who said that the stars grant wishes?

Утро. Такое обыденное. Такое похожее на все остальные. Парень встает, завязывает новые бинты, умывается, ест и идёт в агенство. Часто приходит туда на час/полчаса позже. Но сейчас, что-то изменилось. Шатен открыл глаза и просто лежал на футоне, пялясь в потолок. Через какое-то время, суицидник поднялся и медленно прошёл в ванную комнату, где принялся завязывать новые бинты. Спустя минут тридцать, он был почти полностью покрыт бинтами: От кистей рук, до шеи, от шеи, до поясницы. Кареглазый не поел, решил "в другой раз". До агентства идти недалеко. Спустя минут двадцать, парень уже работал за какими-то бумагами, которые уже давно покрылись толстым слоем пыли. На него изредка поглядывали все, за исключением Куникиды. Он в открытую пялился на него. Заметив странные взгляды коллег, Дазай спросил: -что? -ты… как, не болеешь? Аккуратно задал вопрос Доппо. -всё нормально, хватит сверлить взглядом дырку во мне. -ты… правда работаешь? Всё говорил блондин. -да. -не буду отвлекать… пожалуй. Он ушёл в конец комнаты, печатая что-то на компьютере и иногда оборачивался в сторону забинтованного, будто не веря своим глазам. Тут к парню подсел Ацуши. -Дазай-сан, а… почему вы работаете? Я всегда думал, что вы не любите разбирать листовки. -я сам не знаю, Ацуши. -эм, хорошо, я пожалуй… тоже, пойду разберу документы. И весь оставшийся день, неполноценный человек был занят работой, не шумел и не срывал задания Куникиды. А тот был просто счастлив, когда его напарник стал более серьёзным и ответственным. _______________________________ День за днём, неделя за неделей пролетели для Осаму незаметно. Парень мог поесть лишь раз в день, дабы избавиться от боли в желудке. Он почти ничего не пил, его организм был истощён. Он перестал донимать напарника, теперь, парень был постоянно погружён в свои мысли. Всё время летал в облаках, и никто даже предположить не мог, что творится у этого человека в голове. Через какое-то время все в агентстве привыкли к странному поведению парня. Как говорится, человек привыкает ко всему. Но вот казалось, что Рампо Эдогава знал, или хотя бы предполагал, что происходит в черепной коробке этого человека. Кажется, что он видит каждого насквозь. Но Эдогаву, впринципе не интересовали проблемы Осаму, поэтому он и не упоминал никогда свои мысли насчёт тараканов в голове Дазая. _______________________________ Вновь погружённый в свои мысли шатен, шёл в магазин за сигаретами. Как так вышло, что за пару дней, саркастичный, раздражающий всех своими дурацкими шутками и издевательствами, изредка курящий Дазай, превратился в вечно молчаливого, задумчивого парня, от которого за километр несёт табаком? Что говорить о попытках суицида — о самоубийстве парень начал забывать, хотя казалось, что он на петле готов жениться. "Так, в чём же дело?" Спросите вы, а причина, я скажу, ясна и понятна. Первый раз в жизни, парень зациклился на человеке. Он не мог назвать это любовью, но что? Попытаюсь объяснить понятно и доходчиво. Рыжеволосый заполонил почти все мысли парня. Каждый день, он мучился, Анализируя свои чувства и отношения. Не любовь, уж точно не любовь! Это симпатия? Нет, не она. Привязанность? Мимо. Но что же? _______________________________ Между их домами не такое уж и большое расстояние. Они иной раз случайно пересекутся в магазине, но не более. Спустя время, шатен всё же принял тот факт что испытывает чувства к нему, и это причиняло ему невыносимую боль. Он понимал, что не сможет быть с Накахарой, понимал, что даже если признается, то минимум получит в ответ фразу: "-не думал, что ты настолько мерзкий". Каждый день—пытка. Теперь, парень чувствовал себя ужасно одиноко, ему хотелось быть рядом с объектом воздыхания, хотелось не подпускать к нему никого. Он только его, и ничей больше! Дазай не хотел чтобы чужие руки прикасались к огненным волосам, не хотел, чтобы чужие губы нежно целовали Накахару. Это не любовь, это не привязанность, это уже ненормальная одержимость поглощала парня. Осаму хотел, чтобы только он чувствовал этот парфюм на его пиджаке, Дазай хотел чувствовать его тело. Хотел, чтобы Чуя был только его. Он готов был пустить пулю в лоб любому, кто посмеет прикоснуться к синеглазому. Парень метался от злости, к отчаянию, от отчаянья к ревности, и от ревности к злости. Боль и досада зародились в его и без того тёмном сердце, в котором нет и лучика света. Особенно больно было, когда парень осознавал, что никогда не будет с любимым. Он ненавидел Чую, всем сердцем ненавидел! Вот и до ненавиделся, блин.