из них, наверняка, в один день пришёл к мысли, что больше так продолжаться не может. Нужно отпустить, стереть из памяти, чтобы больше не мучить ни себя, ни его. Тэхён не смог, не захотел. Это оказалось куда больнее, чем слепая езда сквозь тёмный туннель, когда не знаешь, что тебя ждёт в его конце — свобода или тупик. — Я просто ничего не понимаю, — беспомощно шепчет Тэхён, вцепившись в Бомгю в плечи, чтобы хоть как-то удержаться в вертикальном положении. Рано радоваться и бросаться в омут. Вдруг Бомгю просто пришёл сказать, что он здесь проездом и просто зашёл повидаться, а через два часа у него опять самолёт, скажем, до Нью-Йорка, потому что отца снова перевели по работе? Тэхён настраивает защитные механизмы на полную боевую готовность. Сначала нужно во всём разобраться. — Я вернулся, Тэхён, вот и всё. Теперь я буду с тобой, — пальцы Бомгю невесомо проходятся по затылку, запутавшись в волосах лишь на мгновение. Прикосновение так же неуловимо, как он сам. Тэхён просто молча смотрит ему в глаза, стараясь проникнуть в самую суть, ищет подвох, но держаться становится всё труднее. Эмоции захлёстывают. Хочется поверить, но страшно. — Отца вновь переводят сюда, теперь всё будет как раньше. Честное слово, — на последней фразе голос Бомгю вздрагивает, а подобие внешнего самообладания разлетается на щепки. Дрожащие холодные пальцы мягко обхватывают лицо Тэхёна. Кто знает, что Бомгю напридумывал себе в эти несколько секунд, пока смотрел в отстранённые, безразличные глаза напротив. Тэхён такие делать умеет очень хорошо, но теперь это больше не нужно. Вся осторожность летит к чертям, хватит друг друга мучить. Тэхён резко подаётся вперёд, перед поцелуем успев заметить лишь новый шрамик у Бомгю на ухе. Как много им предстоит друг другу рассказать. Не отрываясь от чужих губ, Бомгю начинает подозрительно ёрзать, куда-то убирая руки, а до Тэхёна не сразу доходит, что старший снял куртку и теперь пытается накинуть её ему на плечи. Точно, Тэхён же сейчас в одной только пижаме. Он начинает яростно сопротивляться, и всё-таки отстраняется, чтобы выпалить: — А ну быстро надень назад! Чёртов герой, так заболеть охота? Но Бомгю всё же удаётся нацепить куртку Тэхёну на голову. Тот возмущённо пыхтит, стараясь вернуть себе обзор, а Бомгю с заразительным хохотом мчится в сторону дома. Тэхён немедленно следует за ним, чувствуя, как внутри разливается долгожданное тепло. Весна наконец-то пришла.