Двадцать пять

Хильдур еще молода и профессия домоправительницы дается ей с величайшим трудом. Ей всего двадцать пять лет. Места работы ее меняются каждые шесть месяцев. Так сложно одновременно следить за хозяйством и присматривать за детьми хозяев. Хильдур не любит детей. Свою жизнь она представляет смутно, но надеется когда-нибудь добиться в ней определенного успеха. Тем страннее тот день, когда она встречает на пороге дома ее хозяев деловую женщину в старомодном платье и с волчьими глазами. Та сразу задержала на экономке взгляд на минуту, так, словно оценивая, а после глянула на детей хозяев, задержавшись на сыне семейства — Юхане. Хильдур почувствовала странное волнение, но именно в этот миг поняла — в своей нелюбови к детям она не одинока… Новая домработница в помощь к домоправительнице семейства Перссонов. Поселили ее в той же комнате, что и Хильдур. При себе, представившаяся Валери (долго же она вспоминала собственное имя), не имела даже сумки с вещами. Хильдур показалось это подозрительным, но ей это было не так важно, потому что новенькая наверняка будет уволена в ближайшие дни. Спокойно посмотрев друг на друга, они одновременно коварно усмехнулись, понимая, что поладят. В день знакомства Валери показала себя сведущей и эрудированной во многих материях, ее хотелось слушать, не прерывая. Хильдур не побрезговала поинтересоваться, почему та пошла обычной домработницей, когда могла бы выбрать любой, более благородный труд. Надуманная причина про то, что у нее проблемы с деньгами и ей сейчас не до капризов, Хильдур не убедила. А родило еще больше вопросов… Мисси отметила это для себя очередной усмешкой. Валери начала удивлять Хильдур уже на следующий день, так как ее любимцем с ходу стал Юхан. Они часто шептались о чем-то в последующие дни, что-то обсуждали. Хильдур с интересом поглядывала на это взаимодействие, сразу понимая, что Валери что-то нужно от мальчишки. Ей вдруг стало невыносимо интересно что. Однажды, когда она наткнулась на парочку домработница и хозяйский сын в саду, то с ужасом увидела необъяснимое для себя — у ребенка в момент разговора с Валери изо рта в миг появились какие-то светящиеся отростки, а сама домработница водила каким-то жужжащим предметом перед его лицом. Хильдур то ли в недоумении, то ли в ужасе замерла на месте. И тут Валери ее заметила, отвлекшись от ребенка. Всматриваясь в Хильдур необъяснимым взглядом, который как печать скрывал за собой без малого скорбь веков, она подошла ближе. — В каком ухе у меня жужжит? — глухо сорвалось с губ Бок. Мисси, хмыкая про себя и понимая, что скорее всего от свидетеля не придется избавляться, усмехнулась: — В левом. Мальчишка оказался заражен неземной формой жизни, которая была нужна для чего-то Мисси. Таких детей, как он, еще несколько. Что-то вроде маленьких жучков бродит под их кожей и спит до определенного момента. Это все секретно. Представившись своим реальным позывным, а не выдуманным именем, Мисси предложила Бок ей помогать. В Стокгольме около десятка маленьких сопляков, не подозревающих, что они угроза. Хильдур, которой тоже нужны деньги, соглашается, не особо интересуясь причинами Правительства выслать на такое задание женщину. Мисси же тихо радуется тому, что человек не помешает ее планам сбора опасных для одной галактики паразитов. Они даже начинают доверять друг другу. Долгие беседы о чем угодно скрашивают их вечера. Хильдур в какой-то миг понимает, что прониклась женщиной без прошлого с волчьим взглядом. Дело отходило на второй план. Мисси это чувствует, но не особо взволнована, да и детей осталось не так много. Все же ей импонировала манера Хильдур никогда не задавать лишних вопросов. Даже барабаны смирялись в моменты их разговоров, что очень напоминало присутствие ее бывшей у того воплощения жены. Только Хильдур ее не боится. Как же все-таки тихо, когда нигде нет Доктора и его спутников. Хильдур не так уж сильно образована, но слушатель потрясающий. Никто не ждал, что ты столько протянешь Когда Мисси говорит ей о том, что ее надо дождаться, когда она уладит свои дела дома, Хильдур говорит, что обязательно выдержит испытание временем, всматриваясь в лицо соседки и чувствуя легкое беспокойство. Мисси странно улыбнулась, в очередной раз отмечая, что люди ей кажутся слишком наивными, чтобы понимать их правильно. «Что-то в тебе есть, Хильдур. Но для меня этого очень мало», — ощущая некоторое замешательство думает Мисси, немного мешкая, прежде чем скрыться. Она знает, что Хильдур еще долго будет смотреть ей вслед. Не зная зачем, она оборачивается. Взгляд, брошенный Хильдур, будет вспоминать каждое ее воплощение. В какой-то миг, задержавшись где-то в темной подворотне, Мисси все же дает себе обещание хоть раз сюда вернуться. «Не забыть бы год». В двадцать пять вся надежда умерла. Первый год Хильдур снится ее фигура с обычной саркастичной улыбкой и странным, затаенным огнем в глазах. На второй она все чаще навешает тот дом, где они встретились впервые, будто бы ожидая, что эта странная женщина с темным прошлым появится там. На третий Хильдур держат только воспоминания о тех моментах, которые они провели вместе, все больше к ним примешивается печали. Четвертый ознаменовывается тем, что она начинает потихоньку винить свою подругу в том, что она, кажется, забыла о ней, захотела большего в другом, неизвестном городе. С пятого по шестой вновь наступает некоторое отвлечение — единственный поцелуй, полученный при весьма необычных обстоятельствах, которых Хильдур не особо поняла, до сих пор заставляет думать о Мисси только хорошее и прощать ее за долгое отсутствие. Мы снова здесь, любившие меня сгорели на солнце. Года летят дальше, нелюбимая работа все больше приедается, а в свободное время Хильдур размышляет о Мисси, ей хочется узнать, что с ней случилось, хочется коснуться ее хоть раз, чтобы понять, что та была настоящей, а не привиделась ей. Гнев на то, что та не оставила обратного адреса, разрывает самообладание, который Хильдур мастерски вымещает на тех детях, что ведут себя неподобающим образом. На ее теперь уже профессиональный взгляд. Одиннадцатый. Двенадцатый год… — Какая досада, — с горькой насмешкой произносит она перед зеркалом, рассматривая свое грузное тело, которое теперь вряд ли можно опознать как юную фрекен Бок. Двадцать один, два, три, четыре, Хильдур обнаруживает в зеркале старуху, старую деву с полузабытым обещанием в глубинах памяти. Она все больше начинает хмуриться с днями, проведенными в раздумьях. «И что мы, собственно, должны друг другу?» — с легкостью решает Хильдур в какой-то из дней. Надежды на то, что Мисси вернется, уже нет вовсе. Намерения наслаждаться их общением рассыпалось как песок. Не зашторивая окна, в следующий миг Хильдур вдруг бросается на подушку, не сдерживая рыданий. В разуме остро, как мелкое стеклышко, застряла цифра двадцать пять. Один, два, три, четыре. Она не замечает во тьме улицы незнакомого человека, отнюдь не женщину, что не понимая себя, наблюдает за ней. У повелителя времени нет объяснения своим чувствам, ведь Мисси давно уже нет.