Исповедь

Кровь медленными толчками вытекает из глубокой раны на животе Питера. Сколько бы Уильям не накладывал лечащее заклинание, сколько бы раз не менял пропитанные спиртом компрессы, ничего уже не сможет ему помочь. Надо было бросить его еще там, на поле боя, где чей-то точный пасс палочки направил в Варгу «Сектумсемпру», от которой он не защитился. Либо не смог, либо не захотел – теперь понять это уже невозможно, но лучше бы Уильям не спасал своего врага. Боль снова пронзает истерзанное тело, и Питер вздрагивает, ударяясь затылком о стену за своей спиной. Уильям отдергивает руки от его раны и слышит тихий стон. Варга приходит в себя и часто моргает, пытаясь понять, где находится. – Купер? – наконец спрашивает он и тут же заходится кашлем. Уильям ждет, пока приступ закончится, и вновь склоняется над его раной. Пройдясь острым ураганом по телу, режущее заклятье нанесло Варге серьезные увечья, но тот каким-то чудом остался жив. Пускай многие думают, что он скончался от кровопотери. То, что Уильям не смог совладать с собой и бросился в самое пекло, чтобы вытащить его, своего бывшего напарника, определенно сочтут предательством, когда обо всем узнают. – Где мы? – хрипло произносит Питер, борясь с кашлем, который все еще сотрясает его тело. – У тебя еще остались силы, чтобы говорить? – вопросом на вопрос отвечает Уильям, вытирая окровавленные руки о свою перепачканную рубашку, и останавливается, когда до него наконец доходит то, что он услышал. – Кто ты такой? – Что? – Питер чуть приподнимает голову и удивленно морщится, стараясь понять, что происходит. Боль все еще туманом застилает его сознание, и мысли медленно ворочаются в его мозгу, не желая выстраиваться в правильные логические цепочки. – Питер никогда не говорил на немецком, – Уильям с прищуром смотрит на сидящего у стены Варгу. – Кто ты такой? Демон? Маг? – Так вот оно что… – Питер прикрывает глаза, улыбаясь самыми уголками губ, и пытается пошевелить руками, но тут же морщится от боли. Раздробленная кость левого плеча не дает ему этого сделать. Здоровой кистью Варга поправляет свои отросшие волосы и смотрит, как его пальцы дрожат от напряжения и усталости. – Значит, его душа уже покинула это тело… – О чем ты? – Уильям, не глядя, нащупывает рукой свою волшебную палочку, брошенную на пол, и направляет ее на Питера. – Еще раз спрашиваю. Кто ты такой? – Это… долгая история, – отвечает Варга, отведя взгляд и едва не заваливается на бок. – Но, я думаю, как его лучший друг… Ты имеешь право это знать. – Знать что? – Уильям придвигается ближе, держа наготове волшебную палочку. – Я безоружен… Купер, – Питер неопределенно взмахивает свободной рукой, и тут же наклоняется вперед, чтобы отдышаться. Уильям переводит взгляд с его лица на рану несколько раз, и все же отбрасывает волшебную палочку в сторону. Достав из кармана чистые бинты, он щедро поливает их из фляги и меняет набухший кровью компресс. – Зачем ты помогаешь мне? – тихо спрашивает Варга, всхлипывая и морщась от боли, пока Уильям сводит края глубокой раны друг с другом и, наложив новое лечебное заклинание, прикладывает к ней чистую ткань. – Потому что я не могу оставить в беде лучшего друга… – не задумавшись отвечает Купер, и тут же замирает, поняв, что сказал. – Даже если он стал предателем. – Я расскажу тебе… – Питер виновато улыбается. – Расскажу с самого начала. На самом деле сначала я был простым человеком. – Сначала? – Уильям давит на рану и накладывает еще одно заклинание, пытаясь заставить поврежденные органы восстанавливаться, а кровь свернуться. Питер шипит от боли, но все еще заставляет себя терпеть. – Да… Меня зовут, нет, звали раньше, когда я еще был жив… – путаясь в словах, начинает Варга, наблюдая за действиями своего спасителя. – Меня звали Адольф... Адольф Гитлер. – Ты… был магом? – недоверчиво произносит Купер, вздрогнув при упоминании этого имени. Теперь все его действия и стратегические ходы, повлекшие за собой такие тяжелые для всего магического мира последствия, начинают приобретать смысл. Хоть манера речи и была похожа на ту, что использовал Питер, но голос был совершенно другим, как и акцент – у Варги был отвратительный акцент, из-за которого немецким он никогда не пользовался, хотя сам язык знал довольно хорошо. – Нет, – Питер снова заходится кашлем, а потом замолкает, чтобы отдышаться. Уильям замечает, как он украдкой стирает кровь с ладони, которой прикрывал рот. – Среди моих приближенных был маг, обучавшийся где-то в Европе… Я заключил с ним договор, и он рассказал мне о мире магии. Мы… пытались дать обычным солдатам возможность использовать эту силу, но все эксперименты потерпели крах… – Тогда почему сейчас ты?.. – Уильям замолкает на полуслове, будто боясь вслух признать, что Питера, которого он знал еще со времен обучения в Хогвартсе, больше нет. Прерывисто вздохнув, Адольф, занявший его тело, опускает взгляд на свою рану и тянется к ней здоровой рукой. Купер перехватывает его ладонь и качает головой, молчаливо запретив трогать набухшую кровью повязку. – Увлекшись этим, я едва не сошел с ума… – Адольф отворачивается и смотрит куда-то вдаль, на разрушенную взрывом противоположную стену дома, в котором они укрылись. – Поражение в войне было близко, как никогда, и я отчаянно пытался найти способ повернуть удачу в свою сторону. Магия казалась мне единственным вариантом, но магическая Германия надежно укрылась от глаз военных, и даже мой протеже не мог вернуться в собственный мир, изгнавший его из-за разглашения тайны. Он не мог помочь мне так же, как и я не мог ничего сделать с войной, и он… Адольф сгибается от боли, вновь пронзившей его тело, и пытается отдышаться. Поврежденные легкие с громкими хрипами наполняются воздухом, вызывая кашель, но он продолжает держаться. Уильям еще сильнее прижимает к его боку компресс, и несколько капель крови, которые ткань уже не в состоянии удержать, тягуче стекают по его коже на пол. Пыль и каменная крошка становятся бурыми, и Уильям снова шарит в безразмерных карманах, доставая свежие бинты. – В конечном итоге… он дал мне последнее средство… – останавливаясь, чтобы вздохнуть, продолжает Адольф. – Он сказал, что даст мне время… Купер успевает подставить руку, придержав раненого за плечи, чтобы он не завалился в бок, вновь согнувшись от ужасной боли. Кровь снова начинает идти из потревоженной движением раны, и Адольф стонет, прерывисто дышит, пытаясь совладать с собой и вытерпеть эту пытку. – Он рассказал мне… о хоркруксе, – наконец выдавливает из себя он, и Уильям крепче сжимает его плечи. – Я не думал о том, что произойдет… Я согласился. Отпустив бывшего товарища, Купер вновь меняет промокшую кровью ткань на его боку. Разрез, сделанный заклинанием, невероятно аккуратный и глубокий, будто оставленный лезвием заточенного кинжала. Боль ненадолго утихает, и Адольф, тяжело дыша, откидывается на покрытую пылью стену за спиной. – Это было очень тяжело, – продолжает он, как только его дыхание немного выравнивается. – Мне казалось, что я потерял часть себя. Это… была очень темная магия. В конечном итоге тот маг исчез, переправив мой хоркрукс куда-то за границу. Дальше история известна – война была проиграна, а я погиб. Следующее, что я помню – то, как человек связался со мной через эту вещь и предложил договор. Я должен был разжечь новый конфликт в магической войне, а взамен он воскресит меня. – Кто это был? – тихо спрашивает Уильям, прижимая повязку к ране Адольфа. Кровь почти перестает течь, и он чувствует, как силы бывшего товарища медленно покидают его тело. Дыхание почти выравнивается, но Купер отчетливо слышит хрипы и клокотание крови в его легких. – Магом, создавшим мой хоркрукс, был Геллерт Грин-де-Вальд, – через паузу отвечает Адольф. – Я не знаю, что произошло после, но тем, кто меня разбудил, был директор Альбус Дамблдор. Он просил меня выждать время, а потом начать собственную кампанию, чтобы привлечь внимание… – Скажи… – тихо произносит Уильям, отпуская бинты и отодвигаясь от него. – Питер и ты… – Я очнулся в теле одного из учеников Хогвартса, – не дожидаясь вопроса, говорит тот и тихо смеется, пытаясь пошевелить здоровой рукой. Ослабевшие пальцы не слушаются его, и Адольф прекращает попытки, расслабив мышцы. – Все мои планы и амбиции, которые я собирался воплотить сразу же, как только вернусь из мертвых, пошли прахом. Я решил выжидать, читал мысли Питера и подсказывал, если было нужно. Мир магии изнутри оказался совершенно не таким, как мне описывал Грин-де-Вальд. Я наблюдал за вашей с Питером дружбой, учебой, и понял, что падение Геллерта должно было стать последней строкой в войне, как и мое. – Тогда почему ты всех предал? – Уильям поднимает взгляд и смотрит прямо в чужие безжизненные глаза. – Почему заставил Варгу организовать это магическое побоище?! – Я никогда не забирал у него контроль над телом. Как я мог читать мысли Питера, так и он научился читать мои, – со вздохом отвечает Адольф. – Амбициозные речи Геллерта, которые я хранил глубоко в своей памяти, повлияли на его разум. Мое безумие, которое почти рассеялось, пока я наблюдал за вами, завладело им, заставив действовать. И теперь весь магический мир обратил взор сюда, оставив в тени Нурменгард и ту группу магов, которые зовут себя «Пожирателями Смерти»… – Ты хочешь сказать, что кто-то попытается выпустить на свободу Грин-де-Вальда? – Уильям подается вперед, пораженный этой новостью. Адольф пожимает плечами, слабо дернувшись и замолкает, собираясь с силами. – Ради этого я и был воскрешен… Дать Геллерту сбежать из Нурменгарда… – между натужными вздохами произносит он и заходится слабым кашлем. – Те маги, вероятно, просто воспользуются шумихой. Но я хочу попросить тебя… Пожалуйста, отправляйся в Австрию. Я не хочу, чтобы та война повторилась… – Я сделаю, как ты просишь, но, – Уильям сжимает в ладони его ледяные пальцы, как будто собирается заключить с ним непреложные обет. – Ты можешь поменяться местами с Питером?.. Я хочу поговорить с ним. В последний раз. – Я никогда не забирал у него контроль над телом, – Адольф понижает голос до прерывистого шепота, и Куперу приходится наклониться к нему. – Если я смог поговорить с тобой, это значит… – Я понял, – прерывает его Уильям, не желая, чтобы эти слова был произнесены вслух. Адольф понимающе ему улыбается. – Мне столько нужно сказать тебе, Купер, – шепчет он, прикрыв невидящие глаза. – То, что не успел сказать Питер, и то, что хотел донести я сам… Пожалуйста, отправляйся в Австрию. – Хорошо, я сделаю, как ты… – Уильям выпускает чужие застывшие пальцы и поднимается, забрав свою палочку и выбросив окровавленные бинты. На губах Питера, или Адольфа, теперь это уже не важно, застывает мягкая виноватая улыбка. И даже если все магическое сообщество ополчится против него, он не даст развязать новую войну.