Худшие друзья

В мире много людей, которые умирают от голода, но еще больше тех, кто умирает от того, что им не хватает любви.

Наверно, Дэйну просто стоило обращать на это меньше внимания. Вернее, обращать, ведь все-таки Ривен-чертов-шутник каждый раз стоял прямо перед ним и нагло улыбался, ожидая чужой реакции, но не придавать этому никакого значения. Он должен был уже давным-давно привыкнуть к тем, кто стал его окружать. Терра, впрочем, Дэйн даже не спорил, оказалась права. Доверять ни Беатрикс, ни Ривену не стоило. Факт того, что Дэйн стал общаться с компанией, которую зачастую именуют «не той» и просят не общаться с ними для своего же блага, опровергать было бесполезно. Успокоить себя можно было лишь мыслью о том, что Дэйн, как белый и пушистый одуванчик, не имеющий пока за собой никаких грехов, помогал сохранять в их компании баланс. На двух плохих одного хорошего. Впрочем, они могли вполне обходиться без лишних членов трио, что принесло бы парню всяким больше удовольствия. Фигура девушки, с которой он почти не общался да и не особо хотел в силу какой-то необъяснимой внутренней неприязни, была ему интересна ровно столько же, сколько пересаживание каких-то корешков из горшка в горшок. А то, что, казалось бы, Ривен ищет любой повод подколоть Дэйна, намекнув на его «цветочную подругу» или, того хуже, на симпатию Дэйна к нему, о которой он отчего-то любил размышлять вслух, напрягало. Разве он выглядел как-то не так? В плане, не слишком внушительно, чтобы ненавязчиво показать Ривену, что везде стоит знать меру? Как могла хрупкая Беатрикс преподнести себя так, что Ривен, как послушный мальчик, кажется, напрягал все свои оставшиеся извилины мозга перед тем, как что-то сморозить? Быть может, он просто не слишком внимательно следил. Бессмысленные диалоги друга с девушкой его не сильно интересовали. Возможно, усмирить пыл парня не могла и она, а Дэйн просто плохо слушал, чтобы узнать колкие словечки в речи Ривена, адресованные Беатрикс. Дэйн знал, что им нечего скрывать. А если они и хранили общую тайну, содержание которой решили скрыть, он, для своего же блага, не желал быть в нее посвящен. Неоднозначное внимание со стороны друга напрягало, однако убеждало в одном — Ривен, быстро теряющий интерес ко всему его окружающему, не потерял его к Дэйну. Это заставляло глупо улыбаться и почему-то становиться довольным собой. Злиться на друга Дэйн не видел смысла. Наверно, слишком привык. И такой Ривен, колючий, непостоянный, привлекающий этим Беатрикс и отталкивающий любую адекватную девушку, казался Дэйну привычным и домашним. Тем, с кем он уже смог сблизиться и не хотел расходиться. Ни в чем. Было бы бесполезно спорить, что Ривен ему не нравится. В глубине души он нравился всем. Очевидно, что Дэйн не был исключением, однако знал, что вряд ли настанет момент, когда Ривен начнет общаться с ним, как делал это со Скаем. Как делал это с любым, кого считал достойным. Для этого надо было просто таким родиться. Наглым и плохим. Дэйну казалось, что за эту черту характера Ривен отчего-то особенно горд. Пора было признать, что Дэйн не умел дружить. Просто не мог. Он был его худшим другом, если можно было сказать, что у Ривена были друзья. Не хватало только сил спросить: а тебе не надоело? Притворяться, что ничего не видит, не слышит, а если в состоянии, то явно без желания высказаться на этот счет. Шутки его были всегда и шли с Дэйном параллельно. Будь Дэйн по девушкам, будь Дэйн феей, будь Дэйн чертовым сожженным. Шутки будут всегда. Это же Ривен. Тонкая грань, которая умело разделяла их дружбу и то, чем могли кончиться бесконечные подколы Ривена, пока выдерживала давление с обеих сторон. Дэйн не знал, от чего она сотрется быстрее: от признания, исход которого хотелось узнать все сильнее, или честного ответа парня на очередную шутку, пока оставленную без ответа. — Какой у тебя размер? Дэйн хлопает ресницами и смотрит так, словно Ривен ему в любви признался. Хочется на месте провалиться, только чтобы не ощущать удивительного спокойствия друга. Беатрикс назло, чтобы уши не вяли, растворяется в воздухе. Пропадает в тот же миг, как Ривен кидает первый взгляд в сторону друга. Это ее удивительная способность. Смеха не следует, а Дэйн, чтобы не сболтнуть лишнего, молчит. Напротив — серьезное лицо в ту же секунду фокусируется на Дэйне, а взгляд смягчается. — Рубашка. Какой размер рубашки? Голос хрипит и Ривен затягивается, чтобы скрыть волнение. Занять рот чем-то, что поможет ему наконец заткнуться. В чужие глаза уже не смотрит, чтобы, видимо, не рассмеяться. По крайней мере, из-за тени обиды так кажется Дэйну. — Ты это хотел спросить? За время того, как Ривен поднимает наглый взгляд, который после услышанного сменяется удивленным, в коридоре слышится стук каблуков. Вовремя. Впрочем, как всегда. Очевидно, на такие мелочи стоило просто не обращать внимания. — Ты ведь гей, да? Оказывается, язык у Ривена, и правда, без костей. Дэйн привык. Но каждый такой раз бьет по сердцу. Он ведь просто шутит. — Просто… Я не слепой. Я знаю, когда кто-то хочет меня трахнуть. Звучит отрепетированно, но Дэйн не обращает внимания на мелочи. Непринужденная беседа с Беатрикс, которой пока все равно на ее участников и содержание, должна пугать своей сутью, но вызывает странное чувство предвкушения. Словно Дэйн до сих пор надеется, что когда-нибудь Ривен спросит серьезно. Вот возьмет и спросит так, что воздух в легких кончится, язык отсохнет и сердце нахрен откажет. В очередной раз неловко, хотя Дэйн должен был привыкнуть. Привыкнуть к тому, что происходило из раза в раз. Однако, если Ривен воспринимает все так спокойно, разве это не должно превратиться в плюс? — Я думаю, ты горяч. Дэйн не врет. Зачем врать, если Ривен так хочет узнать ответ. Более того: Ривен уже его знает. Даже если это не показывает. Пусть будет осведомлен хотя бы в половину того, чего не знает его подружка. Ведь Ривен знает, что он горяч. Другого ответа и быть не может. Тем более от Дэйна. Чертового влюбленного кретина. — Тебе я поверю. * Он знал. Спрашивал, чтобы убедиться. Ривен улыбается, словно ожидал такой ответ, но впечатлен решительностью друга. Дэйн удивляет, впечатляет. Не было бы Беатрикс… Что? Махнул бы на все рукой, очевидно. Хотелось прикоснуться к парню. Каждый раз приходилось отшучиваться и останавливаться. Беатрикс. Стена, которую придумал сам Ривен, чтобы успокоить воспаленное сознание. Ему самому не понравится то, что он хочет сделать. Ему не может понравиться с Дэйном. Это же Дэйн. Его чертов лучший друг. Проблема в том, что Беатрикс и так нет. То есть, конечно, она есть, существует и занимает значительное место в сознании Ривена, чтобы заставить его задуматься о своих чувствах к ней. Однако, столько думать Ривену вредно — не математик все-таки. Ей это не надо. Он прекрасно знает, что на хрен не сдался Беатрикс. От этого почему-то становится легче, словно то, что держит тебя, исчезает без намека на появление. Ее ждет лучшее пробуждение, если он, конечно, не передумает. Но кто такой Ривен, если не рискует и не ищет приключения на свой зад? Сначала неловко, но спустя секунду он тянется с куда большей решительностью. Почему Дэйн не зеркалит его действие, он знать не хочет. Боится и не доверяет. До сих пор. Ривен сам, кажется, не видит грань между шуткой и серьезным намерением, однако знает, что этот раз больше смахивает на укрепившееся в нем желание, не смеющее вылетать из головы даже по ночам с Беатрикс под боком. Дэйн хлопает глазами даже тогда, когда между ними не остается свободного места. Ривен нависает и ждет. Он явно не тот, кто привык спрашивать разрешения, однако Дэйн… Уж где-то Ривену надо попытаться сделать все по-человечески. Через миг губы с удивительной осторожностью накрывают чужие и пробуют. Разницы нет. Разве только у Беатрикс они чуть мягче, а во рту после чувствуется неприятный вкус от помады. У Дэйна минусов найти не остается сил. Но признать это не предоставляется Ривену возможным. Как минимум, пока. Голову кружит мысль, что девушка в любой миг может очнуться. Отдача Дэйна пьянит еще сильнее. Ривен поверить не может, что нужен кому-то настолько, как Дэйну. От этого становится только теплее и спокойнее. Он в силах сказать, что это чувство полностью взаимно. Но пока только себе. Беатрикс приходит в себя, на радость обоих, не очень скоро и заявляет о себе в привычной наглой манере. Кажется, Ривен впервые замечает холод, исходящий от девушки и хочет съязвить в ответ. Он морщится, и Дэйн знает, что парень ждет, пока Беатрикс замолчит. Теплый взгляд Дэйна говорит обо всем, и Ривен смирно молчит. Сдается быстро и понимает одно — его он слушать готов. Пусть кто-то из них будет отвечать за рассудительность. Еще не время сказать, что она явно здесь лишняя. Теперь Дэйн чувствует удивительное удовлетворение, которое хочется скрыть. Никогда раньше он не находил это очевидным плюсом. Теперь у них с Ривеном есть секрет. Только их. Секрет притяжения душ. Пожалуй, Беатрикс об этом знать не стоит. Как минимум, пока.