*****
Стоим вдвоем с Женей, капает мелкий дождик. На надгробии только “лучшая подруга”. Начинаю понимать, почему она придумала танцевать над могилами. Снимаем куртки, на мне строгий костюм, на Жене роскошное платье. Ступаем на рыхлую землю, ощущение, что делаем что-то нехорошее. Дождик перерастает в ливень, а мы начинаем танцевать. Поначалу медленно, но вскоре входим в раж. Ледяной ветер морозит до костей, а вода забирается за шиворот, но мы танцуем. Женя кружится, делает шаг назад, спотыкается и ломает каблук. Я удерживаю ее от падения. Она сбрасывает туфли, и мы продолжаем, ее ноги по колено в грязи, мои не лучше. Уже давно ушли от заученных движений, Женя танцует дико, исступленно, тянет меня за собой. А музыка все играет. Непонятно, сколько времени прошло, мы останавливаемся, только когда пальцы перестают сгибаться от холода, а мышцы отказываются подчинятся. – Кому-то придется танцевать одному, – слышу шепот напоследок.*****
Тусклая лампа мигает, а коридор наполняется могильным холодом, и я, с ключами в одной руке и пакетом в другой, оборачиваюсь. Фигура в темном балахоне входит в желтоватый свет лампы, отражающийся от лезвия косы, вычерчивающий кость под ниспадающим капюшоном. Мне становится нехорошо. – Настала моя очередь? Смерть делает шаг вперед и берет мою руку своей, костлявой. – Нет. Мы идем танцевать, – слышится голос из-под балахона.