Я люблю розы, Нат

      — В больницу вновь поступают заболевшие. К сожалению, число пострадавших с последних суток увеличилось, врачи ничем не могут помочь. Ханахаки — что это? Возможно ли найти от него лекарство? Пока же нам остаётся надеяться только на чудо. С вами была Надья Шамак…       Неизвестно, откуда пришла болезнь, известно лишь, где её обнаружили. Всем было страшно, никто не хотел оказаться заложником ханахаки, но никто также не мог предположить и о том, в какой момент болезнь подступит к человеку.       Ситуация в городе становилась напряжённой, в школах стали часто поднимать тему данной болезни, желая предупредить детей об опасности.       Натаниэль быстро перебирал ногами, чтобы спуститься с лестницы учебного заведения и наконец отправиться домой, однако из-за собственной невнимательности не заметил одноклассника. Столкновение было не очень сильное, но этого хватило, чтобы художник свалился с ног на пятую точку.       — Ох, Натаниэль, — послышался знакомый голос Агреста, — ты в порядке?       Адриан протянул другу руку, чтобы тот смог подняться, но тот в ответ только мотнул головой.       — Всё хорошо, правда… Не беспокойся об этом.       Это уже начинало раздражать, но блондин постарался сдержать свои эмоции и лишь улыбнулся в ответ.       — Мы с Нино, Маринетт и Альей собирались пойти в кино. Не хочешь с нами? — ласково проговорил Агрест, явно желая наконец разузнать у художника причину его странного поведения в последнее время.       — Прости, мне срочно нужно домой, — на секунду парень запнулся, кашлянув в кулак, — маме помочь, — с трудом закончил предложение Натаниэль и прижал к груди папку, наконец поднимаясь с земли.       — Очень жаль… Ладно, тогда до встречи, — и вновь эта добродушная улыбка, которую Куртцберг теперь одновременно любил и ненавидел больше всего.       — Да, до встречи, — практически протараторил Натаниэль и поспешил удалиться.       Выскокие дома, гул машин, чужие разговоры — всё это только сильнее причиняло боль Натаниэлю в данный момент. Он с большим трудом преодолел расстояние от колледжа до дома, а затем без сил упал на кровать в собственной комнате. К горлу подступил очередной комок и в груди появилась резкая боль. Лёгкий кашель довольно резко перешёл в тяжёлый, а на глазах парня появились слёзы. Это было уже не в первый раз. Не в первый раз сердце так болело, а горло и вовсе точно разрывало изнутри. Он прекрасно знал, что последует за этой болью. Рука немного покраснела из-за крови, но также на ней лежала пара лепестков роз. Натаниэль знал, что болен. Даже больше того — он смирился с тем, что умрёт, но не смог ни с кем поделиться этим. Куртцберг аккуратно приподнялся в кровати и, немного отдышавшись, отправился в ванную, чтобы привести себя в порядок.       Холодная вода успокаивала, а в дрожащих руках всё ещё лежали злополучные лепестки: довольно аккуратные, но теперь ещё и мокрые.       Вскоре Натаниэль услышал щелчок, поэтому сразу выбросил все улики в мусорное ведро, умывая лицо водой.       — Нати, я дома, — послышался женский уставший голос.       Куртцберг сразу вышел из ванной, пряча руки за спиной.       — Добрый вечер, мама…       Улыбаться было тяжело, но он действительно старался. Мама точно не должна была узнать о том, что с ним происходило.       Следующий день был похож на кошмар: с самого утра горло разрывало от боли, а мозг и вовсе отказывался воспринимать хоть какую-то информацию. Натаниэль был чертовски рад, что мама уже ушла на работу, поэтому не видела то состояние, в котором он сейчас находился. Несмотря на дикую боль и головокружение, он собрался и отправился на учёбу, не сказав никому ни слова.       Нужная парта была пустой, словно дожидаясь хозяина, а в кабинете уже находились одноклассники. Адриан сразу подошёл к парню.       — Нат, с тобой всё хорошо? — обеспокоенно проговорил блондин, кладя ладонь на плечо художника.       Тот вновь мотнул головой и отмахнулся.       — Да, всё в порядке… Просто не выспался…       Это была ложь, но Адриану он точно не мог признаться. Куртцберг прекрасно понимал, что сейчас девушкой Агреста являлась Маринетт, поэтому держал в тайне собственные чувства к однокласснику. В какой момент это случилось? Он не знал. Почему именно Адриан — тоже не имел понятия. Просто в какой-то момент Натаниэль понял, что больше не может оторвать взгляд от Агреста. Не потому что он был идеален во всём, скорее потому что он был добр и внимателен ко всем. Даже к художнику, которого практически никто не замечал.       — Хорошо… Но если тебя что-нибудь беспокоит — скажи, — мягко улыбнулся Адриан, провожая взглядом молчаливого Куртцберга.       В этот момент всё было невыносимо: голос учителя, что звучал как-то отдалённо, перешёптывания одноклассников, что мешали услышать, о чём вообще говорила мадам Бюстье, посторонние шумы улицы и самое главное — отчётливый стук стрелок настенных часов, которые Натаниэль слышал сейчас громче всего. Вскоре горло вновь стало разрывать на части от боли, из-за чего парень закашлялся.       Мадам Бюстье сразу обратила внимание на ученика и подняла взволнованный взгляд на Куртцберга.       — Натаниэль, может, тебе стоит сходить в медпункт? — проговорила учительница, отрываясь от конспекта.       Натаниэль молча кивнул, не убирая ладонь ото рта, а затем, поднявшись с места, довольно быстро спустился, выходя из кабинета. Уже за дверью он тяжело вздохнул и раскрыл пальцы, смотря на окровавленный бутон в руке.       В медпункт он явно не собирался, лишь направился в сторону ближайшей уборной. Дышать было безумно тяжело, но Натаниэль не сдавался до тех пор, пока не оказался там. Едва он включил воду, горло вновь разорвало от сильной боли и художник тут же склонился над раковиной.       Адриан взволнованно постукивал карандашом по листу бумаги, иногда косясь на часы.       — Что такое, чувак? — шёпотом поинтересовался Нино.       — Натаниэль до сих пор не вернулся… — тихо проговорил Агрест и вздохнул, вновь опуская взгляд в тетрадь и стирая следы от карандаша.       — Наверно его отправили домой. Он сильно кашлял, похоже, подцепил какую-то заразу. Ну ничего — завтра придёт уже как новенький, — словно постарался успокоить друга Лейф.       Блондин и правда улыбнулся, прикрыв глаза.       — Да, ты прав.       Но тревожным звонком стал и звук подъезжающей машины скорой помощи.       Агрест посмотрел в сторону окна, но ничего не смог рассмотреть, так как сидел далеко от него.       Вскоре урок закончился и учительница покинула класс, а ребята стали общаться. Только Адриан не хотел принимать участие в данном разговоре, да и чувствовал себя не очень хорошо.       — Хэй, ты в порядке? — Нино приобнял друга за плечо, а тот мотнул головой.       — Слушай… Давай сходим до уборной? Мне что-то не очень хорошо… Плохое предчувствие или вроде того, — пожал плечами блондин и всё же поднялся из-за парты.       Лейф сразу отправился вслед за другом, потому что не хотел оставлять его сейчас в таком состоянии одного. Он что-то рассказывал Адриану по дороге, стараясь отвлечь приятеля от дурных мыслей, однако уже недалеко от уборной Агрест заметил мадам Бюстье вместе с мужчиной в белом халате.       Учительница прижимала ладонь к нижней части лица, а по щекам мадам стекали слёзы. Завидев учеников, она постаралась скрыть эмоции, но в таком состоянии ничего не могла сделать.       Адриан ускорился, а вслед за ним побежал и Нино.       — Что случилось, мадам?! — практически воскликнул Агрест, приближаясь к учительнице.       — Натаниэль… — с трудом проговорила она, шмыгнув носом, — его больше нет…       Адриан остановился, а его сердце пропустило удар. Только что послышалось?       — Как?.. — блондин повернул голову и увидел приоткрытую дверь, за которой виднелись красные следы и несколько бутонов роз.       Лейф тоже увидел это, но тут же оттянул друга за плечо, чтобы тот больше не смотрел за дверь.       — Ханахаки… Вот же чёрт. Странно, у нас в классе розы любишь только ты, — проговорил Нино, даже не задумываясь о смысле собственных слов.       Для Агреста же это прозвучало точно гром среди ясного неба. «Только я…» — мысленно вторил Адриан, теперь понимая. Понимая, почему Натаниэль стал от него отдаляться, почему игнорировал и избегал. Но уже ничего не исправить. Агрест запрокинул голову и приложил ладонь к глазам, с трудом сдерживая эмоции.

— Я люблю розы, Нат. — Хорошо, я запомню!