Грешник

Твоя любовь это так красиво...

Кто он? Чертов грешник, предатель, бывший Верховный заклинатель, Ляньфан-цзюнь, все еще названный брат первого из молодых господ и Главы ордена Гу Су Лань. Где он? В Облачных Глубинах. Только вот, он находится здесь скорее на правах пленника, чем приглашенного заклинателя, а дражайший названный брат с ним не разговаривает, а Яо даже не пытается его разговорить. Удивительно, но Лань Хуань, его дорогой эргэ, действительно готов был умереть вместе с ним и, несмотря на предательство и боль, которую Гуанъяо ему причинил, он все равно спас его. Но выходцу из клана Цзинь казалось, что лучше бы он тогда умер от рук старшего из названных братьев, нежели каждый день по несколько раз видел то, как его светлый Цзэу-цзюнь, с полным сожаления лицом, приносит ему еду и питье. Однажды они поцеловались. Но даже к этому Ляньфан-цзюнь готовился, старался выбрать самый удачный момент и ждал, ждал Лань Сичэня, чтобы наконец это сделать. Может, случись бы это месяцами ранее, все было бы иначе? Но прошлого им не изменить, а Цзинь Гуанъяо понимает, что ему не исправить всех ошибок. И вот он, такой светлый, с грустной улыбкой на устах, помогает ему одеться, завязать пояс, а мгновениями позже поворачивается за гребнем, дабы расчесать шелковые волосы Гуанъяо, только вот второй не позволяет этого сделать, слегка спешно, грубовато и бесцеремонно впечатываясь в губы Цзэу-цзюня своими, единственной рукой обхватывая шею, ибо боится, что сейчас его личный ангел сбежит, оставив его наедине со своими мыслями. Но, к удивлению заклинателя, он чувствует, что ему отвечают. Неумело, ведь вряд ли глава столь благородного ордена имел время на обучение подобным вещам. Губы старшего были покрыты тонкой корочкой, видимо, он их часто кусал, а Цзинь упивался этим поцелуем, стараясь насладиться сполна, ибо не был уверен, что такое повторится вновь. Этого соприкосновения губ было достаточно, чтобы бывший Глава Башни Кои осознал, что все еще нужен своему старшему названному брату. Гуанъяо готов искупить свою вину любыми способами, пусть и понимает, что это невозможно, а раны от предательства не залечить ничем. Они затянутся, но ноющие шрамы останутся до конца существования. Тем вечером Глава Лань не ушел, молчаливо прикрыв дверь за собой, а остался с Гуанъяо, позволив ему себя обнимать. Кажется, Цзинь еще никогда не чувствовал себя так. Он упал на самое дно пропасти грехов, но человек, которому мужчина причинил, казалось бы, довольно много боли, оставался рядом. Кажется, ему удалось даже заметить одинокую слезинку в уголке глаза Первого Нефрита. Он не ошибся. Хрустальная капля скатилась по гладкой щеке и Гуанъяо поспешил ее стереть, встретившись с удивлением во взгляде Сичэня. Мимолетное прикосновение разбудило в нем воспоминания, когда Лань, желая хотя бы мимолетно коснуться младшего, пресекал его попытки поклониться. Они ведь равны. — Эргэ... — Гуанъяо впервые к нему обращается, надеется, что услышит хоть что-то, и смотрит прямо в глаза старшему. — А-Яо, скажи, почему ты это сделал? — Ответ следует спустя долгие секунды, обычно спокойный Нефрит нервно сжимает слой верхних одеяний на коленях, смотря в ответ пронзительно. А Цзинь в этом взгляде видит боль, разочарование и... надежду? На что надеется его дорогой старший брат? — Эргэ, я бы никогда не причинил тебе вреда, ты же знаешь это, да? Скажи, что ты веришь мне, скажи, что я все еще твой дорогой А-Яо, твой названный брат. — Он словно на грани истерики. Жмется к единственному близкому человеку здесь, прячет лицо в изгибе шеи и просит, просит, просит... Просит поверить, большего не надо, ибо знает, что не простит. — Прошу тебя, эргэ, я не могу больше так. Мне нужен твой голос, мне нужны твои руки, мне нужен ты. Я должен был сказать это раньше, намного раньше, но я боялся, что ты откажешь мне, что я стану тебе противен. Сичэнь не отвечает. Он слушает внимательно, ищет подвох, пытается расслышать ложь, но слышит лишь дрожь в голосе того, кто может убить тихо и незаметно. Сколько бы масок не примерял Ляньфан-цзюнь, он останется собой рядом с одним лишь человеком. — Эргэ, благородный Первый Нефрит из Гу Су, я люблю тебя всем сердцем и душой. Со дня нашей первой встречи мне не давал покоя твой светлый образ и сейчас ты остался рядом, не оставил умирать после всего того, что я совершил и о чем ты узнал. Могу ли я надеяться хоть на что-то? — Это отчаяние. Это боль, открытая рана, и лучше бы Цзинь умирал, чем держал эту бурю эмоций в себе. — Прошу, эргэ... Молю, не оставляй меня... — Уже тише, намного тише. Он находится на грани, как вдруг изящные музыкальные пальцы обхватывают подбородок и вздергивают, заставляя его поднять. В уголках глаз Лань Хуаня заклинатель видит дрожащие хрусталики слез, и не знает, что делать. Снова. — Цзинь Гуанъяо, ты надеешься на что-то после совершенного? — В голосе читается явное разочарование. Яо словно видит, как последние лучи надежды гаснут. Или же это просто солнце село? Кажется, Цзинь сейчас заплачет. — Ты все еще мой названный брат и узы не разорвать. Я забрал тебя в Облачные Глубины, чтобы обезопасить, и ты понимаешь, что случится, выйди ты за пределы владений ордена. Я не хочу тебе зла, но не могу простить. Ты должен понимать, что это слишком сложно. — Я понимаю... — Тихим шепотом произносит, словно вот-вот и силы покинут уставшее тело. — Ты меня не оставишь, эргэ? Будешь рядом? — И вновь, словно ребенок, к старшему прижимается, прикрывая глаза и надеясь, что все это сон. Но учащенное сердцебиение под ухом, попытки выровнять дыхание и то, как бережно обнимают родные руки, заставляют убедиться, что все это — реальность. — Не оставлю, Ляньфан-цзюнь. Обещаю, что буду рядом. — Для Гуанъяо это звучит намного прекраснее, чем признание в чувствах. А ведь руки дорогого сердцу Лань Хуаня на его спине, плечах вполне реальны и этот факт заставляет улыбаться. Заставляет чувствовать себя живым. Но ведь Гуанъяо останется грешником в глазах Сичэня. Возможно, пройдут года и все встанет на свои места. Но это маловероятно, ведь главное, что ему удалось разговорить старшего брата м услышать желаемое. И пусть весь мир от меня отвернется, я буду жить дальше, зная, что есть тот, кто меня любит...